Гарри Поттер и повелитель дементоров

Оборотень вынужден был согласиться.

Как только Гарри удалился, Люпин мрачно поинтересовался:

– И сколько это займет времени?

– Месяца полтора...
– пожал плечами его коллега.

– Гарри сам не свой, - продолжил профессор ЗОТИ.
– Он очень переживает из-за этой истории. А все ваш друг, который уперся, как василиск в зеркало. Не понимаю, какой смысл отрицать очевидное.

«Как же, «бедный Гарри сам не свой», - усмехнулся про себя Мастер зелий.
– Лучше скажи, что тебе самому порядком надоела эта история, поскольку она отвлекает от ведения размеренного существования, что до сих пор удавалось только Блэку». Вслух он ответил:

– А я бы на его месте порадовался. Теперь он унаследует состояние Поттеров, О’Рахилли, а возможно, и Рафферти, да и родня докучать не будет.

– Северус, как можно так говорить!
– возмутился Люпин.

«Ну, вот, нарвался на очередную лекцию по спасению моей пожирательской души», - вздохнул Снейп, не преминув занести в расписание Люпина пару лишних уроков Рейвенкло. Разумеется, по чистой случайности.

После разговора с преподавателями Гарри хотелось побыть одному. Перебрав в уме все места, где его не стали бы искать даже с Картой Мародеров, он остановился на кабинете профессора Снейпа: друзья знали, что ему предстоит переделывать самостоятельную, и могли только порадоваться его усердию, обнаружив, что он там.

– Надеюсь, они с Люпином проводят время столь же весело, - сварливо произнес юноша, бухнув на стол котел.

Некоторое время спустя он обнаружил, что идея действительно оказалась удачной - никакого Снейпа над душой и одноклассников, шумящих под ухом и норовящих случайно спихнуть со стола ингредиенты, а то и котел. Он уже углубился в создание зелья, когда вспомнил, что у него нет паучьих желез, которые сложно было достать в магазине, поэтому зельевар раздавал их ученикам на уроке по мере необходимости. Он знал, что Снейп хранит их в подсобном помещении, в незапертом шкафу вместе со всякой рухлядью, вызывавшей нездоровый интерес разве что у рейвенкловцев.

Вернувшись из подсобки с пузырьком, Гарри обнаружил в классе профессора О'Рахилли, который склонился над его котлом, изучая его содержимое с таким видом, словно это был Омут Памяти. Гарри выругался про себя: не дадут сварить зелье спокойно - не один, так второй!

– Сэр, вам что-нибудь от меня нужно?
– Это прозвучало излишне резко, но возымело свое действие: О’Рахилли оторвался от котла и возвел глаза на Гарри.

– Тут ошибка. Видимо, не то растение.
– Профессор взял лежащий на столе пузырек и понюхал: - Должна быть календула. А это - ромашка.

Гарри застонал:

– Тогда почему эта чертова ромашка желтая? Невилл сказал...

– Иссохла, наверно, - пожал плечами Рахилли. Помедлив, он неуверенно произнес: - Я, конечно, знаю, что ты - не мой сын, как я уже говорил... Но вот что я подумал: мы оказались в похожей ситуации - нам навязывают одну и ту же мысль, не знаю уж, с какой целью. В конце концов, это - не худшее, в чем меня обвиняли. Так что, можешь считать меня своим отцом, если тебе не претит эта идея. А я буду считать тебя своим сыном, пока не появится альтернативы.

Гарри такое решение проблемы отцов и детей порядком озадачило: ему казалось, что здесь все несколько сложнее. Но, поскольку он отнюдь не считал себя знатоком человеческих душ, парень осторожно ответил:

– Честно говоря, я не знаю, каково это - иметь отца...

– А я ума не приложу, что делать с сыном, - улыбнулся в ответ О’Рахилли.
– Так что здесь мы тоже на равных. Не думаю, что тебе будет удобно называть меня отцом, тем более, что я им и не являюсь. Называй меня по имени.

– Спасибо, - только и смог сказать Гарри, после чего выговорил непривычное: - Лоэгайре.

– А теперь посмотрим, что можно сделать с этим зельем.
– О’Рахилли вновь прильнул к котлу.
– Кажется, его еще можно спасти.

Минут через двадцать идиллию прервал профессор Снейп:

– Это что еще за внеочередное собрание? Поттер, какого Мерлина вы тут делаете? Это же кабинет зельеварения!

– Сэр, - не смутился этой бурей чувств Гарри, - если я не ошибаюсь, самостоятельная у меня не отработана именно по этому предмету.

– Уже восемь вечера! Несмотря на вашу популярность, я не обязан терпеть вас здесь после семи! Что за самовольное назначение пересдачи?

– Конечно, я последую вашему совету, сэр, - церемонно кивнул Гарри.
– У меня не может быть других занятий, как только мчаться на пересдачу в любое время суток, когда вам будет угодно, сэр!

– Я всегда считал, что вы - нахал и хам, как все гриффиндорцы!

– Я со Слизерина!

– Это еще хуже! Кстати, как вы разговариваете со своим деканом?!

O’Рахилли присел за одну из парт и принялся наблюдать за дискуссией, в которой возникали все новые и новые аргументы. Вскоре подошел Уолтер и, не добившись никакого ответа от спорщиков, обратился к бывшему подчиненному:

– Что происходит? Признаться, я думал, что мисс Грейнджер пошутила, сказав, что, если Гарри пошел пересдавать зельеварение, то стоит поискать его по крику.

О’Рахилли пригласил Уолтера присесть за соседнюю парту.

– Может, стоит вмешаться?
– встревоженно спросил директор Азкабана.

– Нет, мне интересны результаты. Прежде Снейп всегда выходил победителем в такого рода... диспутах.

– М-да, весьма интересно, - пробормотал Уолтер, в котором, видимо, тоже проснулась рейвенкловская страсть ко всякого рода экспериментам.

Но долго наблюдениями им заниматься не пришлось, так как спорщики вскоре обнаружили наблюдателей и с одинаковым выражением лица «я-вам-не-подопытная-крыса» удалились: Поттер - в коридор, поставив зелье на полку, а профессор Снейп - в подсобку, хлопнув дверью.

Оставшись наедине с O’Рахилли, Уолтер повернулся к нему:

– Собственно, мне нужен был не только Гарри. У меня есть разговор к вам обоим.

Профессор Войны поморщился:

– Предупреждаю, если это - опять про мое отцовство, я все-таки тебя убью.

– К сожалению, про него, - вздохнул Уолтер.
– Но не стоит меня убивать: я еще не воспитал себе преемника, и тебе в этом случае придется разбираться с Азкабаном самому.

– Ладно, ладно, - прервал тираду О’Рахилли.
– Так что ты хотел сказать?