Гарри Поттер и… просто Гарри
Шрифт:
— Ну и? — не поняла Гермиона.
Пат посмотрел на неё и, по-видимому, впервые усомнился в её интеллектуальных способностях.
— Это же кальций, — заявил мой друг, — с примесями, конечно… Кальций никогда не растворится полностью при низкой температуре! Это же химия.
Пат был счастлив. Правда, сто лет не видел его таким радостным.
— Ага! — вспомнил я, — твоя теория, что магия — это не магия.
— Что? — не поняла Гермиона.
— Да у Пата есть теория, что магия — это на самом деле не магия. Так?
— Так, — довольно согласился мой друг, — и только что я нашёл
— И какое же? — Гермиона смотрела на Пата так же, как на Луну Лавгуд, эксцентричную особу из Равенкло, когда та доказывала существование сладкорогих стеклопов.
— Законы одни и те же. Значит, наука вполне может доказать всё то волшебное, что нас окружает. Это лишь вопрос времени и уровня развития интеллекта. Кстати, мне пора на Чары. Увидимся.
— И часто он так? — с задумчивым видом спросила Гермиона, глядя ему вслед.
— Что? А… Это в нём проснулся химик-экспериментатор. Это надолго.
Мы пошли к теплицам на Травологию, где уже поджидала большая часть моих соплеменников. Ветер задувал холод за воротники и все ёжились. Такая вот гриффиндорская стая ворон.
— Пат так любит химию?
— Любит? — усмехнулся я, — химия — главная страсть в его жизни. Ему ещё три года назад химичка настоятельно советовала поступать в университет.
— А тебе? — заинтересованно спросила Гермиона, когда мы уже начали работать с ядовитым щупом. К нам присоединился Рон Уизли.
— Что мне? — приглядываясь к растению с жёлто-кислотными пятнами и размышляя, с какого бока ждать от него неприятностей, я уже забыл, о чём мы разговаривали.
— Тебе тоже нравится химия? Просто ты так стараешься на Зельях.
Что мне не нравилось в Гермионе, так это её любовь к вытягиванию подробностей, причём абсолютно, на мой взгляд, ей не нужных. Это иногда походило на допрос с пристрастием. В такие моменты, чтобы не потерять её дружбу, лучше тщательно ей на всё ответить. Тогда она сама отстанет.
— Я не люблю химию. Вернее — не понимаю. Наука — это не моё. Я — человек действия и всегда любил прикладные направления. Это Пат всегда мечтал стать учёным. Зелья мне тоже не слишком нравятся, хоть они в сто раз легче, чем химия. Здесь хоть не надо выстраивать эти жуткие цепочки превращений и через минуту сверяться с таблицей Менделеева или ещё с какой-нибудь ерундой.
— А тебе что-нибудь советовали? — продолжала допытываться Гермиона.
— В полицию идти советовали, — мрачно отозвался я, — Пат очень любит это вспоминать.
— Это маггловские авроры с углестрльным оружием? Круто, — восхитился Рон. Он не стесняясь, слушал наш разговор.
— Огнестрельным, — поправил его я.
— Кто это тебе советовал? — Гермиона ну никак не хотела слушать урок.
— Инспектор в Кэмп Хэмптоне, — уныло ответил я, — говорил, что у меня способности. Конечно, если я больше не буду вляпываться в дурацкие истории.
— Что-то ты не очень этому рад.
— Понимаешь, Гермиона, это только в фильмах детективы такие крутые. Я лично считаю, что в полиции одни придурки.
— А я считаю, что ты не прав. Мой дядя служит в полиции, и он не придурок, — слегка обиженно заявила Гермиона.
Я пожал плечами. Если бы мойдядя
был копом, я бы иммигрировал из страны.— И что за Кэмп Хэмптон? Столько раз о нём упоминали, — спросила Гермиона, кутаясь в мантию.
Мы шли к полю для квиддича смотреть на отбор в гриффиндорскую команду. Это Гермиона меня сюда потащила, я лично собирался пойти в библиотеку. На улице было мерзко, в квиддиче она разбиралась менее чем поверхностно — на фига это было ей надо?
Рядом с нами уныло брёл Рон. Он нёс с собой метлу и выглядел очень несчастным. Как я слышал, в прошлом году он играл за Кольцевого, и то ли плохо он играл, то ли были ещё какие-то проблемы… Короче, весь вид его говорил, что он не слишком надеется попасть в команду в этом году.
Отношения Рона и Гермионы часто напоминали мне отношения Пата и Лу. Те тоже ссорились и переругивались по состоявшейся традиции с тех пор, как мы втроём оказались в одном классе средней школы. Но тут была большая разница: Лу обладала уникальной способностью забывать о ссоре через пять минут после оной, а Пат всегда воспринимал подобное как неизбежность в отношениях с Лу и никогда не воспринимал их ругань всерьёз. Да и вообще, я давно подозреваю, что им это просто нравится. И, конечно, при затянувшейся разборке у меня всегда было исключительное право сказать, чтобы они оба заткнулись и напомнить, что мы, вообще-то, в одной лодке.
С Роном и Гермионой было сложнее. Они оба были жутко обидчивыми, упрямыми и не хотели признавать свою неправоту. Поэтому отношения их были цикличными — непримиримая вражда периодически сменялась нормальным сосуществованием. Как сейчас, например.
— Кэмп Хэмптон — это летний дисциплинарный лагерь для трудных подростков с преступными наклонностями. Это туда нас направили после «экспериментов» в химическом классе.
— Ооо…
— Не делай такое сострадальческое лицо, всё не так страшно, как звучит, — усмехнулся я, вспоминая весёлые денёчки в Хэмптоне и всех тех, с кем мы там познакомились.
— В каком смысле? — не поняла Гермиона.
— В таком. Скажем так — летний лагерь там был, трудных подростков и преступных наклонностей — выше крыши, а вот с дисциплиной подкачали. Если не считать дней, когда приезжал инспектор из полиции и проводил индивидуально-вразумительные беседы с каждым из нас… Короче, во всё остальное время там творился полный бедлам и все отрывались по полной программе. Я, наверное, перезнакомился с половиной беспризорного Лондона.
Рон даже вышел из своего уныло-расстроенного состояния.
— Толпа парней с преступными замашками в одном месте? — присвистнул он, — даже боюсь представить, что там творилось.
— Ну почему же только парней? — усмехнулся я.
— Но я думала… — изумлённо осмотрела на меня Гермиона, — О! Я представляю, какиетам были девушки.
Уж точно не из института благородных девиц.
— И твой друг тоже там был? — поинтересовался Рон.
— Ну да, я же говорил…
— Ой, Рон только не начинай! — возмутилась Гермиона, — Пат нормальный парень и многие на его факультете тоже очень даже неплохие!