Гарри Поттер и… просто Гарри

Я покивал головой.

— Надо будет заняться этим на каникулах.

— А почему ты раньше это мне не показал? — посмотрел на меня внимательно Пат.

— Не знаю, — я пожал плечами, — это, вроде как, личное. Было личным. Теперь, видимо, общее.

Гермиона посмотрела мне в глаза и спросила взволнованным голосом, в котором слышался страх:

Глава Восемнадцатая, в которой вырисовывается план действий

Я несколько секунд посмотрел в серьёзные карие глаза Гермионы и честно ответил:

— Нет. Я в это не верю.

По сути, это было продолжением вчерашнего разговора в Хогсмиде, так бесцеремонно прерванного глупой стычкой с Малфоем. Гермиона поделилась с нами опасениями, что ходят слухи о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть, что происходят непонятные и пугающие события и т. д. и т. п. В принципе, тревога чувствовалась во всём — учителя постоянно куда-то исчезали и напряжённо перешёптывались, «Пророк» многозначительно молчал, а Сириус в одном из писем как бы невзначай попросил не шататься где попало и не нарываться на неприятности. Последнее испугало меня больше всего.

— Почему? — требовательно спросил Пат.

— Потому что… — я и не знал, как объяснить им то, что я чувствовал, — потому что… я бы узнал об этом первым.

— Думаешь, он бы тебе открытку прислал? — не удержавшись, съязвил Пат, — или письмо написал?

Гермиона молча смотрела на меня.

— Я бы знал. Почувствовал, — ещё раз сказал я, понимая, что твёрдо верю в то, что говорю, — и Дамблдор не зря спросил…

— Дамблдор? — не поняла Гермиона.

— А я разве не рассказывал? — удивился я и обрисовал встречу с директором, — … и Снейп сказал, что что-то там становится всё темнее…

— Тёмная Метка, — с видом профессионала заключил Пат.

— Что? — не понял я.

— Егознак, — взволнованно проговорила Гермиона, оглядываясь по сторонам.

— Череп со змеёй, — поддакнул Пат.

— А, — вспомнил я, — этот знак появлялся в воздухе, где Волдеморт и Компания…

Гермиона вздрогнула при упоминании страшного (а по мне, просто дурацкого) имени.

— Этой меткой были заклеймены все Пожиратели, — продолжил Пат, — такая милая татуировка на левом предплечье.

Гермиона нахмурилась и закусила губу.

— Подождите. Но ведь это значит что Снейп…

— …бывший Пожиратель Смерти, — закончил за неё я.

Гермиона даже рот раскрыла от шока.

— Но как же Дамблдор взял его в школу?!

— Он был двойным агентом, — добавил Пат, и когда Гермиона пристально на него посмотрела, спросил, — что ты так на меня смотришь?

Она слегка покраснела, но всё же не удержалась от вопроса:

— Ну… он ведь твой… твой… папа?

Пат всегда умел держать лицо, поэтому спокойно согласился.

— Да. Именно он посодействовал моему появлению на свет. Но я в этом не виноват.

Повисло секундное молчание.

— А что, это так сильно бросается в глаза? — поинтересовался Пат.

— Ну, не с первого взгляда, конечно, — ответила Гермиона с облегчением, видя, что Пату всё равно, — но когда долго наблюдаешь за вами обоими, особенно в одном помещении, начинаешь задумываться… Вы ведь так похожи, — закончила она.

— Я так счастлив от этой мысли, — уныло пробормотал Пат.

— А ты это в тайне держишь? — тихо спросила Гермиона.

— Да нет, не в тайне. Но и не хотел бы, что бы эта новость носилась по всему Хогвартсу…

Мимо нас прошла четвёрка заговорчески хихикающих первоклашек, и они помахали нам всем руками. Я помахал в ответ и только когда они вышли из библиотеки, понял, что двое были гриффиндорцами, и двое — слизеринцами. Видимо, революционное дело действительно двигалось. У малышни ведь не забиты головы затёртыми стереотипами, им легче пойти навстречу друг другу. И кто знает, может сейчас мы присутствовали при рождении новой хулиганской четвёрки, которая ещё превзойдёт славу знаменитых Мародёров. Ведь если подумать, Гриффиндор плюс Слизерин — такая гремучая смесь…

— Ушёл в себя, вернусь не скоро, — язвительно продекламировал Пат, выдёргивая меня из благородной задумчивости, — не кантовать, при пожаре выносить первым. Вернись на грешную землю, Поттер.

— А вы уже закончили обсуждать подробности твоего появления на свет?

— Ну, знаешь, — усмехнулся мой друг, — до подробностей мы ещё и не доходили…

Гермиона нахмурилась:

— Давайте вернёмся к делу. Мне ещё сочинение по Зельям писать. И вам, кстати, тоже.

— Я уже написал, — невозмутимо ответил Пат, — хочешь, дам списать?

— Пока мне хватает своей головы, — гордо ответила Гермиона, — но спасибо за предложение.

Если бы ей такое сказал Рон, она бы с ним месяц не разговаривала.

— Всё, возвращаемся к делу, — начал я, — мы знаем, что происходит что-то определённо тёмное, отчего все переполошились.

— Включая Дамблдора, — авторитетно заявила Гермиона, — а он отнюдь не паникёр.

— И, — продолжил я, — все склонны видеть в этом признаки возвращения Волдеморта.

И через минуту общего молчания я подвёл печальный итог:

— И всё, что у нас есть — это кучка дряхлых, никому не нужных статей. И, в лучшем случае, старые протоколы. И я, конечно же, мигом пойму, что творится в этом мире и всех опять спасу.

— Не надо быть таким пессимистом, — сказала Гермиона, — в архивах Министерства мы сможем найти имена приверженцев Сами-Знаете-Кого…

— Я и так их смогу узнать, — пробурчал Пат, но под недовольным взглядом Гермионы поправился, — но в архивах, конечно, стоит посмотреть.

— Ещё бы найти настоящее имя Волдеморта, — предложил я. Это было давно моей идеей фикс, но упоминание о нём всегда было либо как о Волдеморте, либо как о Сами-Знаете-Ком, либо как о Том-Кто-Не-Должен-Быть-Упомянут.

— Какое имя? — не поняла Гермиона.

— Обычное. Человеческое. Или, думаешь, его маменька с папенькой так нарекли при рождении? О! Какой у нас симпатичный мальчик! Давай назовём его Волдемортом. Для домашних и Ближайших Пожирателей можно просто Волди.

Пат засмеялся, а Гермиона вздрогнула. Видимо подумала, что и у такого ублюдка были когда-то родители.

— Я не слышал, — сказал мой друг, — а вот Малфой что-то знает.

— Малфой знает настоящее имя Волдеморта? — не поверил я.