Гарри Поттер и… просто Гарри

— Нет, — честно ответил я, — не представляю.

— Включи мозги, Поттер, — посоветовал Пат, — кажется, ты ещё не проснулся. Моя тётя и мама приходятся тебе троюрдными сёстрами. Как, кстати, и Сириус.

— Сириус приходится мне троюрдной сестрой? Мило, — хмыкнул я, усаживаясь на подоконник.

— Троюрдным братом, — укорительно посмотрел на меня Пат, — а мне какой-то там дядя. Так что Дейдра не преувеличивала, тут половина Хогвартса нам в той или иной степени родственниками приходится. Я вчера весь вечер над этой книгой веселился, а ведь хотел полистать справочник по химии.

— И над чем тут веселиться? — мрачно поинтересовался я.

— Вот и Малфой мне тоже вчера это же вопрос задал. И он действительно не нашёл поводов для веселья, особенно после того, как я ему сообщил, что он мне какой-то там братец.

Я засмеялся, не смотря на моё не лучшее настроение.

— Смейся, смейся, — скривился Пат, — он тебе ведь тоже родственник.

— Сейчас ты скажешь, что и Снейп мне пятиюрдный дядя?

— Кстати, — заметил мой друг, — фамилии «Снейп» я там так и не нашёл. Что наводит на интересные мысли о происхождении моего папочки… Чего это ты какой-то мрачный?

— Сегодня День Святого Валентина, — напомнил я.

Пат недоумённо повёл плечами и резонно спросил:

— А тебе то что?

В это самое время в нашу сторону направился свирепого вида гном с дурацкими золотистыми крылышками. Он, угрожающе размахивая арфой, направился ко мне с самым воинственным выражением лица.

— Эй, ты, Потт’р! Тебе музыкальная открытка!

Я в изнеможении закрыл лицо руками. Это была третья за утро…

… Всё началось с того, что Лу меня безбожно разбудила. Я мечтал в этот день поспать подольше, потому как первым уроком у шестикурсников должны быть Руны. Лу разбила мои планы в пух и прах, заявившись оранжевым вихрем (пижама у неё такая, апельсиновая в светло-желтый цветочек) с утра в спальню для мальчиков, чтобы поздравить меня со своимлюбимым праздником, перебудив при этом нас всех. Невилл свалился с кровати, Рон судорожно натягивал на себя сбившееся одеяло, Симус, не понимая, что происходит, отчаянно искал что-то, видимо, палочку, а Дин просто сел на кровати и молча уставился на раннюю гостью.

Расцеловав сонного меня в щёки по поводу праздника и сказав мне что-то бодрым жизнерадостным тоном, она упорхнула. Интересно, не взбредёт ли в её сумасшедшую голову завалиться и в спальню для мальчиков в Слизерине? Что она мне сказала, я не понял. Я даже и не слушал. Через пару минут тишины сиплый со сна голос Дина произнёс:

— Что это было?

— Будильник, — буркнул я.

Знаете, я очень люблю свою подругу. Она очень милая, добрая, сумасбродная, непосредственная… правда, бывает иногда немного назойливой, и изредка, как вот в такие моменты… Я ХОЧУ ЕЁ УБИТЬ! Мне снился такой замечательный сон, будто специально посланный для валентинова дня — полузабытая мисс Брэннинг в облегающей блузке (всего-то на двух пуговичках…) проводила урок английской литературы персонально для меня…

Заснуть дальше было абсолютно невозможно (хотя Дин, к примеру, как сидел, так и упал на постель бревном, и продолжил просмотр сновидений). Пытаясь нащупать очки на тумбочке, рука зарылась во что-то… оказавшееся кучкой сердечек всех цветов, размеров и ароматов…

Выудив, наконец, свои многострадальные очки я долго сидел, затравленно уставившись на свою тумбочку, и лихорадочно пытался вспомнить, есть ли приворотное зелье, которое действует через прикосновение. Как контактный яд… Не вспомнил ничего подходящего, и посему тронуть ничего не решился.

Первый дуром орущий гном исполнил мне свою балладу в гостиной. К этому времени там было немного человек, но даю руку на отсечение, эти вопли услышал весь Гриффиндор. Присутствующие давились смехом, я тоже попытался улыбнуться через силу, прикидывая, сколько ещё девушек решили поиздеваться сегодня над бедным Гарри Поттером…

Второй номер был исполнен за завтраком. Я чуть не подавился овсянкой. Остальные тоже чуть не подавились — только от смеха. Аппетит у меня пропал. Меня даже не обрадовал тот факт, что я пришёл завтракать рано, и народу собралось ещё не так много. От одной ехидно-издевательской ухмылки Снейпа захотелось удавиться…

…- Теперь понятно! — загоготал Пат, когда гном закончил орать про «прекрасные и страстные зелёные глаза».

Я молчал и попытался сделать глубокий вдох. Пата на завтраке не было, псевдо поющих недоразумений он ещё не видел, поэтому смех его был простителен.

— Извини, — отдышался он, — это не первая, да?

Я всё в таком же мрачном молчании показал три пальца. Да, такой популярностью я ещё не пользовался… Наверно, я должен радоваться… а вот как-то не радуется!

— Я этих убожеств сегодня уже видел — они валентинки раздают, — сообщил мой друг, — но не знал, что они ещё и петь умеют.

— Это для избранных, — уныло ответил я, — мне кажется, просто сегодня все решили надо мной поиздеваться.

Тут же передо мной самостоятельно запорхало сердечко и свалилось ко мне в руки.

— Не откроешь? — спросил Пат.

— Нет. Вдруг там контактная Амортенция?

— Такой не бывает.

— Ты уверен?

— Нет, — немного подумав, ответил мой друг, — и много тебе их пришло?

Я мрачно ухмыльнулся.

— Поверь, на растопку камина хватит.

* * *

К обеду я мечтал сломать ногу и спрятаться в Больничном Крыле. Я даже был согласен на ещё один удар бладжерами по моей голове. При каждом появлении гнома в поле обозримости я вздрагивал, хотя больше мне никто не пел. Зато оказалось ещё несколько таких же счастливчиков…

Школа в этот день стала напоминать сумасшедший дом. Валентинки таскали гномы, валентинки таскали совы, валентинки летали сами по себе… притом не имело никакой разницы — идёт урок или не идёт. Хорошо, что эти ужасные создания не добрались до меня в подземельях — если бы поющий кошмар начал орать мне послание «полное любви и огня» на глазах у Снейпа на его занятии, это была бы катастрофа…

На обед я не пошёл. В самом унылом настроении я поплёлся к квидичному полю в надежде, что хоть там я буду в относительном покое. Это был самый паршивый День Святого Валентина в моей жизни… А прошло-то всего пол дня.

К своему удивлению, не смотря на довольно холодную погоду, я обнаружил на нижних трибунах Джинни Уизли, одиноко мёрзнущую и погружённую в не самые весёлые мысли.

— Привет, — сказал я, усаживаясь рядом.

Она вздрогнула, и удивлённо на меня воззрилась.

— А ты что здесь делаешь?

— Видимо, то же, что и ты, — безрадостно произнёс я, — я, к примеру, спасаюсь от валентинок и придурочных гномов.

Джинни улыбнулась.

— Это было изобретение Локхарта.

— Кого?

— Учителя по Защите. Очередного, — усмехнулась она, — я тогда была на первом курсе. Его с треском выгнали, а традиция осталась.

— Мерзкая традиция, — заметил я, — эти гномы кого угодно доведут до нервного срыва.

— А, ты, наверное, Дина ждёшь? — осенило меня после некоторого молчания.