Гарри Поттер и скрижали Грин-де-Вальда

Привлеченные интересным зрелищем школьники всех факультетов быстро заполнили трибуны.

«Эх, где-то теперь Ли Джордан, лучший комментатор школьного квиддича?» – мелькнуло в голове у Гарри.

– Локомотор ящики!– приказал Джордж, и ящики с мётлами, подобно вагончикам в игрушечной железной дороге, послушно потянулись за его волшебной палочкой. Открыв один ящик, Джордж извлек метлу, освободил её от упаковочной бумаги, взвесил на руке, проверяя баланс, потом протянул её Гарри: «Профессор, вы – первый!»

Секунду помедлив, Гарри сбросил мантию, по привычке сунул волшебную палочку в рукав сюртука, оседлал метлу, оттолкнулся ногами от аккуратно подстриженного газона и взлетел.

Ии-и-и-эх! – земля стремительно уходила вниз. Через пару минут Гарри понял, что от спортивных мётел он окончательно отвык. Его «Тандерчиф» – профессиональная метла мракоборца – была куда тяжелее и мощнее, обладала заметно меньшей приёмистостью, но зато была оборудована кучей совершенно необходимых в бою магических штучек. Спортивная метла была какой-то вертлявой, и иногда казалось, что она пытается выскользнуть из-под своего седока. Тем не менее, марку нужно было держать. Гарри набрал высоту, выполнил несколько виражей, сначала плоских, а потом и более глубоких, закрутил восходящую и нисходящую спирали и закончил тест-полёт финтом Вронски, вызвавшим восторженный вой на трибунах. Но Гарри-то знал, что на самом деле он перестраховался и вывел метлу из пикирования гораздо раньше, чем следовало. И ещё он знал, что Джордж этозаметил. Гарри покраснел от досады. Он уже примеривался, где ему половчее сесть, как вдруг увидел, что в небе сверкнул крылышками снитч. Джордж выпустил снитч! Легендарная проказливость близнецов Уизли проявила себя во всей красе, и директор Поттер, теряя остатки солидности и авторитета, бросился в погоню за золотым шариком. С удивлением Гарри понял, что, оказывается, его навыки ловца никуда не делись, они просто затаились и ждали своего часа в глубине подсознания и вот– дождались! Гарри носился над полем, наслаждаясь изрядно подзабытым чувством прохладного осеннего воздуха, проникающего под одежду, треплющего волосы и наполняющего грудь ни с чем не сравнимой легкостью. Оказалась, что завладеть снитчем, когда тебе не мешает команда противника, совсем несложно. Он догнал снитч, поймал его классическим хватом и крутой спиралью пошел к земле. Глухо ударил колокол, и на магическом табло появилась надпись: «Снитч поймал профессор Поттер. Счет: 150:0!»

Гарри приземлился, слез с метлы и по укоренившейся школьной привычке машинально показал снитч трибунам, буквально взорвавшимся восторженными криками. К Гарри подошла Гермиона, её глаза смеялись:

– Профессор Поттер, должна вам сказать, что благодаря этому полёту ваш авторитет у школьников поднялся на недосягаемую высоту. Своими лекциями вы, конечно, этого вряд ли бы добились.

– Благодарю вас, профессор Уизли, – церемонно поклонился ей Гарри и шепнул на ухо:

– Вечером придешь? – Гермиона покраснела, как девочка.

– Гарри, ты посмотри, кто на трибуне сидит! – вдруг тихо сказала она.

– Где?

– Да вон справа, внизу…

– Ну, медсестра сидит, всё правильно, это я приказал, чтобы на каждой тренировке и на каждом соревновании медсестра была, а то, знаешь… дети всё-таки, мало ли…

– Да ты только посмотри, ктоэта медсестра, – не отставала Гермиона, – я, когда её узнала, сначала глазам своим не поверила…

Гарри пригляделся. «Ох, ты, надо же»… На трибуне, рассеянно улыбаясь, сидела Полумна Лавгуд в белом халате и медицинской шапочке. Рядом с ней стоял чемоданчик волшебной первой помощи.

– Я поговорю с ней, – сказал Гарри Гермионе, – но один, без тебя, не обижайся, ладно?

Гермиона спокойно кивнула. Ревновать Гарри к Полумне ей в голову не приходило.

Проходя мимо Джорджа, роющегося в горах оберточной бумаги, Гарри хлопнул его плечу:

– Отличные мётлы, Джордж. Ты помоги старостам факультетов подобрать команды, и начинайте тренировки. Я хочу, чтобы до Рождества все факультеты уже по разу сыграли между собой. Школьные китайские метлы отдай первоклашкам, пусть учатся летать на них, а эти – для соревнований. Хватит их на всех?

– Хватит, Кингсли не пожадничал, прислал с хорошим запасом и ремкомплектами, – довольно ответил Джордж, – пожалуй, завтра и начну отборочные испытания.

– Действуй! – одобрил его Гарри, – если что, дорогу ко мне знаешь, только без фокусов! Устроишь волшебное болото в коридоре – сошлю к Хагриду, навоз из стойл гиппогрифов выгребать, ты меня знаешь! – Джордж кивнул и улыбнулся уголками губ.

***

Гарри подошёл к школьной медсестре, прикидывая, как удобнее начать разговор, ведь он совершенно не знал, как прожила Полумна все эти годы, но она подняла голову, улыбнулась и просто сказала:

– Садись, Гарри, – похоже, она одна в школе не придавала значения его должности и званию.

Гарри сел рядом, исподтишка рассматривая Полумну. Годы, конечно, оставили на её лице свой след, но в целом оказались очень милостивыми к ней. Полумна, казалось, осталась всё той же задумчивой, немного странной девушкой с доброй, блуждающей улыбкой.

– Полумна, ты – и целительство… Не могу поверить! А как же «Придира»? Я думал, ты давно его редактируешь, пишешь про морщерогих кизляков и этих, как их… нарглов…

– Да, папа хотел, чтобы я сменила его, – ответила Полумна, – я попробовала, но это оказалось так скучно… В общем, я отказалась. Папа после того, как взорвался рог взрывопотама, долго болел, и «Придиру» пришлось продать, не знаю уж, что теперь с журналом, может, он уже и не выходит. А я пошла учиться на врача, стажировалась в клинике святого Мунго, мне даже говорили, что у меня есть целительский талант…

– А твой папа?..

– Он умер.

– Прости, Полумна, я не знал…

– Ничего, Гарри, он уже был очень стареньким, ну, и по маме всё время тосковал. Я думаю, в конечном счете, он и умер от тоски и одиночества. Это бывает… Ну, и я осталась одна.

– И… как ты жила эти годы? – осторожно спросил Гарри.

– Я не вышла замуж, – просто сказала Полумна, – и детей у меня нет. Такие, как я, знаешь, не очень-то нравятся мужчинам. А те мужчины, которым всё-таки я нравилась, не нравились мне. Я им об этом говорила, и они исчезали из моей жизни. А потом я решила совсем уйти из больницы, знаешь, там слишком много людей, шумно, суета. И… нарглы, кругом нарглы, Гарри, – представляешь? – она улыбнулась своей шутке.

– Неужели Хогвартс – такое тихое место?

– Да, Гарри, дети мало болеют, разве только нашалят с заклинаниями, но это я быстро научилась исправлять. Еще ссадины, царапины, переломы. Вот и всё. И еще здесь есть маленькое кладбище. Я туда часто хожу, там совсем тихо. А ещё там, оказывается, похоронен профессор Снегг, представляешь? А я не знала… Ты помнишь Снегга?

– Конечно, помню…

– Я думала, его все забыли, его могила вся заросла, я иногда расчищаю её, а вот недавно кто-то положил на плиту букет волшебных маков, они не вянут… Черное на белом – так красиво… Интересно, кто это сделал? Разве у Снегга были родственники?

– Цветы положил я, Полумна, – сказал Гарри, – ведь Снегг спас мою жизнь, а я двадцать лет не был на его могиле. Забыл… И теперь мне стыдно, что я в счастье забыл о нём, боюсь, это уже не поправить, ты меня понимаешь, Полумна? А ведь я сейчас примерно в его возрасте! – вдруг осенило Гарри, – ему тогдабыло столько, сколько мне сейчас! В каком-то смысле сейчас я – это тогдашний он! Мерлин мой!

– Не мучай себя, Гарри, – тихо сказала Полумна, – ты помнишь, что написано на его надгробье? «Бессмертье – истина, исполненная света, и постоянно смерть доказывает это».