Гарри Поттер и скрижали Грин-де-Вальда

Гермиона замерла. Кожа у нее была гладкой и почему-то, как показалось Гарри, очень горячей. От её волос едва ощутимо пахло какими-то незнакомыми горькими и, наверное, очень дорогими духами. Гарри осторожно и очень медленно стал гладить Гермиону, поднимая руки к её груди, и вдруг почувствовал, что она откидывается, прижимаясь к нему спиной. Гарри погрузил лицо в волосы Гермионы. Под свитером оказалась короткая маечка и… больше ничего. Закрыв глаза и затаив дыхание, Гарри, наконец, почувствовал, что в его ладонях оказались груди Гермионы, но она, опередив его, повернулась, закинула ему руки на шею, внимательно взглянула в лицо и медленно закрыла глаза. Гарри склонился над ней и начал нежно целовать закрытые глаза, переносицу, уголки губ, а потом подхватил женщину на руки.

***

Гермиона, не стыдясь наготы, лежала на кровати поверх одеяла, а Гарри лежал рядом на животе, уткнувшись носом в её плечо и обнимая рукой. Он пребывал в сладком забытьи между сном и явью. Мир остановился, время замерло. Он боялся сделать малейшее движение, чуть-чуть пошевелиться, чтобы не спугнуть ощущение всеобъемлющего счастья, растворенного в женщине, лежащей рядом.

– Гарри… – тихонько позвала его Гермиона. Гарри повернул голову, чтобы видеть её лицо и открыл глаза.

– Гарри, скажи мне, ты… разочарован? – неожиданно спросила Гермиона. Она улыбалась, но Гарри увидел за этой улыбкой напряжение и даже страх. Он растерялся.

– Гермиона… Как ты могла подумать? Почему?... Я… Да я… Я даже не знаю, как сказать…

– Не лги мне, Гарри Джеймс Поттер! – сказала Гермиона, подражая голосу старосты факультета, – я же вижу…

– Да что ты видишь, что?! – приподнялся Гарри на локте.

– Ну, что… Что обычно… Ты долго хотел красивую игрушку, которой у тебя не было, наконец, получил её, а она оказалась…ну… обычной… – Гарри показалось, что она собирается заплакать.

Гарри сел.

– Гермиона, послушай, – сказал он серьезно и очень спокойно, – ты ничего не понимаешь. Нет, не перебивай меня, хорошо? А то я собьюсь и не скажу того, что хотел сказать. Или скажу не так. Гермиона, я знаю тебя, наверное, б'oльшую часть моей жизни. Сначала ты была просто моей одноклассницей, лохматой зубрилкой, задавакой, которая, тем не менее, была моим лучшим другом. Да, Гермиона, другом, именно другом, я не ошибся, я сказал, то, что хотел. Потом у меня была школьная любовь с Чжоу, когда ни она, ни я толком не знали, что с этой любовью делать, которая глупо началась и глупо закончилась. Тогда я еще не видел в тебе женщину, Гермиона.

– Тогда никто не видел во мне женщину! – хлюпнула носом Гермиона, – не ты один!

– Потом ты стала сначала подругой, а потом женой моего лучшего друга,– упрямо продолжал Гарри, – и я не мог, понимаешь, не мог! представить тебя в ином качестве…

– А теперь можешь?

– А теперь – могу! – сказал Гарри. – Гермиона, ты для меня как подарок, которого ждешь всю жизнь и, получив который, вдруг понимаешь, что он в сто, нет, в тысячу раз прекраснее ожиданий! Гермиона, я люблю тебя! – сказал Гарри.

Гермиона молча притянула его к себе и спрятала лицо у него на груди. Гарри почувствовал, что Гермиона плачет. «Ты целовался с ней? Ну и как оно было? – почему-то всплыл в его памяти детский разговор – Мокро…» Гарри, не сдержавшись, усмехнулся и немедленно получил за неуместное хихиканье в постели звонкую затрещину.

Гермиона ушла от него утром, когда в спальне директора Хогвартса уже начали светлеть окна…

Глава 8. Снова в замке Малфоев

– То, что вы рассказали, сэр, невероятно важно для нас и имеет огромное значение, – сказал Малфой, когда портрет Финеаса Найджелуса Блэка, выпускника Слизерина и самого непопулярного директора Хогвартса, закончил свой рассказ. – Теперь мы знаем всё, что знают наши враги, а они не знают всего того, что знаем мы. Позвольте ещё раз поблагодарить вас, сэр, – церемонно поклонился портрету Драко.

– Мы, чистокровные волшебники, всегда должны держаться вместе. «Чистая кровь – навеки!» – напыщенно процитировал Найджелус Блэк.

– Без сомнения, сэр, – поддакнул ему Драко, – но позвольте напомнить, что наши враги ни в коем случае не должны догадаться, что нам становятся известны их разговоры. Вы должны соблюдать величайшую осторожность! Величайшую, сэр! Одна ошибка – и ваш портрет уберут куда-нибудь под лестницу, а то и просто сожгут!

– Вы правы, молодой человек, – сказал Найджелус, задумчиво поглаживая бородку, – следует проявлять осторожность, это истинно слизеринское качество. А теперь я должен немного отдохнуть: эти ночные разговоры, знаете ли, так утомительны для старика…

Малфой еще раз поклонился портрету и вышел из своего кабинета. Теперь ему нужно было поговорить с Эринией.

Эриния в Каменном дворике тренировала Скорпиуса. Обычную магическую дуэль заклинаний девушка считала мало полезной, поэтому заставляла своего противника, кроме волшебной палочки, орудовать ещё и кинжалом. Драко остановился в тени и, приглядевшись, неожиданно понял, что кинжалы у дуэлянтов настоящие. Эриния держала в руке семейный кинжал с рукоятью чернёного серебра, а Скорпиус взял на тренировку отцовское оружие. «Однако! – подумал Драко, – эта шутить, пожалуй, не собирается».

Одежда обоих дуэлянтов уже была изрядно измята и кое-где отмечена следами падения на камни. В какой-то момент Скорпиус ловко применил заклятие Экспеллиармус, и когда волшебная палочка Эринии оказалась в его руках, бросился в атаку. Эриния спокойно отступила на шаг и с размаху ударила его ногой в колено. Скорпиус с воплем упал.

– Не забывайте, сэр, – холодно сказала она, – что в бою хорошо любое оружие, в том числе, и ваше собственное тело. Некоторые маглы умеют драться без оружия весьма ловко и представляют для неопытного мага серьезную опасность. Вы потеряли бдительность, раскрылись и проиграли схватку. В настоящем бою из-за такой ошибки вы были бы уже мертвы. Плохо не то, что вы допустили ошибку, плохо то, что вы допускаете её уже не в первый раз. Я недовольна вами, Скорпиус.

Юноша поднялся, ступив на ушибленную ногу, сморщился, но встал в стойку, поклонился Эринии и сквозь зубы процедил: «Продолжим!» Последовал мгновенный обмен заклятиями, и Скорпиус опять ринулся в ближний бой. Эриния была готова к тому, что Скорпиус постарается вернуть ей удар, но не учла, что парень гораздо тяжелее и сильнее её, и сблокировать удар, нанесенный ногой в корпус, не смогла, видимо, опасаясь, что Скорпиус сломает ей руку. Девушка отлетела назад, упала на спину, и, ударившись затылком о камень, потеряла сознание. Скорпиус спокойно стоял на своём месте.