Гавайи Миссионеры

В этот момент Эбнер почувствовал, что снова начинает раздражаться. Его по-прежнему сердили эти упрямые гавайцы, которые все же считали, что алфавит для них важнее слова Божьего.

* * *

В тот же вечер Малама вызвала к себе Эбнера, и когда он устроился поудобней на тапе, скрестив ноги, перед ее склонившимся над ним грузным корпусом, Алии Нуи торжественно произнесла:

Впервые сегодня я поняла, Макуа Хейл, что означает скромность и смирение. Более того, хотя и неясно, я увидела, что означает понятие "Божья благодать". Я отослала Келоло жить в другой дом. Завтра я хочу провести процессию по ули цам, чтобы объявить новые законы для острова Мауи. Мы должны жить лучше. Будут ли эти законы готовы к рассвету, чтобы у нас осталось время изучить их?

Сегодня воскресенье, - спокойно ответил Эбнер.
– И поэтому я не могу работать.

Остров ждет того часа, когда он будет спасен, - приказ ным тоном провозгласила Малама.
– Принеси мне законы утром.

– Хорошо, - пошел на уступку преподобный Хейл. Возвращаясь к себе, он остановился у нового дома, выстро енного за стенами владений Маламы, и предложил:

– Келоло, вы не согласились бы поработать со мной сего дня ночью?

И изгнанный муж согласился. Они взяли с собой Кеоки, Ноелани и вчетвером отправились в дом к миссионеру.

– Законы должны быть простыми, - заявил Эбнер с видом человека, знакомого с искусством управления государством.
– Каждый должен понять и принять их всем своим сердцем.

Келоло, так как вам придется организовать полицию, а также следить за проведением законов в жизнь, давайте спросим у вас: как вы считаете, какими должны быть законы?

– Матросы не должны бродить по нашим улицам по но чам, - убежденно начал Келоло.
– Ведь именно по ночам они и наносят нам вред.

Поэтому первый и наиболее спорный закон Лахайны был записан в книге Эбнера, состоящей из неровно сложенных листов бумаги, так: "Бой барабана на заходе солнца должен означать, что всем матросам следует немедленно вернуться на свои суда под страхом немедленного ареста и содержания в тюрьме Лахайны".

Каков будет следующий закон?
– спросил Эбнер.

Никто больше не посмеет убивать новорожденных дево чек, - предложила Ноелани, и это тоже стало законом.

Следующий?

Нужно ли нам полностью прекратить продажу алкого ля?
– спросила Иеруша.

Нет, - возразил Келоло.
– Кладовщики и лавочники уже заплатили за свой товар, и они могут быть разорены.

Но алкоголь убивает ваших людей, - отметил Эбнер.

Мне кажется, что в городе начнется недовольство, если мы полностью запретим продажу этих напитков, - предупре дил Келоло.

Можем ли мы остановить новые поставки?
– внесла свое предложение Иеруша.

Люди с французских военных кораблей заставили нас пообещать, что мы будем приобретать определенное количест во их алкоголя каждый год, объяснил Келоло.

Возможно ли запретить продажу алкоголя простым га вайцам? поинтересовалась Иеруша.

Французы сказали, что гавайцы тоже должны пить их алкоголь, - объяснил Келоло, - но я считаю, что теперь мы должны отказаться от этого.

Когда дело было почти доведено до конца, Эбнер обратил внимание на то, что одну проблему, весьма существенную для всех гавайцев, никто так и не упомянул. Тогда он предложил:

Нам необходим еще один закон.

Какой же?
– подозрительно спросил Келоло, поскольку боялся, что этот молодой миссионер обязательно ущемит в правах кахун или старых богов.

– Господь говорит, - с некоторым смущением начал Эб нер, - и с этим согласны все цивилизованные страны...
– Он запнулся, поскольку стыдился произносить то, что должно было последовать. Однако после секундного колебания, он все же набрался храбрости и выпалил: - Больше не должно со вершаться никаких прелюбодеяний.

Услышав эти слова, Келоло надолго задумался, а затем высказался:

– Этот закон будет очень трудно проводить в жизнь, - от метил он.
– Мне бы даже не хотелось заниматься этим... ну, во всяком случае, в Лахайне.

К всеобщему удивлению, Эбнер сразу же согласился с ним:

Вы правы, Келоло. Возможно, мы даже не сможем и не станем проводить его в жизнь полностью, но неужели мы не сумеем объяснить людям, что в хорошем обществе прелюбоде яние не поощряется?

Да, сказать так, конечно, можно, - согласился Келоло, но в ту же секунду его лицо приняло растерянное и удивлен ное выражение: - Но о каком именно прелюбодеянии ты сей час говоришь, Макуа Хейл?

– Что вы имеете в виду?
– не понял священник. Келоло, Кеоки и Ноелани молчали, и Эбнер даже подумал

о том, что эти люди просто упрямятся. На самом же деле каждый из них сейчас серьезно задумался над предложением миссионера. Эбнер заметил, как Келоло перебирает пальцами, и догадался, что большой вождь в эти минуты что-то старательно подсчитывает.

Видишь ли, Макуа Хейл, - наконец, заговорил высо кий алии, - у нас на Гавайях существует двадцать три разно видности прелюбодеяния.

Что-что?
– только и смог выговорить изумленный Эбнер.

И вот в этом у нас будет большая проблема, - продол жал свои объяснения Келоло.
– Если мы скажем просто "Прелюбодеяния быть не должно", но не укажем, какого именно, каждый человек подумает вот что: "Ну, они имели в виду не наш тип прелюбодеяния, а двадцать два остальных". С другой стороны, если мы перечислим все двадцать три вида, как они есть, один за другим, кому-нибудь обязательно при дет в голову попробовать те виды, о которых они раньше и не слышали. И обстановка в городе может стать даже хуже, чем раньше.

Я все же не понимаю, что значит "двадцать три разно видности" прелюбодеяний, - еле слышно ответил Эбнер, ко торый еще не успел прийти в себя.

Ну, например, - начал Келоло с видом знатока этого во проса, - Есть женатый мужчина и замужняя женщина. Это номер один. Предположим, имеется женатый мужчина и же на его брата. Это номер два. Или же: женатый мужчина и же на его сына. Это уже номер три. Затем мы имеем женатого мужчину и его собственную дочь. Это будет номер четыре.

Достаточно, - взмолился Эбнер и в отчаянии замахал руками.

Ну, а дальше то же самое про братьев и сестер, сыновей и матерей, и прочее, что только может прийти в голову, - как бы между прочим пояснил Келоло.
– Если только один из пары женат или замужем, то его любая связь уже будет считаться прелюбодеянием. Но как нам остановить все это? спросил он и воздел руки к небу.
– Как я уже сказал, если мы перечислим все двадцать три разновидности, то дела пой дут совсем плохо.

Время близилось к рассвету, а Эбнер сидел и нервно покусывал кончик своей ручки. Как любой религиозный лидер в истории человечества, он сознавал, что здоровое общество начинается со здоровых семейных отношений. А они, в свою очередь (случайно ли, нет, - неважно), обычно основывались на добропорядочных половых отношениях между одним мужчиной и одной женщиной, объединившихся после некоторого промежутка времени, положенного для размышлений и принятия правильного решения.