Газета День Литературы # 58 (2001 7)

На мерзкого, шипастого дракона.

О Богоматерь! Я твой белый воин —

В бой ухожу, святыни заслонив.

Да будет наша воля непреклонна!

Но что случилось? Дерзкий план расстроен —

Не видно лученосных перспектив.

4.

Не видно лученосных перспектив —

Как опустилась темная завеса!

Пейзаж минорен. Жалостлив, плаксив

Осенний шум задебренного леса —

Какая скорбь в наклоне старых ив!

А грусть берез? Их траурная месса

Вновь зазвучала, душу захватив;

И в черном крепе — бабочка-ванесса.

Природе нашей очень тяжело —

Рыдаю над ее мартирологом

В беспамятную пору ледостава.

Где упованье? Кануло, ушло —

Но ты наладишь наши связи с Богом.

Ты предвещаешь: будут свет и слава.

5.

Ты предвещаешь: будут свет и слава.

Тебе я верю. И упрямо жду.

В страданьях не избегну переплава;

Пройду, как сквозь горнило, — сквозь беду.

Российская история кровава!

За красным паром не видать звезду.

Идет покос. Кто мы сейчас? Отава.

Звенит коса — она опять в ходу.

Когда мы наконец-то смерть насытим?

Она идет на нас девятым валом —

И снова кости обнажит отлив.

Но все же смутно чувствую наитьем,

Что завершится путь иным финалом:

Я должен верить — я ль не терпелив?

6.

Я должен верить — я ль не терпелив?

Я буду ждать, энергию терпенья

В сочувствие к несчастным претворив, —

Что благостней такого претворенья?

Молюсь я перед образом Успенья

За возрожденье наших русских нив —

И слышу эхо ангельского пенья!

В созвучье с ним звучит речитатив

Внутри собора, чей иконостас

Расписывал когда-то Дионисий.

Как эта атмосфера величава —

Как пристально и строго смотрит Спас!

Я чувствую касанье горних высей,

Но вот реальность: ложь, разбой, халява.

7.

Но вот реальность: ложь, разбой, халява.

Я вовлечен в пустой суеворот.

Моя судьба беспутна и шалава —

Душа ослепла! Но поводья рвет.

Что снится мне? Погоня и облава!

Я загнан в угол. Страшно! И вот-вот

Вплотную я увижу волкодава:

Своим броском он с ног меня собьет.

И просыпаюсь я в поту холодном!

Откуда чувство вечного надзора?

И я сдаюсь — я больше не строптив.

К чему мечтать о вольном, о свободном?

Здесь неуместен бодрый лад мажора —

Моя Россия встала на обрыв.

8.

Моя Россия встала на обрыв —

И по нему идет без балансира!

Ты жив, Господь? Мне мнится, что не жив —

Тебя в ночи оплакивает Лира.

Икона превратилась в негатив.

Смысл вывернут! Опоры нет у мира.

Куда бредем, лампады погасив?

Царит распад среди мирян и клира.

Конь блед прорисовался в облаках.

О Иоанн! Его не проецируй

На Русь мою — тебя я заклинаю.

Никто не верит, что воскреснет прах;

Апатия царит в России сирой —

Я вместе с ней сейчас иду по краю.

9.

Я вместе с ней сейчас иду по краю —

Ужели в бездну все же упадем?

Нет парапета! В затеми теряю

Последний луч — я бесами ведом

К пустому утопическому раю!

Все это вряд ли кончится добром.

О Богоматерь! Слышишь? Призываю:

К нам снизойди — и стань поводырем.

Сбегает с твоего веретена

Светящаяся нить! Смогу я вскоре

Из лабиринта выйти на сиянье —

Его теперь не скроет пелена.

Так будет, да! Но явь звучит в миноре:

Внизу под нами черное зиянье.

10.

Внизу под нами черное зиянье!

Но все же намечается просвет —

И я хочу готовым быть заране

К подъему ввысь! Что мне табу, запрет?

В подполье зреет яркое дерзанье.

Я в катакомбах! Верой дух согреет —

Здесь холодно. Но кто мы? Северяне.

На Соловках мы дали свой обет.

Нас Богоматерь навещает ночью,

Легко минуя чуткую охрану.

Я к ней в молитве руки протяну —

Я Приснодеву зрю сейчас воочью!

В работах каждодневных не устану —

Ужели не спасу свою страну?

11.

Ужели не спасу свою страну?