Газлайтер. Том 27

И мысленно добавляю себе под нос: блин, у нас столько активов, а кормить всё это приходится мне одному. Род уже немаленький, мягко говоря. Куча предприятий, куча людей, куча обязательств. И всё держится только на мне. Всё на мне, всё на мне. Эх, придется зарабатывать деньги. Ну или отобрать у кого-то плохого.

Я собираюсь переключиться на другие дела, но тут судьба подкидывает новый сюрприз.

В лагерь заявляются два дроу-вассала — Ланселот и ещё один дроу. Об их появлении я, конечно, узнаю моментально через мыслеречь. Блин, зашастали через порталы как на базар. Лысого Ланселота я уже видел раньше в мыслеобразах от Лакомки, второго тут же уточняю у неё же — оказывается, это его братец, лорд Гавейн. По мыслеречи отдаю короткий приказ Ледзору: встретить их и направить к моему срубу для совещаний. Вскоре оба вваливаются ко мне с наглыми физиономиями, словно в гости к должнику.

Брат Ланселота с места в карьер начинает качать права: мол, как это так?! Его бедного родственника, вассала Багрового Властелина, между прочим, в усадьбе Вещих-Филинов встретили не с распростёртыми объятиями, а с такой нелюбовью, что тот испуганным, облысевшим и голым был вынужден бежать через двор. И теперь, видите ли, если я не компенсирую весь «ущерб» — артефактами, золотом или нашей любопытной техникой, чем угодно, — мне, дескать, будет хана.

Я спокойно отвечаю, не поднимая даже брови:

— К вашему сведению, я — менталист. И у меня есть очень чёткие воспоминания о том, как лорд Ланселот приходил к моей главной жене с весьма скверным предложением. Так что изгнали его вполне заслуженно.

Гавейн надавливает:

— Лорд Филинов, давайте начистоту. За нами стоит сила — Багровый Властелин. За вами — никто, разве что только ваш человеческий Царь. Я являюсь третьим помощником казначея Его Багровешйства! Либо вы выполняете наши условия, либо вашему получеловеческому-полуальвийскому роду не поздоровится, — произносит он с плохо скрытым презрением.

— Ты наоборот должен перед нами извиняться, Филинов! — подхватывает Ланселот, сверкая лысиной. — И заплатить. Всё ценное выкладывай. Иначе — пеняй на себя.

— Думаете, у меня что-то есть в Антарктиде? — удивляюсь я.

— Ты же приехал сюда воевать с монахами, — с видом знатока бросает Гавейн. — Значит, прихватил с собой самые убойные безделушки, на которые способен.

Я усмехаюсь:

— Ну что ж… Пойдёмте тогда на склад. Там всё и выберете себе.

— Выберем, — внаглую смеётся Ланселот. — А потом пришлём грузчиков и подчистую всё заберём.

Слушать их мне надоело, отвечать тоже — да они и сами прекрасно справляются, стебутся и угорают вовсю. Решаю, что пора заканчивать эту любезную беседу, и спокойно веду их по берегу в сторону одного из дальних срубов, того, что стоял по соседству с тем самым, который уже улетел в море вместе с сирами Галахадом и Ивейном.

По пути небрежно бросаю через плечо:

— Склад у нас здесь. Можете выбирать всё, что душе угодно.

Вообще-то не вру — сруб действительно отрядили под склад, просто он остался пустым и ни для чего не пригодился. Открываю дверь, пропускаю гостей вперёд и тут же, без лишних церемоний, запираю дверь снаружи. Нет, убивать их я, конечно, не собираюсь. Да и устраивать ледяную баню тоже.

Вместо этого их встречает заранее подготовленная Шельма. Демонесса возникает в облике самой красивой женщины на свете, ну вы знаете, и дроу замирают в шоке. Я же вижу это все через мыслеречь Шельмы.

— Какая красотка! — восклицает Гавейн. — Даром что без длинных ушей!

— Это что, главный артефакт Филинова?! — смеется Ланселот.

Шельма сладко тянет голосом, от которого у нормального мужика ноги бы подкосились:

— Почти угадал, лысенький, Идите ко мне, мальчики…

Через несколько секунд изнутри сруба доносятся вопли, визг и истеричные крики.

Шельма, конечно, получила мою инструкцию: убивать нельзя. А вот устроить хорошую встряску — пожалуйста. «Расширение сознания» в её исполнении — это вам не цветочки.

Теперь эти два гения переживают в ускоренном режиме иллюзии, кошмары, все самые мерзкие страхи, что только прятались у них в подсознании. Ланселота, например, насилуют троллихи — странная у него фобия, да. А Гавейна Багровый Властелин ловит на краже, которую тот действительно когда-то совершил, и теперь методично пытает на дыбе.

В общем, можно сказать, лордам ещё повезло. Это совсем безобидные фобии, ну почти.

Даю дежурящим неподалеку гвардейцам приказ — когда Шельма наиграется с дроу, связать их антимагическим браслетами да кинуть в клетку какую-нибудь. Кормить и поить не велел — дроу могут месяцами обходиться без воды и еды. Да и я надеюсь скоро их куда-нибудь сбагрить. Куда, пока не знаю.

Топаю по сугробам к своему срубу, как вдруг в мыслеречь тихонько стучится Гепара.

— Данила, ты не занят?

— Неа. А что?

— Хотела тебе сообщить, а то вдруг это важно. Сегодня я рассказала Феанору, что я не передавала ему «привет».

Я криво усмехаюсь про себя. Вот теперь всё становится на свои места. То-то Феанор сегодня такой взвинченный.

Отвечаю спокойно, без удивления:

— Всё понятно. Вот почему он сегодня на взводе.

— Ничего непоправимого не случилось? — сразу пугается Гепара, явно чувствуя себя виноватой.

— Нет, — усмехаюсь. — Просто наш Воитель ворвался в Южную Обитель с мечом наголо. Благо, всем там было не до этого, так что на него даже внимания не обратили.

— Фух… — облегчённо выдыхает она. — А я ведь старалась быть аккуратной…

Феанор сразу бесится, как вспыльчивый подросток, стоит только задеть его самолюбие. Но, признаться, он меня достал со своими ухаживаниями за Гепарой. Хотя я и не собирался этим заниматься, но жизнь сама всё разрулила — и, надо сказать, весьма удобно.

Пофиг на Феанора. Мне надо еще придумать куда сбагрить двух сидящих взаперти дроу. Решение приходит само. Стоило мне вернуться в свой сруб, как я тут же засекаю нового гостя. Посреди лагеря, без всяких приглашений, внезапно возникает Ауст.

Глушилки мы пока так и не поставили, так что открыть портал в центре лагеря ему было легко. Похоже, всё-таки стоит заняться этим вопросом.

Горзул встречает его первым — и, действуя по моему ментальному приказу, указывает лорду на нужный сруб:

— Рррр туда, фака, — глухо бросает Горгон.

Ауст, заметив ожерелье Горзула из сушёных голов, явно впечатляется — даже бровь вздёргивает, но от комплимента почему-то воздерживается. Переступает порог и, почти не переводя дыхания, бросает: