Газлайтер. Том 27

С куском ветчины в зубах, гордая и довольная, Красивая поспешила к срубу Данилы.

Но, подходя ближе, замедлила шаг. Изнутри доносились необычные звуки — громкие ритмичные стоны, скрип кровати… любопытство одолело её сильнее всякой охотничьей осторожности.

Красивая встала на задние лапы, опёрлась передними о стену и заглянула в окно. И — застыла, распахнув кошачьи глаза.

В комнате Данила вовсю миловался со своей женой — рыжей Настей. Причём Красивая видела не просто нежности. Она видела куда большее: ритмично дергающиеся ягодицы своего спасителя, в такт скрипу кровати и тяжёлым вздохам девушки.

Греются, значит.

Красивая, будучи не просто хищницей, но и весьма понятливой девушкой, действует тихо и деликатно.

Подкравшись к срубу, она тихонько толкает незапертую дверь лапой — ровно настолько, чтобы просунуть внутрь голову. Изнутри всё так же доносится поскрипывание кровати и тяжёлые вздохи, поэтому Красивая действует быстро. Осторожно, стараясь не шуметь, она кладёт на порог свёрток с украденной ветчиной. Потом столь же осторожно притягивает дверь обратно когтем — не хлопая, а просто прикрывая.

Сделав доброе дело, Красивая довольно разворачивается и уходит, мягко и беззвучно ступая по плотному насту. Её полосатые лапы расслабленно несут её вперёд: всё сделано правильно. После такого занятия, как рассказывали ей товарки из Фемискиры, еда усваивается особенно хорошо. Особенно мясо.

В хорошем настроении Красивая решает прогуляться вокруг лагеря. Пусть конунг отдыхает, а она пока осмотрится — вдруг всё-таки попадётся на глаза хоть один пусть и самый жалкий заяц.

* * *

Наконец-то остаюсь с Настей наедине.

Красивая ушла куда-то в лагерь, Змейки поблизости тоже не видно. Наконец-то можно спокойно наверстать упущенное в супружеском долге. Конечно, мои жёны всегда довольны — за их ментальным состоянием я слежу. Но мне-то самому тоже хочется женской близости, а внушать что-то самому себе в этом плане, ну, мягко говоря, странно.

В процессе, сквозь плотно сплетённые тела, улавливаю: Красивая осторожно приближается к срубу, но почти сразу ретируется обратно. Умничка. Деликатностью её точно не обделили.

Мы, надо признать, вовсе не тихие — и я благодарен ей за тактичность.

Спустя какое-то время мы с Настей лежим вдвоём на постели, вполоборота друг к другу, под одним одеялом. Дыхание тёплым паром касается кожи.

Настя тяжело дышит, откинувшись на спину, рыжие волосы разметались по подушке. Щёки алые, глаза блестят. Она счастливо улыбается сквозь усталость. И через пару минут молчания поворачивает голову ко мне:

— Даня, а ты думаешь взяться за то предложение Ауста? — тихо спрашивает жена, голос немного хрипловатый после всех наших «упражнений».

Я лениво потягиваюсь, чувствуя, как ноет приятно натруженное тело, перекатываюсь на бок и раздумываю вслух:

— Пока решаю. С одной стороны, Дамар — ещё та сволочь. И его память телепата мне бы очень пригодилась — там и методы, и знания, и нюансы взаимодействия с зверями, населяющими Багровую Империю. С другой — сейчас он вроде бы от нас отстал. Претензий ко мне не имеет. Но это ведь пока. Стоит только ему снова унюхать что-то для себя выгодное — и он найдёт повод. Захочет — повод всегда найдёт.

Я хмыкаю, задумчиво глядя на тёмные балки потолка. Настя задумывается, легко перебирая пальцами мой локоть. И тут, мягко улыбнувшись, она замечает:

— А может, проверить Дамара — ну, как ты умеешь — и только потом решать?

Я усмехаюсь, оборачиваясь к ней:

— Молодец, Настя. Правильно мыслишь. Я тоже об этом думал. Потому что если просто взять и отказаться от идеи работать с Аустом, мало того, что Дамар, возможно, начнёт к нам цепляться по новому поводу — так ещё и сам Ауст обиду затаит. А потом придётся бодаться сразу с двумя сильнейшими лордами-дроу. Это лишнее. Лучше уж по одному.

Настя обиженно надувается:

— Значит, ты уже думал об проверке, Даня? Блин, а я-то думала, что дала тебе новую идею… А ты уже всё это десять раз обдумал.

Я улыбаюсь и нежно провожу ладонью по её щеке:

— Ну, сложно удивить телепата, у которого мозг работает в ускоренном режиме и оптимизирован совсем не так, как у обычных людей.

Настя улыбается в ответ, но тут через стену — буквально сквозь бревна — бодро проходит Змейка. В одной из её когтистых рук дымится кружка кофе.

— Мазака, кофе! — гортанно объявляет Горгона, гордо вытягивая перед собой угощение.

Настя тут же краснеет до корней волос, торопливо подтягивая простыню повыше, чтобы прикрыть обнажённую грудь.

Змейка, как водится, ничего в этих тонкостях не понимает: она и сама ходит, как есть, без всякого прикрытия. Свободная душа.

Я принимаю из её рук чашку дымящегося напитка, как вдруг через ту же стену буквально вваливается Горзул, весь в азарте:

— Самка, ты куда?! Я добыть новую голову, фака! — орёт он, гордо указывая на свежее звено в своём ожерелье.

И где он только монаха нашёл. Вроде бы не один из моих голодных гомункулов — те уже все ходят пухлощёкими. Похоже, в округу забрёл шпион из Южной Обители.

Ответ Змейки следует без промедления:

— Я — Мать выводка, фака! — зло шипит она и с размаху заряжает Горзулу в скулу.

Тот еле успевает включить бестелесность, и пролетаeт сквозь стену, скрываясь в снежной темноте за пределами сруба. Иначе у нас бы тут уже не было целой стены — у Змейки рука тяжёлая, удар у неё, будь здоров.

Я только качаю головой.

Покой нам, как всегда, только снится. Ну хоть успели немного отдохнуть с Настей.

И тут — новое ощущение.

Ловлю мыслеречью: в лагерь заявился гость. Через мгновение понимаю, кто именно. Зар. Лорд-дроу действует куда благороднее своих собратьев: не вваливается напрямик через портал в центр лагеря, а появляется на самой окраине, подходит к часовым и вежливо просит сопроводить его к лорду Даниле.

Манеры, достойные настоящего лорда. Уважаю. А остальные дроу — как гопники, ей-богу.