Где деревья достают до звезд

— Правда? Вот отстой.

— Да уж…

— Джо…

Она скрестила руки на груди в ожидании продолжения. Тэннер подошел ближе. Тень от дерева скрывала его черты, и эта безликая близость в душной темноте чем-то напоминала церковную исповедальню.

— Прости, что не приехал в Чикаго повидать тебя, — пробормотал Тэннер. — Но я думал…

— Что?

— Думал, тебе не хочется, чтобы я видел тебя… такой…

— Какой?

— Ну, больной. Без волос и все такое. — Когда она не ответила, Тэннер повертел головой туда-сюда, с хрустом разминая шею, как обычно делал, когда нервничал. — Я был неправ?..

— Напротив. Я действительно никого не хотела видеть. — Если Джо и научилась чему-то за последние два года, так это не обижаться на людей.

Тэннер хлебнул пива, видимо заливая последние уколы совести.

— Хочешь? — Он протянул ей бутылку. — Или принести тебе похолоднее?

— Я не хочу пива, спасибо.

Тэннер сделал еще один глоток.

— Между прочим, ты выглядишь прекрасно.

— Прекрасно для человека, пережившего рак?

— Да нет, просто прекрасно.

— Что же, спасибо.

— Ты будешь делать реконструкцию, когда выздоровеешь?

— Я уже выздоровела.

— Но, я так понимаю, еще надо немного подождать…

Джо убрала руки с груди и выпрямилась:

— Пусть все остается как есть. Я теперь свободна от сисек и совершенно не желаю получать новые.

Тэннер слегка улыбнулся, полагая, что ее шутка продиктована горечью потери.

— Конечно, я понимаю, почему ты не хочешь восстанавливать грудь. — Он старался говорить проникновенно. — Слава богу, твоей маме поставили диагноз как раз вовремя, чтобы успеть тебя спасти. — Он снова хрустнул шеей. — Я имею в виду…

— Я знаю, что ты имеешь в виду, и ты прав. Мама и сама так сказала. В двадцать четыре года никто по доброй воле не делает маммографию. Если бы мама не заболела и у нее не обнаружили генную мутацию, то и у меня рак не выявили бы на ранней стадии.

— Надеюсь, тебя это не обидит, но я знаю… мне сказали, что ты потребовала удалить все это… все женские органы.

— Почему же все? Матку врачи оставили, да и мозг почти не трогали.

В этот раз Тэннер не улыбнулся в ответ на ее натянутую шутку.

— Может быть, не стоило так торопиться?

Скорее всего, он выражал мнение преподавателей и аспирантов, которые наверняка сплетничали о болезни Джо в перерывах между лекциями.

— Моя бабушка и тетя по материнской линии умерли от рака яичников еще до сорока пяти лет, — сказала она. — Я не хотела жить с такой бомбой замедленного действия внутри.

— Но ты заморозила свои яйцеклетки?

— Зачем? Чтобы передать по наследству раковый ген?

— О, я не подумал об этом. Ну а как гормоны?

— При чем тут гормоны?

— Ну… если удалили яичники, разве у тебя не наступила менопауза?

Он совершенно точно обсуждал ее медицинские проблемы с друзьями. Вряд ли раньше он хоть раз в жизни произносил слово «менопауза».

— Я на заместительной гормональной терапии, — коротко ответила Джо.

— И как ты, нормально?

Джо ужасно захотелось врезать ему по яйцам, но, пожалуй, такое поведение трудно было бы расценить как нормальное. Вместо этого она сказала нейтральным тоном:

— У меня все прекрасно.

Тэннер покивал, запрокинул голову и вылил в горло остатки пива.

— Как зовут ту актрису? — Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить имя. — Ну, у нее еще тоже обнаружили раковый ген, и она удалила сиськи и все остальное. А потом сделала реконструкцию, и говорят, они выглядят прекрасно… как настоящие…

— У нее прекрасные сиськи, потому что у нее полно денег, и она может кроить собственное тело, как пожелает. К тому же у нее и рака-то не было. И ей удалось сохранить для реконструкции соски и кожу на груди, понятно?

Тэннер наконец набрался смелости и взглянул на грудь Джо:

— Может, когда-нибудь и ты тоже…

— Нет! Отстань уже от меня! Я довольна тем, как выгляжу. Ты понимаешь, Тэннер? Ты способен смотреть на меня как на здорового человека, а?

— Черт, прости, Джо… Я не хотел…

— Отправляйся обратно к Карли. И прекратите уже притворяться, что вы не вместе. Вы не оскорбите моих чувств, потому что их давно нет! — Джо повернулась и бросилась в темноту, наполненную стрекотом сверчков и кузнечиков. Не разбирая дороги, она углублялась все дальше и дальше в спасительную тьму и пришла в себя только у ручья. Присев рядом с темной водой, Джо провела руками по мокрым щекам. Она и не заметила, что плачет.

— Джо?

Она обернулась. В лунном свете девочка снова показалась ей призрачным эльфом, появившимся из дупла старого ореха.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Нет, конечно, все хорошо, — сказала Джо, вытирая лицо.

— А мне кажется, вы говорите неправду.

Они замолчали, слушая, как Мишка шумно лакает воду из ручья.

— Урса, ты должна…

— Да, знаю. Я ухожу.

— Ты отправишься домой?

Девочка отвинтила крышку и подняла банку в воздух. Один за другим светляки устремились на волю, образовав в темном лесу причудливое созвездие. Урса закрыла банку и протянула ее Джо.

— Мишка, пойдем, — позвала она щенка. Некоторое время Джо наблюдала, как две черные тени двигаются вверх по склону холма в сторону дороги.

— Куда ты? — крикнула она вслед.

— Туда, куда ты меня посылаешь, — ответила девочка.

7

Чтобы выкинуть из головы Тэннера Брюса и скомпенсировать вынужденный простой в работе из-за дождливого дня, Джо бродила по лесу более пятнадцати часов. Возможно, ей хотелось и самой себе доказать, что она абсолютно здорова. В этот день она мониторила естественный ареал обитания птиц — работа страшно изнурительная, в особенности потому, что в поисках гнезд приходилось пробираться среди девственных прибрежных зарослей крапивы и ольшаника.

Солнце уже закатилось за верхушки деревьев, когда Джо в сопровождении разнообразных насекомых, прицепившихся к одежде, уселась на водительское сиденье «хонды». Несмотря на усталость, она повеселела и чувствовала себя почти счастливой, как всегда после долгих полевых вылазок. Тэннер и его бездушные рассуждения по поводу ее болезни все еще слегка кололи душу, но теперь Джо уже могла их игнорировать — как неисправную лампочку, мигающую на приборной панели автомобиля.

А вот маленькая инопланетянка не выходила у нее из головы. С самого утра Джо ругала себя: ну почему она не довезла девочку до дома? Хотя вряд ли Урса отправилась домой… На прощанье она сказала: «Я иду туда, куда ты меня посылаешь». Что это значит? Чем дольше Джо ломала голову над загадочными словами Урсы, тем более зловещими они казались. Как она могла оставить ребенка одного в темном лесу? И все-таки она просто стояла и смотрела, как девочка исчезает в ночной чаще.