Генеральный попаданец

Но членом Политбюро и ЦК КПСС Александр Шелепин по-прежнему оставался. И его соратники еще занимали свои посты. Поэтому «Железный Шурик» не собирался сдавать свои позиции. Напротив, он решил их усилить. И для этого внес очередное предложение в Политбюро: выдать оружие отрядам комсомольских дружинников. Оружие на руках у такой массы боевиков, которые собирались по первому свистку, было серьезной угрозой как госбезопасности, так и правящему классу. Это предложение действительно напугало Брежнева. Тем более еще было свежо в памяти, как маршал Жуков в октябре 1957 года без согласования с Хрущевым создал Школу диверсантов, которая подчинялась лично ему. Эта инициатива и дала повод Хрущеву отправить маршала Жукова в отставку.

Что же касается Шелепина, то ему Брежнев предложил отставку почетную: стать профсоюзным вожаком и возглавить ВЦСПС. Шелепин понял, что это крах. Перевод из партии в профсоюзы — это был не просто переход на низшую ступень, это по сути «кубарем с лестницы». Но и в такой ситуации «Железный Шурик» не опустил руки. Ведь его ближайшие соратники по-прежнему занимали ключевые должности в силовых структурах. Поэтому Брежнев стал постепенно удалять представителей «комсомольского клана» из высшего руководства.

Как раз в это время в марте 1967 года осталась заграницей дочь Сталина Светлана Аллилуева. Она ездила в Индию хоронить своего мужа-индийца и возвращаться отказалась. Ее бегство рассматривалось как большой провал руководителя КГБ Семичастного и стало поводом для его отставки. Ну а затем настала очередь главы МВД РСФСР Тикунова. Чтобы его убрать, Брежнев провел гениальную аппаратную перестановку — он предложил преобразовать республиканское министерство в союзное. Ну а на союзную должность Политбюро утвердило другого кандидата — Николая Щелокова.

Это уже был человек Брежнева. Затем настала очередь Тикунова, которого отправили послом в Верхнюю Вольту. Вообще, это был характерный способ избавления от шелепинцев. Так, Месяцева председателя Гостелерадио СССР — еще одного соратника Шелепина, отправили послом в Австралию. Следующим стал Егорычев, которого сбагрили послом в Данию.

Сам Шелепин, несмотря на отставки всех своих соратников, оставался в высшем руководящем партийном органе Политбюро ЦК до 1975 года. Но Брежнев по-прежнему продолжал опасаться каких-то возможных действий с его стороны. Поэтому для его снятия со всех высоких постов был разработан хитроумный план. Как известно, Шелепин до этого на протяжении трех лет до 14 ноября 1961-го возглавлял КГБ. За это время он так и не успел освоить все тонкости работы спецслужбы. И вдобавок умудрился поссориться практически со всем составом ЧК Лубянки, поскольку единственное, чем он занимался — это исполнял волю Хрущева «распогонить» и «разлампасить» высокопоставленных генералов. За три года «Железный Шурик» уволил из КГБ 23 000 человек и сократил огромное количество привилегий для чекистов и членов из семей.

И в период своего руководства он лично вручал награды знаменитому Рамону Меркадеру ликвидатору Троцкого и Богдану Сташинскому — ликвидатору Степана Бандеры. Получалось, что ответственность за ликвидацию если не Троцкого, то по крайней мере Бандеры возлагалась на него. А как известно, на Западе на это смотрели весьма неодобрительно. Шелепин надолго стал для них токсичным политиком. Например, когда Шелепин во главе профсоюзной делегации приехал в Лондон для встречи с коллегами из английских профсоюзов, там через советских диссидентов был аккуратно инспирирован скандал вокруг Шелепина. Английские активисты организовали демонстрацию протеста и закидали советскую делегацию тухлыми яйцами. Когда Шелепин вернулся в Москву, то его поездку расценили как провальную. На этом основании и было решено исключить Шелепина из Политбюро.

Так что у меня имелось на руках немало козырей против «Железного Шурика». Еле смог скрыть от него лукавую ухмылку. Пусть считает и дальше меня добродушным простачком. Стране такой упертый персонаж даром не нужен.

«Секс — это тоже форма движения».

Глава 8

Секреты ЦэКовского двора. 19 февраля 1965 года. Кабинет Первого

В гости ко мне заглянул Андрей Михайлович Александров-Агентов. В 1961—1963 годах — референт меня, как еще председателя Президиума Верховного Совета СССР, с 1963 по 1966 годы — помощник по международным делам секретаря, затем Первого секретаря ЦК КПСС. С 1966 по 1986 годы — помощник по международным делам Генерального секретаря ЦК КПСС. Он протягивает отпечатанную на нескольких листах докладную. Начинаю быстро изучать предмет предстоящего разговора. Недоуменно кошусь на помощника: почему не вчера доставили?

Александров-Агентова характеризовали как человека высоко профессиональным, жёсткого, желчного. Может быть, даже злого в неплохом смысле этого слова специалистом, для которого никаких авторитетов не существовало. И что мне импонировало: он спорил с Брежневым, и Брежнев с ним часто соглашался, потому что понимал, он имеет дело с высоким профессионалом. Это ценное качество, подхалимов в ЦК и так хватает.

Короткая характеристика из его воспоминаний. Хорошая у меня память на подобное. 'Как-то я не удержался и показал Брежневу понравившуюся цитату из журнала: «Нервный человек не тот, кто кричит на подчиненного, — это просто хам. Нервный человек тот, кто кричит на своего начальника». Брежнев расхохотался и сказал: «Теперь я понял, почему ты на меня кричишь».

Но есть мнение, что Александров-Агентов с сороковых годов связан со спецслужбами. Иначе он после окончания в 1940 году Ленинградского ИФЛИ никак бы не попал на работу за границу и не получил должность корреспондента ТАСС в Швеции. Некоторые исследователи и историки считают, что с 1967 года Александров-Агентов стал в личном секретариате Брежнева фактически «глазами и ушами» Андропова. Но если на КГБ поставлю своего человека, а то и вовсе расформирую, подобным можно манкировать.

Но. В информации из будущего этих «Но» полным-полно. И как тут на самом деле дела обстоят ни фига не поймешь, пока в какашку не влезешь. Теперь посмотрим, насколько Александров-Агентов был профессионален в международных вопросах и насколько эффективны были его советы Брежневу по иностранной проблематике. Долго бытовал миф, что этот помощник внёс неоценимый вклад в дело разрядки в мире. Но так ли это? Вспомнился дневник многолетнего сотрудника Международного отдела ЦК КПСС Анатолия Черняева. Этот функционер не скрывал своей неприязни к Александрову-Агентову, имевшему в партаппарате кличку Воробей. По его словам, Александров-Агентов в 1968 году более других настраивал Брежнева на нашем вооружённом вторжении в Чехословакию.

«Бовин, как и я, знал за несколько дней, — отметил Черняев в дневнике 3 мая 1972 года, — что вторжение в Чехословакию в 1968 г. произойдёт. И написал Андропову о возможных последствиях. Тот послал Брежневу, но до него это не дошло, застряло у Александрова. Уверен я, что в настраивании Брежнева на вооружённое вмешательство Воробей сыграл едва ли не первую роль. Помню, где-то за месяц до 21 августа в его кабинете, когда я вновь поспорил с ним из-за Чехословакии, он мне гнусно пропел: „А что, Анатолий Сергеевич? Может, уже скоро и войска придётся вводить!“. Ну так вот. После вторжения Бовин вновь написал письмо Брежневу. Теперь уже с некоторыми фактами, подтверждающими его прежнюю аргументацию. И снова оно осело у Воробья».

«С Александровым, вернее, под командой Александрова, — писал Бовин, — мне пришлось работать много. Он пришёл в политику из филологии, был специалистом по исландскому языку. Но ещё накануне войны стал работать в Стокгольме под началом А. М. Коллонтай. Потом — хорошая школа МИДа. С 1961 года — помощник Брежнева по внешнеполитическим вопросам. Живой, гибкий ум. Знание нескольких языков. Приличная общекультурная эрудиция. Умение спорить с шефом, отстаивать свои позиции. Всё это было. А ещё были нервный, вибрирующий характер, суетливость, способность взрываться по пустякам, обидчивость. Возможно, некоторая закомплексованность вызывалась чрезвычайной субтильностью фигуры. Не случайно его звали „воробей“. Или — „тире“, просто „тире“. Потому что Александров-Агентов. Он не был догматиком. Но шатания его мысли имели гораздо меньшую амплитуду, чем, скажем, у меня или у Арбатова. И в протокольно-политесных делах он был более строг. Иногда возникали конфликты. Раза два он переставал здороваться со мной. Потом отходил. После Брежнева оставался помощником у Андропова, Черненко и Горбачёва. Перебор, по-моему…»

Добавлю перчинки: Черняев был убеждён, что Александров-Агентов приложил руку не только к нашему вторжению во 1968 году в Чехословакию, но и к вводу в конце 1979 года наших войск в Афганистан. Вопрос только в том, давал Брежневу советы по Чехословакии и Афганистану Александров-Агентов по собственной воле или под чьим-то влиянием — к примеру, Андропова? В том, что мы влезли в Афганистан из-за Андропова у меня нет сомнений. Больно много там было всего странного. Зачем такой слон, как армия, нужны были в стране, раздираемой гражданской войной? Кто в здравом уме будет влезать в абсолютно чужие нам распри? Забыли, сколько мы бились с басмачами? Угрозу проще было купировать материальным вливанием и действиями спецназа. Поэтому я настораживаюсь по поводу данной фигуры заранее.