Генеральный попаданец

Щепок в огонь щедро плеснуло послезнание. Еще весной 1972 года Цуканов предложил Брежневу создать при генсеке группу консультантов. Он хотел во главе этой группы поставить Бовина, а заместителем назначить Черняева. Но данная идея вызвала резкое противодействие у Александрова-Агентова. Тому удалось убедить Брежнева, что якобы полезней будет увеличить число непосредственных помощников генсека. Видимо, по подсказке Андропова новыми помощниками Брежнева были утверждены Константин Русаков, который после перехода Андропова в КГБ возглавлял в ЦК отдел по связям с соцстранами, и бывший мидовец Анатолий Блатов, отвечавший в ЦК в качестве заместителя Русакова за отношения с ГДР. Однако меж собой практически все помощники Брежнева — и старые, и новые — редко когда ладили. Интриги среди них стали обычным явлением.

Первым стал терять расположение Брежнева Голиков. Этот помощник, стоявший на позициях оголтелого сталинизма, тоже, как Александров-Агентов, старался во всё влезать, но, в отличие от Александрова-Агентова, придерживавшегося прогрессистских взглядов, он всегда защищал только охранителей, не уставая предавать анафеме либералов. Понятно, что это нравилось не всем. Более других Голиковым начал возмущаться Цуканов. Тут ещё какие-то старые обиды вспомнил заведующий общим отделом ЦК Черненко, который, к слову, на многие вещи смотрел так же, как и Голиков. Кто-то постарался в старые обиды Черненко на Голикова плеснуть керосинчика. В итоге два антагониста — Цуканов и Черненко — на короткое время объединились ради того, чтобы Голикова подальше отодвинуть от Брежнева.

В 1975 году очередь дошла уже до Цуканова. Константину Черненко удалось сильно подорвать его позиции. Вес Цуканова в партаппарате резко стал падать. Примерно тогда же Александров-Агентов ополчился на другого помощника Брежнева — Блатова. Один из конфликтов между ними разгорелся летом 1975 года на глазах заместителя заведующего международного отдела ЦК Анатолия Черняева. Аппаратчики тогда готовили материалы к докладу Брежнева для предстоящего 25-го партийного съезда.

Черняев рассказывал впоследствии в своих записках:

«В группе помимо Александрова-Агентова, Черняева и Брутенца были ещё Ковалёв, зам. министра МИД, Блатов, помощник Брежнева, Загладин и Шишлин. При первой же дискуссии произошёл 'музыкальный момент»: схлестнулись Александров-Агентов с одной стороны, Ковалёв и Блатов — с другой. Остальные наблюдали этот цирк. Ковалёв поставил вопрос о целесообразности дать на съезде новую формулу мирного сосуществования, чтобы она не отпугивала партнёров, поскольку то и дело мы напоминаем о том, что это особая форма классовой борьбы на международной арене.

Александров-Агентов набросился на него с истерической яростью. Ему плевать, что этого человека теперь знает весь мир, что он проделал за два года в Женеве действительно гигантскую работу в связи с Хельсинским Совещанием. Обвинил его в оппортунизме, в отказе от Программы партии, в пацифизме, либерализме. Толя спокойно возражал. Вступился Блатов. И тут началась настоящая истерика: раз так, мы с вами Анатолий Иванович работать вместе не сможем!

Для нас этот спор показался нелепостью и примитивом по существу. А по форме — он очень симптоматичен. Нетерпимость и фанатичное самомнение Александрова-Агентова дорого ему обойдётся потом'.

Кстати, когда Андропов стал генсеком, он сразу избавился почти от всех помощником Брежнева, сделав исключение, по-моему, лишь для Александрова-Агентова. Ни Цуканова, ни Блатова, ни Голикова он в своё близкое окружение не включил. Так же поступил после смерти Андропова и Черненко, оставив из группы брежневских помощников одного Александрова-Агентова. И память реципиента как ни, кстати, помалкивает. То ли это секрет, или информация хранится глубже обычной. Почему-то ощущаю, что этому помощнику можно доверять. Но почему неизвестно. Ладно, рискну, положившись на него. Хоть будет на ком обкатать мои «международные прожекты».

Сможет ли Александров аргументированно опровергнуть или согласится доработать мои доводы. Я ничем пока не рискую. Убрать строптивого помощника можно чужими руками. Да и стоящие за ним силы не всемогущи. Иначе не действовали бы так тонко. Сколько же на политическом Олимпе Союза глубоко похороненных тайн! Почему они не перепаривались позднее нашими историками? Зато в общественное сознание один за другим запихивались мифы о «Застое», бездельнике Брежневе, стариканах из Политбюро. Ага, в 21 веке как будто наверху работал одна молодежь. И не только у нас. Меркель, Байден, Трамп далеко не молоды. Критический анализ прошедшей эпохи был уровня ниже плинтуса. Такое впечатление, что кто-то искусно прятал нечто такое, могущее перевернуть наше понимание прошлого напрочь.

Поэтому в ближайшее без резких движений. Чтобы не спугнуть никого. Будем играть образ чудаковатого партийного бонзы, возомнившего себя мессией. С какой ноги встал, с такой и пошел. И понемногу обрастать спецслужбами, что будут заточены только под меня. Вы еще, суки, пожалеете, что влезли в подковерные игры! Конвергенцию вам подавай и общечеловеческие ценности! Знаем мы чем это заканчивается. Банальным ограблением державы при попустительстве «правоохранителей». Бедами и смертями миллионов людей. Но хуже всего, что неизвестные мне деятели лишат будущего целые народы. А у человечества отберут шанс на иной путь развития.

Помощник протягивает мне несколько отпечатанных листов. Быстро просматриваю и кривлюсь. Мне не нужны советы, мне нужен анализ.

— Леонид Ильич, что-то не так?

А вот сейчас он обеспокоен. Кладу бумаги на стол и поднимаю глаза.

— Андрей Михайлович, давайте договоримся так: выводы оставьте мне. А вот сюда, — показываю на листы, — прошу впредь заносить краткий анализ обстановки и различность взглядов на нее со стороны заинтересованных ведомств. МИД, военная разведка, ПГУ и Совмин. Мне здесь, — снова стучу по короткой записке, — непонятно, откуда взялись подобные выводы. От чего отталкиваться?

Александров-Агентов аж вспотел и смотрит на меня непонимающе. Все же нормально раньше работало?

— Хорошо, как скажете, Леонид Ильич.

— Вот и отлично, что мы друг друга поняли. Садитесь, — киваю в сторону стула напротив себя. Я устроился за длинным столом для заседаний. — Можете мне вкратце описать текущую обстановку во Вьетнаме? В пределах известного. И что нам, на ваш взгляд, следует узнать для более тонкого понимания вопроса.

Помощник уже спокоен, вопрос задан конкретно, без обтекания по древу. Это ему явно импонирует.

— Я все подготовлю и подниму людей.

Помощник мой начинал еще с Коллонтай. И позднее метил на место Громыко. Это мы еще посмотрим. Метра на два тебе выделю. Если что. Бесплатно.

Информация к размышлению:

Официально Александров-Агентов был взят на место Трапезникова. Но сферу ему сразу определили другую — международные дела. Так что мне неясно, почему новый помощник Брежнева довольно быстро превратился в серьёзную теневую фигуру. Он сразу стал влезать в идеологию, экономику, кадры и во многое другое, далеко не всегда имевшее отношение к международной проблематике. И никто не смел его одёрнуть. Многие в партаппарате гадали, почему Брежнев слишком много Александрову-Агентову позволял. Только потому, что новый помощник хорошо ориентировался в международных делах? Но Александров-Агентов был в Москве не единственным человеком, который владел иностранной тематикой. В аппаратах ЦК и правительства имелись специалисты получше. Скажем, у Косыгина в 1964–1966 годах в качестве помощника по международным делам работал Олег Трояновский, который до этого те же функции в течение шести лет выполнял у Хрущёва.