Генеральские игры
Шрифт:
— Вы серьезно?
Леночка не могла поверить, что после всего происшедшего директриса предложит ей такое.
— Разве я похожа на шутницу?
— Нет.
— Так ты согласишься?
— Да. Вы думаете, меня возьмут? — Леночка выдала беспокойство. Слово «казино» она раньше слышала и знала из кинофильмов, что там играют в какие-то игры с непонятными правилами. И вдруг…
— Это не мне решать. — Дора Михайловна говорила строго. — Сейчас я позвоню подруге, она приедет. А ты уж постарайся ей понравиться.
Оказалось, что телефонная трубка лежит слева от хозяйки, аккуратно прикрытая
— Нино, милая, это ты? Будь добра, отложи дела. Я тебя жду. У меня интересная девочка. Для тебя. Хочу её показать. Давай, жду.
Леночка обалдело следила за директрисой. Та говорила с подругой вежливо, но строго и властно, как с ученицей. А ведь подруга — хозяйка казино. Бог ты мой, вот что значит быть богатенькой!
Нино Бакрадзе, которую Гулливер оставил управлять малознакомым ему хозяйством казино, красивая чернявая дама, приехала через полчаса. Леночка и хозяйка все ещё сидели за столом. Обеды у Доры Михайловны совсем не походили на то, к чему Леночка привыкла дома: на стол ставили суп, к нему второе, все это выхлебывалось и съедалось со скоростью звука — и аут! Потом все расходились по своим делам, оставляя матери почетное право мыть посуду.
У Доры Михайловны застолье составляло часть культа, называющегося телесным наслаждением. Пищу поглощали неторопливо, смакуя, обильно запивали и растягивали удовольствие неторопливыми разговорами.
Леночка с нетерпением ждала, когда Дора Михайловна заговорит о ней, но та делать этого не торопилась. Сперва позволила подруге отдышаться. Для этого они вместе выпили несколько рюмок коньяку одну за одной, потом гостья поела, и лишь после того, как она сама спросила: «Ты имела в виду эту девочку?», Дора Михайловна, словно вспомнив, в чем дело, ответила:
— Да, именно её.
Нино оглядела Леночку с таким выражением, с каким домохозяйки разглядывают синеватые тушки цыплят, предпочитавших насильственную смерть полуголодному существованию на государственной птицеферме. Леночке стало не по себе. Она даже подумала, что робкой надежде пришел конец.
— Что она умеет?
Вопрос прозвучал с достаточным безразличием. Так спрашивают людей о чем-то на самом деле малоинтересном: «Как здоровье мужа, милочка?» Что на это ответят: хорошо или плохо — спрашивающей без разницы.
— Кое-что умеет. — Дора Михайловна глянула на Леночку и лукаво улыбнулась. — Девочка она страстная, могу засвидетельствовать. А если чего не знает, ты ей подскажешь. Верно, милая? Ты согласна учиться?
— Да…
Гостья наполнила рюмку. Поднесла к носу, понюхала. Быстро выпила. Закатила глаза от удовольствия.
— Ты, девочка, знаешь, чем занимается наше учреждение?
Леночка мотнула головой, сочтя, что глупо изображать человека осведомленного, если она на самом деле ничего не знает.
— Есть два главных состояния у людей. — Нино говорила мерно, неторопливо, словно преподаватель, излагавший новый материал ученикам начальных классов. — Это здоровье и болезнь. Больные относят деньги в аптеку, платят врачам. Несут добровольно. Надеются на исцеление. Точно так же, но с надеждой получить удовольствие, здоровые люди идут к нам, в казино. И охотно отдают деньги. Тоже вполне добровольно.
Поэтому мы, — Нино проницательно посмотрела на Леночку, — входим в империю…Под гипнотизирующим взглядом мадам Леночка чуть было не закончила её фразу словами: «в империю развлечений», но сдержалась и лишь шевельнула губами.
— Мы входим в империю радостей, милочка. — Нино улыбнулась. — Это очень важно понимать, когда берешься за дело под нашей крышей. Люди с постными лицами, без улыбок, без блеска в глазах нам не подходят. Они поступают в больницы, куда больные несут деньги за умение сочувствовать несчастным.
— Я… я улыбаюсь… — Леночка заторопилась и тут же изобразила улыбку.
— Так лучше. Теперь встань и разденься. — Нино махнула расслабленной кистью от себя. — Быстренько, милочка.
— Как?! — Леночка опешила.
— Совсем. — Дора Михайловна поощряюще кивнула. — Нино взглянет на твои пропорции. Или это трудно? Тогда не надо.
Леночка, отвернувшись, быстро разделась до лифчика и трусов.
— Милая стеснительность! — Нино укоризненно качнула головой. — Детка, я никогда не выбираю товар в упаковке.
Довольная своим остроумием, засмеялась.
Леночку царапнуло слово «товар», но она сняла с себя все. Мадам подошла к ней, потрогала грудь, слегка сжимая пальцами. Потом приподняла её на ладони, будто взвешивая. Провела пальцем по талии, бедрам. Коснулась волос на животе. Негромко прокомментировала наблюдения: «Ничего. Нормально. Неплохо», — и вдруг резко изменила тон: — Спик инглиш?
Отвечать на такой вопрос, да ещё в голом виде, не очень легко. Ко всему Леночка поняла: ответить утвердительно, имея в виду школьные знания, просто несерьезно. Она мотала головой и смущенно сообщила:
— В школьном объеме.
— Плохо. — Мадам задумалась. — Мы сейчас подбираем сотрудников на должности эскорт-консультантов. Это постоянное и близкое общение с иностранцами. И понятно — требуется знание языка. Лучше, конечно, двух. Еще способности гида. Надо иметь хотя бы элементарные представления о правилах этики, о «Кама-сутре»…
Леночка поняла, что удовлетворить эти требования не сможет. Ни языка, ни правил светского этикета она не знала, а о «Кама-сутре» и вообще ничего не слыхала. И оттого сразу сникла, померкла.
Мадам укоризненно покачала головой. Только «ай-я-яй», которое в подобных случаях говорят детям, не произнесла.
— Что же будем делать с тобой, детка? С одной стороны, Дора Михайловна за тебя так просила. С другой — я плачу эскорт-консультантам по пятьдесят долларов в день и могу требовать от них высокой отдачи. Разве не так? Если такие деньги не отрабатывать, я разорюсь в два счета.
— Я понимаю…
Леночка окончательно померкла. Все, что ещё недавно согревало сердце надеждой, — возможности сбросить с себя зависимость от родителей, приобрести материальную обеспеченность, интересное дело — все вдруг испарилось, развеялось, как туман на сильном ветру. Впервые за кои-то годы у Леночки возникло сожаление о том, что училась она языку без старания, не заставляла себя преодолевать трудности чужой речи.
— Так что будем делать, детка? — Нино смотрела на Леночку с любопытством и вниманием. Та уловила в голосе мадам нотки некоторого сочувствия.