ГЕНИЙ И ЗЛОДЕЙ
Шрифт:
узнав об октябрьском перевороте, сказал печально сыну наедине:
–Mon dieu, finisse…
–Почему, papa?– спросил удивленно Иван.
–Потому… Прежней России не будет! Сейчас голоштанники, батраки и воры пришли к
власти! Они в Петербурге и Москве.
–9-
Иван вспыхнул:
–Надо бороться с этими ворами!
Услышав ответ сына, Алексей Николаевич вздохнул, по-отечески погладил сына
по голове, грустно говоря:
–Сила быдла в его большинстве.
–Я понимаю, но у нас есть армия, есть достаточно денег…
Алексей
–Тем не менее, entre nous soit dit, это конец… Конец той былой великой России!
–Надо бороться!– упорствовал Иван.
–Вот ты молод, ты и борись, ежели сможешь! А я уж стар.
–Смогу! Буду бороться!– порывисто ответил Николя, сверкнув глазами.
–Борись… Эти босяки могут отнять мой дом.
–Не посмеют!
Алексей Николаевич снова грустно сказал:
–Все они посмеют… Еще многое натворят… Но у меня нет сил с ними воевать…Я уже стар, mon cher… Будь осторожен…
Иван кивнул:
–Хорошо, papa.
–Может, переедешь с maman в Москву?
Иван задумался:
–В Москву?.. Можно и в Москву, но… Но там же есть эти проклятые большевики.
–Да, ты прав, сынок… Сейчас они везде…
Алексей Николаевич через неделю после этого тяжелого разговора заболел. Он пролежал в постели дня два, а на третий день в дом Дубиных ворвались вооруженные матросы с дикими выкриками:
–А ну, буржуи, выходи!
–Бей буржуев и помещиков!
–Отдавай народу награбленное!
Услышав дикие выкрики, Алексей Николаевич вздрогнул, затряс руками, но ничего более не смог произнести: он сильно покраснел, икнул, а потом затих, закрыв глаза.
–Ой, Алешенька! Он умер… Мой муж умер!– запричитала Людмила Александровна, сидя у постели мужа.
Иван, будучи в соседней комнате, услышал стоны матери, подбежал к постели отца, но потом застыл, поняв, что произошло.
–Papa… Папа умер…– сказал трагическим шепотом Иван.
–Бей буржуев!– пронзительно закричал высокий матрос в грязной тельняшке, вбегая в комнату.
За ним неслись другие матросы, покрасневшие, со злыми лицами, махая маузерами. Высокий матрос в грязной тельняшке, видимо, их главарь, знаком руки остановил их, быстро подходя к постели Алексея Николаевича. Минуту он постоял неподвижно, поняв, что хозяин дома только что умер, а потом поинтересовался:
–Ладно, значит, вы тут жили?
Ивану показалось поведение высокого матроса вызывающим, поэтому он не преминул резко ответить матросу в грязной тельняшке:
–Сударь, мы не жили тут, а живем! И на каком основании вы врываетесь в чужой дом? Кто дал вам право….
Высокий матрос перебил Ивана:
–А такое право нам дала великая октябрьская революция! Теперь мы хозяева новой жизни!
–И кто же это мы?
–Пролетариат! Простой народ, который взял власть в свои руки!– победно провозгласил высокий матрос.
–10-
–Vraiment? Au serieux?
Высокий матрос брезгливо поморщился:
–Ой, наши баре на французском изъясняются, ха-ха!
Матросы, стоящие рядом с ним, загоготали, стреляя
в воздух из маузеров.Людмила Александровна смотрела на матросов растерянно – умоляющим взглядом,
по которому все было ясно без всяких слов.
Иван бешеным усилием воли заставил себя сдержаться и не избить наглого матроса. Он сжал пальцы рук в кулаки и воскликнул с нескрываемым отвращением:
–Послушайте, вы, пролетариат! Вы нагло, нагло ворвались в мой дом! Вы напугали моего отца! Он только что умер!! Мой отец умер, а вы…
–Ты не ори тут,– равнодушно ответил высокий матрос, нагло сплевывая на ноги Ивана.– Нам наплевать на тебя и твоего отца буржуя. Ты и твои домочадцы должны в течение часа освободить помещение.
Людмила Александровна моляще воскликнула:
–Помилуйте, люди добрые! Куда ж мы пойдем?
–Люди добрые? – спросил высокий матрос с полупрезрительной снисходительностью.– Это мы добрые? То есть для вас добрые? Вот в этом я очень сомневаюсь, мадам буржуйка!
Иван обомлел:
–Как это… как… Мы тут живем…
–Вы, буржуи поганые, тут жили! Жили!– повысил голос высокий матрос, тряся маузером.
–Но…
–Еще раз повторяю: если в течение часа вы не покинете дом, вы будете насильно выкинуты на улицу!– пригрозил высокий матрос.
–Но куда мы пойдем? Нас на улицу?
–Именно, мадам!– С этими словами высокий матрос выстрел в воздух, объявив, что следующий раз он будет стрелять в мадам.
Дубиным ничего не оставалось делать, как быстро собрать все свое самое необходимое и выбежать на улицу. Пасмурный и противный день, постоянный моросящий дождь совсем не порадовали их. Пройдя несколько шагов, Людмила Александровна остановилась, приседая.
–Что с тобой, maman?-беспокойно спросил Иван, осторожно хватая мать за руку.
–Плохо что-то мне…– еле дыша, ответила Людмила Александровна.
–Надо идти…
Людмила Александровна прослезилась:
–Куда идти? Нас выгнали на улицу!
Иван помолчал минуту, потом решительно произнес:
–Поедем в Москву!
–К кому?
–К графу Ильинскому.
Людмила Александровна привстала, протяжно вздохнула:
–Помню его, милого графа… Поедем, да… Хотя…
–Что такое?
–Хотя там в Москве тоже небезопасно.
–Согласен,– кивнул Иван.– Сейчас везде эти голоштанники и батраки с пистолетами.
Людмила Александровна прибавила, начиная идти:
–Мы стали нищими… Кошмарные дни!
–Но мы пока живы…
Дубины на следующий день приехали в Москву.
Двухэтажный дом графа Ильинского отличался богато обставленными большими комнатами, множеством зеркал, икон, хрустальных люстр; гостиная была украшена коврами, огромной хрустальной люстрой, креслами и плетеными стульями. Услужливый лакей проводил Дубиных в гостиную, предлагая им присесть в кресла.
–11-
Граф Ильинский, рослый, усатый и добродушный господин, одетый в золоченый длинный до полу халат, с распростертыми объятиями принял Дубиных, войдя в гостиную.