Гений МАЗа

— Сергей Борисович! Я понимаю, вы в Париж ездили, но для наших это же первая заграница! Хоть бы одним глазком увидеть…

— Одним глазком — смотри «Клуб кинопутешественников». Заграницу хочется на зуб попробовать. А у тебя даже на мороженое пары злоток не найдётся.

— Так холодно, минус… Какое мороженое! Я как врач — против.

— Капитан другое имеет в виду, как ты не понимаешь, — встрял Иван. — К нам наплевательское отношение началось ещё до старта. А предстоит гонка с опасными допами. Да, холодно, и гололёд тоже будет. У нас резина зимняя, но без шипов. Мало ли что ещё! А Виктор Матвеевич заботится только свою валюту отоварить. Мы можем полагаться только на самих себя.

Валя присела на мою кровать. Девушка и кроватка — какое прекрасное сочетание! Но, увы, разговор шёл деловой.

— Парни… у меня есть старое обручальное кольцо от двоюродной тётки. Можно его в Польше отдать в скупку или куда ещё?

Я пожал плечами.

— Бери. Много места не займёт.

— Хорошо. Возьмёте меня на доп под Смоленском?

— Женщина на корабле — к беде, — философски заметил штурман.

— Но наша красная — ни разу не «Титаник». Хорошо, Валя, берём. Только, радость моя, едешь с нами от самой Москвы. Понимаешь, что это означает?

— Удачу?

— Клизму. Не наедайся и с утра побалуй свою попку. До Минска у нас только одна остановка — на заправку после допа, облегчиться-отбомбиться не получится, разрешу один быстрый пис-пис в кусты.

Похоже, литовский тренер не вполне просветил её об особенностях жизни в машине на дальних перегонах, а это ещё не самый длинный.

— Понимаю. Хорошо.

— Клизма есть? Могу одолжить нашу и вазелинчик. Ивана дам — он умеет ассистировать.

— Я же — врач! — возмутилась Валюха, догадавшаяся, что дальнейшие разговоры о процедуре неизбежно перетекут в хиханьки-хаханьки. — Сама себя обслужу!

И ушла.

— Обслужил бы и вставил бы. Клизму. Но она на тебя смотрит, кэп, — реалистично оценил свои шансы штурман, отягощённый главным недостатком в глазах девушки 24-х лет — женатостью. — А ты — чего не?

— Как бы член команды, которой я капитан. Команда — табу. Так что даже на тебя не польщусь, если предложишь.

— А Катерина? Она же не членша.

— Та со мной ляжет, только чтобы зарезать в кровати. Хватит про сиськи! Давай ещё раз пройдёмся по завтрашнему дню.

Помимо прочего, мисс Степашина подсказала здравую мысль: взять с собой что-нибудь, что можно с успехом толкнуть в Польше и не мучиться полным безденежьем по пути туда и обратно. Я поделился соображениями с напарником.

— Автозапцацки! — безапелляционно предложил он. — Тем более там будем вращаться среди автомобилистов. — Но времени в Минске — в обрез.

— Знал бы, набрал распредвалов и крестовин к «жигулям». А так… На балконе у меня лежит комплект хорошей ярославской всесезонки. Три колеса войдут в багажник, одно в салон за водительское сиденье. Можешь отдать мне долю в их цене советскими рублями, но лучше подумай — что сможешь ещё подогнать.

Он подумал и умчался звонить жене — закупаться. Мне озадачить некого. Одиночество помогает привлекать внимание разных девчушек (Иветта, Лизетта, Мюзетта, ну, все в курсе), но и минусы очевидны, когда, вернувшись в Минск, переступаю порог своей квартиры, пахнущей нежилым.

Жениться? Специально вариант не ищу. Девушки и молодые женщины как-то сами попадаются на пути. Но пока не созрел. Возможно, нужны многие десятилетия, чтоб смылся осадок от развалившегося в той жизни первого брака.

Наутро матримониальные проблемы интересовали в наименьшей степени. На Красной площади выстроились около девяти десятков машин. Наш «Икарус», сравнительно тихоходный, укатил к Смоленску, там же ждёт МАЗ техподдержки. Механики, Высоцкий и прочая публика, не входящая в состав экипажей, погрузится в две легковых и машины и тоже погонит к Минску — не торопясь. Нам в любом случае между Ярцево и Смоленском предстоит доп, причём ехать придётся по стенограмме организаторов, но я его немного помню. Он состоит из круга в 130 км по грунтовым дорогам, довольно похабным.

Приморозило, брусчатка покрылась инеем. Там, за городом, ещё на градус ниже, что плохо: грунт не схватился и легко разобьётся в кашу, но из-за подмораживания местами скользко.

Поскольку участвуют только демократы и СССР, организаторы ограничились четырьмя группами: 1300 и 1600, со специально подготовленными машинами и почти серийными. В верхнем специальном классе команда Брундзы схватится с поляками Засады на «Фиат-128» и ГДРовцами на «Вартбургах». Среди серийных, где покатим мы, АЗЛК выставил, наконец, свою команду — на переднеприводных 2140, пока только из сигнальной партии. Я увидел Цыганкова, снова, как и в Париже, главного за всех советских, но тут пристрастность очевидна: ему ближе к сердцу москвичисты. Раз так…

— Эрнест Сергеевич! Заранее поздравляю с победой АЗЛК!

Я с подчёркнутой сердечностью потряс его руку. Тренер с лёгким изумлением глянул на меня сквозь линзы очков. У него братья Больших и Виктор Московских, мы с Ваней Русских на ступеньку ниже в рейтинге. Но он уже догадался, что дело не в силе пилотов «москвичей».

— Серёжа, не говори загадками. Что ты имеешь в виду?

— Что приняты меры для снятия в Бресте ваших главных конкурентов — команды МАЗа. Никому из нашей делегации не выдали валюту.

— Что значит — не выдали?! Виктор должен был обеспечить…

— Он и обеспечил. Чтобы НЕ выдали. Сам, кстати, получил. Так что в Бресте мы пожелаем вам самого доброго, а я отчитаюсь в Госкомспорте, Автоэкспорте и в ДОСААФ, почему был вынужден снять команду.

Цыганков начал не просто закипать — звереть.

— Ты смеешь подозревать, что умышленно…

— Более того — уверен. После того, как перед Софией вы не предупредили меня о неожиданном новом КП. Там вы играли за британцев, здесь — за АЗЛК. Я не собираюсь класть свою голову и головы ребят в заведомо неравной борьбе. А ответственные и уполномоченные товарищи пусть дальше решают, что делать лично с вами, с Виктором и советским автоспортом вообще.

Самой собой, Цыганков вряд ли замешан в аферах. По общему мнению — мировой мужик, многие из его подопечных бросились бы мне бить морду за озвучивание подобных подозрений (не смогли бы). Но я вынужден был сгущать краски, качая права. Тем более имел неперебиваемые козыри.

Мы ели друг друга глазами ещё с минуту, к тренеру подобрался журналист из журнала «За рулём», Цыганков на него рявкнул «отвали».

— Я поговорю с Виктором. Что-то решим.

— Не позже Бреста.

— Я же не присвоил вашу валюту! И Виктор Матвеевич тоже!

О, стена дала трещину.

— Знаю. Только организовали, чтоб мы остались без неё. Счастливой гонки без нас!

Не будучи злым человеком, чувствую себя нехорошо, когда вынужден прикидываться вот таким. А что делать? 1990-е с валютчиками, предлагающими обмен «доллары-марочки» и прочее в любых комбинациях, ещё далеко. Уверен, и мои дойчмарки с Афин вряд ли легко превратить в местные фантики в соцстране. За ребят обидно. Только Русских, Высоцкий, Ванька да я выезжали за бугор.

Чтоб рассеять осадок от собственной вредности, я прогулялся к полякам и попросил поглядеть на «Фиат-128» под капотом. Если в «Фиате-125» польского производства не было ничего необычного, а по степени внешнего уродства он обгонял даже «Рено-5», просто дрянь рядом с приличным советским аналогом — ВАЗ-2103, то эта машина, чисто итальянская, во внутренностях воплощала мои мечты. У «Фиат-128» двигатель располагался поперечно, а между ним и стенкой моторного отсека, глубоко внизу, прекрасно уместилась рулевая рейка. Если бы в СССР нормально была поставлена информация, мне не пришлось бы выуживать её из журналов со скверным переводом и обрывков памяти из прошлой жизни. Соответственно, просил бы о закупке переднеприводных «фиатов» и «автобьянчи», а не француженок. Но — что было, то прошло.