Гений МАЗа

Сгруппировался, вырубил зажигание, вцепился в руль…

Пошли кувырки! Голова-ноги-голова-ноги! Вот сейчас будет удар в другой автомобиль и всё кончено…

Грузовик стал на колёса. Стекло засыпало снегом.

Открыл дверцу, выпрыгнул. Руки-ноги дрожат. А сверху несётся ЗИЛ Геныча, я что есть мочи бегу в сторону, если он слетит в овраг по нашим следам, размажет меня как паштет по бутерброду!

Он тоже пробил снежный бордюр, я видел бешено вращающееся правое заднее колесо, но автомобиль удержался на дороге и как-то, на волоске от падения, вписался в поворот.

Смотрю: Артур вылез из своей целёхонький, его мустанг лежит на боку.

— И на старуху бывает проруха, ёптить. Не испугался, Серёга?

— Испугался, что на тебя упаду. Переворот не впервой. На «жигулях» сверзился с обрыва в горах, дело привычное.

Мы пожали друг другу руки.

Скоро подошли все минские ребята. Поскольку мой ЗИЛ не особо пострадал и нормально двигался, я развернул его, буксуя по снегу, и подал задним бортом к опрокинутому. Зацепили тросом, поставили на колёса, с помощью толкавших товарищей и какой-то матери выбрались на дорогу, после чего поехали все вместе к гаражам — на сегодня более чем достаточно.

Напутствуя, Тарасов сказал, что основы мы впитали. А далее надо заниматься уже на тех машинах, на которых выйдем на гонку.

В воскресенье утром вернулись домой. Отдохнув пару часов с дороги, я набрал домашний Марины, не доставая повестку — запомнил наизусть. Немного колебался, вдруг её бывшая половинка успела наломать дров. Если так дальше пойдёт, и адвокатесса вполне конкретно будет считаться моей девушкой, с обидчиком придётся разбираться лично мне. Понятия не имею — как.

— Алло?

Приятный голос. Не то, что у её мамы.

— Привет! Это Сергей. Только из Москвы. Ты как?

— Всё хорошо. И хорошо, что позвонил.

— Раз так… признаюсь, что тоже скучал. Могу тебя увидеть?

— Планы были немного другие, но когда парень рвался ко мне из самой Москвы, это заслуживает поощрения. Знаешь кафе «Берёзка» на площади Победы?

— Не знаю, но найду.

— В три успеешь? Там рядом парк Горького, он очень живописный под снегом. Погуляем немного, потом попьём кофе. Не против?

— Рогами и копытами за!

— Рогов я тебе ещё не наставила. Ах, да, это не стёрлись от прежних…

В трубке раздались гудки, а я ещё слышал её смех. Вроде и подколола, а совсем не обидно.

Потрясающая! Как же чурбан из ОБХСС её упустил?

Глава 10

Главное — качество

Мы гуляли по заснеженному парку Горького и болтали о пустяках. Марина в серебристой норковой шубке и джинсах, заправленных в широкие полусапожки, представила к рассмотрению совершенно новый вариант своей внешности, хоть и два предыдущих не вызывали желания критиковать. Вместо крошечной сумки притащила торбу, достав из неё довольно большой фотоаппарат «Зенит».

— Снимать умеешь?

— Так себе…

Конечно, умею! Но только цифровой камерой или смартфоном в режиме полной автоматики.

— Меня на занятиях по криминалистике научили. На манекенах, изображающих трупы. Попробовала сама — получается. Только с проявлением плёнки и печатью фотографий не вожусь, проще сдать в ателье.

Пока не потух дневной свет, попросила щёлкнуть её в разных романтических позах на фоне сосен, потом поставила меня на фоне моста через Свислочь, укрепила камеру на маленькой треножке и подбежала вплотную, взяв под руку и прижавшись боком.

— С автоспуском? Сейчас вылетит птичка?

— Да. Потом повторим. Вдруг ты моргнул.

— Или вытер нос рукавом.

— Знаешь анекдот: почему на шинелях ментов по три пуговицы на каждом рукаве? Чтоб нос рукавом не тёрли! А почему блестят? Так ведь трут, окаянные!

Я не разделял её максималистского негативного отношения к советской милиции, за три четверти века насмотрелся куда худшего, но не возражал и смеялся шуткам, рассказывал забавные ситуации из автоспорта, не перегружая их техническими деталями.

— Серёжа! — она снова взяла меня под руку. — Ты можешь научить меня водить? У отца «москвич», но он мне не даёт, говорит: побьёшься.

— Права получила?

— Нет пока.

— Значит, правда на его стороне, прости. Научить — могу, но только не по снегу и льду. Вытерпишь меня до весны? Тогда и займёмся.

— Честно? Уроки вождения — не самая надёжная привязка. Вокруг полно мужиков с авто. Но ты, Серёжа, имеешь другие достоинства.

— А ты — вообще само совершенство. Мы нашли друг друга?

Засмеялась. Не обидно.

— Не торопись. Лишь второе свидание. Можешь, конечно, рассказать, что всю жизнь ждал встречи именно со мной, и вот, эврика и вуаля, свершилось… О чёрт, ты же пошутил!

— В каждой шутке есть доля шутки, остальное — правда.

— Ого! Какой серьёзный молодой человек! Тогда колись — откуда взялся, кто родители…

Тут уже смеялся я.

— Приятно иметь дело с юристом. Прямо вижу, как ты взяла бланк протокола допроса и заполняешь графы: фамилия-имя-отчество, год рождения…

— Стоп-стоп. Где ты видел этот бланк? Залетал по-крупному?

— Нет. Даже свидетелем. Просто видел в «Следствие ведут ЗнаТоКи».

— Не пугай так.

— А что такого? Это же романтика приключений и дальних дорог! — не слишком надеясь на слух и вокальные данные, я скорчил постную рожу и выдал припев «Владимирский централ, ветер северный» до слов «Но не „очко“ обычно губит, а к одиннадцати туз». Михаил Круг написал этот хит не раньше 1990-х, Марина его слышать не могла и наверняка должна была принять за зэковскую самодеятельность. Я подкинул дровишек: — С корешами пели, когда на киче чалились. Чифирь заваришь, купола наколешь, и как затянешь — аж душа летит к небу за ржавой решёткой на окне. А вот ещё: еду в Магадан!

— Понятно. Ты — любитель шансона. Без судимости. Иначе кто бы тебя выпустил на ралли за границу?

— Значит, могу не ходить на флюорографию. Ты меня и так насквозь видишь. Если честно, блатняк и шансон не особо слушаю, просто дразнил.

— Уфф! Ты едва не упал в моих глазах. А что любишь?

— Разное. Рок, попсу. Money, money, money must be funny in the rich man’s world! Это АББА, такой шведский шансон про то, как можно из-за денег попасть в тюрьму и чалиться на шведской киче.