Гений

– Ты не заслуживаешь такой чудесной женщины, как я.

– Пожалуй. Мэрилин!

– Да, мой мальчик?

– Что у меня с лицом?

Она достала пудреницу и дала мне посмотреться в зеркало.

Я чуть не помер.

– Да ладно тебе, ничего страшного.

– А по-моему, очень даже страшно.

– Они просто так перебинтовали. Там даже шрама не останется.

– Зуб тоже выбили?

– Два.

– Как это я не заметил? – Я пощупал языком дырки.

– Тебе очень много лекарств дают. – Она погладила сумочку. – И мне немножко перепало.

Пришла Руби.

– Извини, я раньше не могла. Там в галерее сумасшедший дом. Но мы успеем, ты не волнуйся.

– Что успеете?

– У вас сегодня открытие выставки, – сказала Мэрилин.

– Открытие? А чьей?

– Элисон.

Я вздохнул:

– Вот черт.

– Она тебе привет передавала, – сказала Руби. – Обещала завтра заехать.

– Скажи, чтобы не приезжала. Я никого видеть не хочу. Черт!

– Все будет нормально. Мы контролируем ситуацию.

– Я подниму тебе зарплату. И Нэту тоже.

– Проси медицинскую страховку, – сказала Мэрилин.

– Она у них и так есть.

– Тогда проси, чтобы вам оплачивали деловые поездки.

– Вообще-то, – вспомнила Руби, – нам бы новый холодильничек не помешал. Старый очень шумит.

– С каких это пор?

– Да уже несколько недель.

– А я и не заметил.

Руби пожала плечами. Без слов было ясно, что она имела в виду. Конечно, я не заметил. Меня ж там не было.

– Валяй, – разрешил я. – Покупай, что нужно. И позвони мне, когда все разойдутся.

Она ушла.

– Надеюсь, они справятся, – сказал я Мэрилин.

– Справятся, конечно. По-моему, за время твоего отсутствия стало окончательно ясно, что ты там не нужен.

Сочетание тяжелого сотрясения мозга и лекарств, которыми тебя пичкают, пока глаза на лоб не вылезут, не очень способствует адекватной оценке временных промежутков.

На третье (кажется, на третье) утро я проснулся и обнаружил, что Мэрилин, которая сидела в кресле и читала журнал, превратилась в Саманту.

Я даже как-то обиделся на такую дурацкую шутку подсознания.

– Ну сколько можно, – сказал я.

Саманта-Мэрилин подняла голову, отложила журнал и подошла к кровати.

– Привет, – сказала она.

Рука у нее была такая теплая, что я как-то сразу замерз. И начал трястись.

– Ты как?

– Да сколько ж можно-то?

– Я сейчас медсестру позову.

– Правильно, Мэрилин. Давай зови медсестру.

Я думал, у сестры тоже будет лицо Саманты. Но нет, она была негритянка.

– Очень смешно, – сказал я.

– О чем это он? – спросила Саманта-Мэрилин.

– Бог его знает.

И тут вошла Мэрилин собственной персоной с двумя стаканчиками кофе из автомата в руках. Медсестра как раз мерила мне давление.

– Что происходит? – спросила Мэрилин.

– Он меня назвал Мэрилин.

– Ну, – ответила Мэрилин-Мэрилин, – это лучше, чем если бы он назвал меня Самантой.

Я заснул.

Через час я проснулся с ясной головой. И Мэрилин, и Саманта по-прежнему сидели в палате и оживленно болтали, слава богу, не обо мне. Мэрилин как раз рассказывала душераздирающую историю о том, как она, без единого гроша, жила в Нью-Йорке и воровала фрукты из отеля «Плаза». Я застонал, они повернулись ко мне, подошли и встали по обе стороны кровати.

– Как спалось? Хорошо? – спросила Мэрилин.

– Теперь я вроде бы выспался наконец.

– Еще бы. Ты стал какой-то чудной и всех называл Мэрилин, так что мы позвали врача, и он тебе что-то вколол. Тебе лучше?

– Да, спасибо.

– Должна признаться, мне было приятно, что ты повсюду видел именно меня.

Я слабо улыбнулся.

– Саманта рассказала мне про твое расследование. Там столько всяких подробностей. Ты мне ничего не говорил. Хочешь овсянки?

– Это только наши домыслы, – ответил я.

– Ладно, оставляю вас наедине с вашим делом. Пойду домой. Мне нужно принять душ. Было приятно познакомиться. Заботьтесь о нем.

Саманта подтащила кресло поближе к кровати.

– Ты не говорил, что у тебя есть подружка.

– У нас с тобой как-то все не как у людей.

– С чего бы это? Скажи мне честно.

– Она бы не расстроилась, если бы узнала. Я могу прямо сейчас ей все рассказать, если хочешь. Поймай ее, пока она в лифт не села, и тащи ее сюда.

Саманта закатила глаза.

– О чем вы с ней говорили?

– В основном о тряпках.

– Ее наряды можно долго обсуждать, у нее их полно.

– Я так и поняла.

– И все? – спросил я. – Только о тряпках?

– Я не сказала ей, если ты это имеешь в виду. – Она поерзала в кресле и выпрямилась. – Ты удивлен, что я пришла?

– Немножко.

– Еще бы. Я и сама не понимаю, как здесь оказалась. Когда тебя выписывают?

– Надеюсь, скоро. Завтра или, может, в пятницу.

– Хорошо. А я пока закончу брать анализы ДНК у тех, кто побывал в квартире. Я нашла твой список. И еще я говорила с лабораторией. Данные по крови и сперме они обещались дать в течение недели. Я ничего не забыла?

– Другие дела.

– Какие?

– Твой отец хотел поискать, не найдутся ли еще преступления с таким же почерком. Этим занимался сержант Сото.

– Ладно, я ему позвоню. Отдыхай и выбирайся отсюда поскорее, а потом поговорим. – Она встала. – Знаешь, из-за тебя мне ужасно стыдно, что я так вела себя с отцом.