Генрих Гиммлер
Шрифт:
Тем не менее вначале Гиммлер даже гордился своими концлагерями. В октябре 1935 года, получив поздравления с днем рождения от Гитлера, он сопроводил Гесса и других именитых гостей на экскурсию в Дахау, где в удобных казармах, построенных узниками, скоро должен был разместиться новый отряд СС, созданный в дополнение к подразделению «Мертвая голова». Он вместе с охраной лагеря нес гарнизонную службу, но основной его задачей была военная подготовка. При базовых лагерях существовали квартиры для семей охранников, и даже в самые страшные периоды истории лагерей во время войны жены и дети эсэсовцев должны были мириться с жизнью возле средоточия мучений и смерти [38] .
38
Хесс, будущий комендант Аушвица, записал, что Гиммлер провел «великую проверку» Дахау в 1936 году, и добавил, что «Гиммлер был в прекрасном расположении духа, потому что проверка прошла без единой
После политической чистки полувоенный характер СС стал меняться. Гитлеру нужно было наблюдать не только за теми, кто критиковал его режим за границей, возможно, готовился к военным действиям против него, но также контролировать верховное командование немецкой армии, все еще имевшее остатки власти для того, чтобы, приложив определенные усилия, свергнуть его. Начался период его открытого неповиновения победителям и пренебрежения условиями, навязанными Германии в ходе версальских переговоров, и образец обучения СС изменился соответственно обстоятельствам. В январе 1935 года Германия получила обратно землю Саар, в марте Гитлер объявил о призыве на военную службу и основании военно-воздушных сил — Люфтваффе Геринга; в июне Риббентропу, послу в Британии, удалось отменить Морской пакт, ограничивавший развитие морского флота Германии; а в декабре состоялись грязные сделки, развязавшие Муссолини руки в дальнейшем завоевании Эфиопии.
Гитлер решил, что СС должны обеспечить ему целую дивизию подготовленных к войне солдат, и заставил армию принять нелепое положение, сделав это частью своего плана мобилизации. В ноябре 1934 года генерал-лейтенант Пауль Хаузер был назначен ответственным за военную подготовку СС. Хаузер принял на себя руководство школой Гейдриха для командного состава СС в Бад-Тельце и превратил ее в первое из многих, созданных позже, офицерских училищ со строжайшей дисциплиной. По свидетельству Рейтлингера, после войны Хаузер восстановил училище в Бад-Тельце в качестве идеальной модели для обучения офицеров НАТО. Его учебное заведение было началом гиммлеровского Ваффен, военного соединения СС, которое позже стало интернациональным корпусом, когда СС стали пополнять свои ряды людьми «подходящих» рас на завоеванных территориях.
Отношения Гиммлера с Гитлером, Герингом, Фриком и Шахтом (банкиром, ставшим министром экономики у Гитлера в 1934 году), с верховным командованием армии и, кроме того, со своим основным помощником Гейдрихом строились по принципу оппортунизма, руководившим действиями всех нацистов, какое бы положение в руководстве партии они ни занимали. Оппортунизм — особый порок политиков, а нацистская ментальность, с ее полным отрицанием любой политической этики, ускоряла развитие интриг, с помощью которых партийные лидеры старались обойти друг друга. Гитлер был абсолютно готов к тому, чтобы тратить весьма ограниченные таланты своих начальников, министров и советников, позволяя им подрывать силы друг друга, оставляя ему при этом власть верховного арбитра, принимавшего окончательные решения.
Власть Гиммлера в этой странной и уродливой системе управления была все еще ограничена с одной стороны Фриком, упрямым бюрократом, занимавшим пост министра внутренних дел, а с другой стороны верховным командованием армии, которое не могло смириться с существованием не подчинявшегося ему соединения СС численностью в четверть миллиона человек, как когда-то не могло смириться с существованием более многочисленных, но гораздо менее дисциплинированных сил Рема. Что касается бюрократов, то внимание Геринга теперь было отвлечено от политической полиции, и Гиммлер с Гейдрихом некоторое время сотрудничали с Фриком и Гюртнером, министром юстиции; в 1934–1935 годах оба они старались сдержать начальников СС и СД и их агентов, хватавших любого человека по своему усмотрению и державших пленников на «защитном попечении». Фрик даже пытался составить законопроект, первоначально действовавший только в Пруссии, который давал узникам лагерей право обращаться в суд. Когда закон рассматривался в Прусском правительственном совете, на заседание пригласили Гиммлера, хотя он и не являлся членом Совета, а он уж позаботился о том, чтобы закон не был принят. Окончательную победу над Фриком он одержал, когда 2 мая 1935 года прусский административный суд принял решение о том, что деятельность гестапо выходит за пределы его юрисдикции [39] .
39
О попытке вмешательства Фрика см. М. В. Т. XII, стр. 203–206, 266.
Тем не менее, лишь 19 февраля 1936 года Гитлер наконец издал декрет о том, что гестапо является особой политической организацией, чья власть простирается на всю Германию. В июне Гиммлер был назначен начальником немецкой полиции в Министерстве внутренних дел, официально подтвердив ту власть, которую давно уже имел. Фрик, хотя формально и являлся начальником Гиммлера в делах полиции, оставил бесполезные попытки вмешаться в его работу [40] .
Другой человек, открыто критиковавший
Гиммлера, был Шахт, банкир, безжалостный и амбициозный автократ. Получив от Гитлера должность министра экономики, он был решительно настроен управлять делами на свой лад, хотя в конце концов на этом посту его сменил Геринг. Гизевиус утверждает, что он вместе с одним инженером ездил в резиденцию Шахта и по его просьбе произвел обыск, стараясь найти микрофоны, так как министр подозревал, что агенты Гейдриха шпионят за ним и записывают его резкие замечания. Они нашли микрофон, вмонтированный в телефонную трубку. Шахт в своих мемуарах «Первые 76 лет моей жизни» утверждает, что Гиммлер угрожал ему, когда он принимал должность, и даже предлагал ему уйти в отставку. В ответ Шахт послал ему краткую записку, где говорилось, что он уволится, когда ему прикажет фюрер, а СС лучше убраться с его дороги.40
Полиция при Гиммлере была разделена на полицию в форме (O.R.P.O) и тайную полицию, ходившую в штатском (S.I.P.O.). Тайной полицией руководил Геидрил, и состояла она из гестапо, их коллег крипо (криминальная полиция или C.I.D.) и Службы безопасности, СД, которая все еще оставалась партийной, а не государственной организацией. В сентябре были предприняты дальнейшие шаги для слияния СС с полицией, для чего районных лидеров СС сделали начальниками полиции в своих районах. В результате сфера деятельности гестапо, до этого времени номинально ограниченная Пруссией, распространилась на всю Германию. Однако лишь через два года, в июле 1938, все члены тайной полиции стали членами СС, закрыв, тем самым, промежуток между двумя сферами влияния Гиммлера в государстве. (См. книгу Кранк-шоу Гестапо, стр. 90.)
Стратегия, которую избрали Гиммлер и Гейдрих в своих действиях против верховного командования немецкого вермахта, была еще более коварной и привела к печально известным делам против Бломберга и Фрича в 1938 году. Вернер фон Бломберг, гитлеровский министр обороны, уволенный в 1938 году за то, что женился на проститутке, не зная о характеристике, данной ей полицией, с показным энтузиазмом поддерживал Гитлера. Бломберг был высоким, белокурым, привлекательным мужчиной, но его ума или коварства было явно недостаточно, чтобы справиться с теми, кто решил от него избавиться. Его активного противодействия возрастающей милитаризации СС после объявленной Гитлером в 1935 году мобилизации было достаточно, чтобы Гиммлер сделался его врагом.
Вернер фон Фрич был назначен верховным главнокомандующим сухопутных войск в 1934 году без санкции Бломберга на это назначение. У Фрича и Бека, его начальника штаба, который позже участвовал в заговоре армии против Гитлера, по слухам, были разногласия и возражения против призыва на военную службу, хотя Гитлер продолжал доверять им. Слухи эти распространялись Гиммлером и Герингом, который в 1935 году сам хотел командовать армией, и теперь готов был использовать любую возможность, чтобы очернить и Бломберга и Фрича. Атмосфера Берлина была полна слухов о путче и контрпутче.
19 января 1935 года Бломберг, пытаясь возобновить дружеские отношения, пригласил Геринга и Гиммлера выступить перед верховным командованием в академии Кайзера Вильгельма, а они использовали эту возможность, чтобы объяснить армии, что военный переворот будет незаконным. Тем не менее, Бломберг пошел еще дальше в своих стараниях успокоить Гиммлера; он пригласил его в следующем месяце выступить перед собранием армейских офицеров в отеле «Четырех времен года» в Гамбурге. Хотя призыв на военную службу еще не был объявлен, он был уже решенным делом, и Гиммлер отыгрался на Бломберге, заявив, что ряды СС во время войны будут пополнены для борьбы с врагами внутри Германии, в то время как Армия будет сражаться за рубежом; в таких условиях СС могут противостоять любому предательскому удару в спину, как это произошло в 1918 году. Когда он говорил об идеальных людях, которых принимают в СС, казалось, он бросает вызов расовой чистоте офицеров в аудитории.
В январе 1935 года Бломберг назначил Канариса шефом военной разведки — должность, которую Гейдрих, внимательно информировавший предшественника Канариса, предпочел бы перевести в ведомство СД, но в то время это вряд ли было возможно. Так было положено начало непростым отношениям Гейдриха и его старого морского инструктора, заведовавших двумя разными разведывательными службами. Первое рабочее соглашение, известное как «Десять заповедей», ограничивало операции Канариса в военном, но не в политическом шпионаже. Была воссоздана поверхностно дружественная атмосфера, Гейдрих смог разрядить напряжение, сыграв, как прежде, на скрипке в кругу семьи Канариса. Но вскоре адмирал стал бояться Гейдриха и его огромного влияния на Гитлера и приготовился получать секретную информацию о деятельности Гиммлера и Гейдриха от таких людей, как Гель-дорф, начальник берлинской полиции.
Интересы Гиммлера к тому моменту не ограничивались более пределами Германии. Он думал о немцах, живших за рубежом, и в 1936 году пришел к соглашению с Эрнстом Болом, главой иностранной организации нацистской партии, относительно распространения нацизма среди немцев за пределами рейха и шпионажа агентов Гейдриха за границей. Результатом этого вторжения в сферу, которая если и относилась к какому-то отделу, то, скорее, к военной разведке Канариса или к Министерству иностранных дел, явился курьезный инцидент, связанный с заговором Тухачевского против сталинского режима и поддельными документами, которые Гейдрих поставлял советскому правительству.