Гербовый столб

Около входа в паб его остановил мальчишка лет двенадцати. Он был одет в нейлоновую куртку и кепочку. Личико — острое и милое, как у ежика. Глаза — быстрые, смышленые. На левой щеке длинной дугой розовел шрам.

— Мистер, купите снаряд, — развязно предложил Ежик.

— Какой снаряд? — не понял Ветлугин.

— Раббер-буллет [18] . — Мальчишка с трудом вытащил из кармана диаметром с бутылочное дно, длиной в ладонь лоснящуюся черную пулю, которая по своим размерам, конечно, больше соответствовала снаряду. — Самая настоящая, мистер. Вот сюда угодила. — И он ткнул себя в розовый шрам. — Сувенир с Фоллс-роуд, мистер. Всего десять фунтов.

18

Rubber bullet — резиновая пуля (англ.). Применяется во время разгона демонстраций в католических гетто Ольстера.

Он называл Ветлугина «мистером», думая, что тот американец. В Англии, не зная фамилии, обращаются «сэр». Но ведь это — Ирландия! И, наверное, немало выходцев с Фоллс-роуд проживает в США. И, вероятно, время от времени сюда наезжают. И, конечно, здесь бывают американские корреспонденты, особенно те, в ком течет ирландская кровь.

— Слишком дорого, мистер. Начинающий бизнесмен, — улыбнулся Ветлугин.

— А-а, вы из Лондона, — разочарованно сказал Ежик и нахмурился. — Тогда пять фунтов. Она настоящая.

— Однако я слышал, что твои приятели продают их по фунту.

— Три фунта, сэр.

— Ну что ж: это уже ближе к сделке. А скажи: где здесь Бюро информации? Как мне найти Десмонда Маккуна?

Ежик подозрительно взглянул на него.

— Никого такого не знаю.

Он враждебно осмотрел Ветлугина с ног до головы и независимо направился прочь, с трудом засовывая пулю в карман. Свернул за угол, на Кроггэн-плейс. Ветлугин последовал за ним.

Ежик не оглядывался. Он крался вдоль стены и во все глаза следил за торопливо идущим по противоположной стороне священником. Священник шел под большим черным зонтом и был одет во все черное. Только шею закрывал белый круглый воротничок. Со спины он выглядел молодым человеком. Чернота одежды подчеркивала его стройность, а легкость, пружинистость походки — молодость. Он совсем не походил на служителя культа, и потому Ветлугин подумал, что, может быть, это есть сам Шин О’Хагэн, переодетый в «черного джентльмена».

«Черный джентльмен» коротко постучал в зеленую дверь самого крайнего дома. Она мгновенно открылась. Складывая зонт, он резко оглянулся, и Ветлугин увидел его белое вытянутое лицо и заметил, как вздрогнул, остановился мальчишка. «Священник» быстро вошел в дом. Ежик мгновение раздумывал, а потом со всех ног бросился к той же двери. Он стал отчаянно колотить в нее кулачками. Наконец она открылась. Он стремительно прошмыгнул вовнутрь.

«Все ясно, — решил Ветлугин. — И Десмонд Маккун, и Шин О’Хагэн находятся тут. Придется подождать в «Трех петухах», пока не позовут...»

Помещение паба было тесное и плотно набитое: все же обеденное время! Пахло никотином и кислятиной. Ветлугин протискивался к стойке. Его не очень-то пускали. Смотрели недоуменно и враждебно: чужак! Мол, откуда и зачем? И, мол, не лучше ли начать обратный путь, не доходя до стойки? Здесь чужаков не привечали.

Ветлугин старался не замечать их недружелюбия. В конце концов, если потребуется, то объяснит, зачем он сюда явился...

Толстяк-бармен в темно-зеленом свитере с закатанными рукавами, обнажившими волосатые сильные руки, отнесся к нему с профессиональным вниманием:

— Чего желаете, сэр?

— Пинту «гинесса» [19] . И мне нужно позвонить. Я, конечно, заплачу за разговор.

Бармен вроде бы задумался, но сам быстро сообразил о своей прямой выгоде.

— Все вместе — один фунт, — сказал он.

— Спасибо, — поблагодарил Ветлугин, отхлебнув крепкого, вяжущего «гинесса».

Вскоре бармен вышел из боковой двери с телефонным аппаратом: шнур дотягивал только до края стойки.

— Идите сюда, сэр, — позвал он.

19

Guinness — черное ирландское пиво.

Это как раз устраивало Ветлугина: там было окно на Кроггэн-плейс. Правда, в промежутке между этим окном и следующим достаточно высоко, почти под потолком, стоял на деревянной полке включенный телевизор. Из него раздавались пальба, выкрики — показывали боевик. Однако сами посетители разговаривали и смеялись так громко, что гул был вокзальный.

«Ничего не услышу, — беспокойно подумал Ветлугин. — Но что поделаешь?..»

Он набрал номер Десмонда Маккуна. Раздались мерные двойные гудки. Никто не подходил к телефону. Он повторил набор. И опять нет ответа. Что делать? Он позвонил в гостиницу. Павел сразу снял трубку.

— Ты где? Мы с Джимми забеспокоились.

— В пабе «Три петуха». На месте бюро — развалины. Но, похоже, они тут.

— Ну, ладно... — последовал отечественный фольклор. — Хорошо, что позвонил, а то мы уже разное успели подумать. Давай быстрей возвращайся. Вот Джимми кое-что хочет сказать.

— Виктор, — посоветовал их хороший приятель коммунист Джимми Синклер, — не беспокойся: они тебя сами найдут. Жди их там, где ты сейчас.

— Хорошо. Увидимся, — сказал Ветлугин и положил трубку.

В баре наступила напряженная тишина. Все молчали. Молчал и телевизор. Ветлугин почувствовал озноб. Неужели они затихли, чтобы слушать его разговор? Но, похоже, нет. Их головы были задраны к телевизору.

Раздался телетайпный перестук новостей. Диктор взволнованно объявил, что в центре Лондона взорвалась машина, начиненная взрывчаткой. Трое прохожих ранено. Бомбы на Оксфорд-стрит у магазинов «Селфриджес» и «Маркс энд Спенсер» обезврежены. За полчаса до взрыва, говорил диктор, позвонили в газету «Таймс» и голос с ирландским акцентом предупредил о заложенных бомбах.

— Рано предупредили, — громко сказал кто-то.

Ему не ответили.

Диктор заключил: «Эксперты Скотланд-ярда считают, что террористы с Фоллс-роуд готовят новые бомбовые удары по Лондону».

— Какие умники! — иронично бросил тот же голос.

И опять ему не ответили.

Паб быстро пустел. Казалось, другие новости в «Трех петухах» никого не интересовали. Однако первую ждали все. Видно, тут, на Фоллс-роуд, заранее знали о том, что должно было случиться в Лондоне...

Ветлугин сел за освободившийся столик у окна. Перед ним открылась вся невеликая перспектива Кроггэн-плейс, замкнутая интересовавшим его домом. Улочка оставалась пустынной. Бармен за его спиной выключил телевизор. Тревожная тишина паба то и дело наполнялась мокрым шуршанием шин да напряженным гулом моторов на Фоллс-роуд.

Уже прошло около часа, как Ветлугин торчал в «Трех петухах», но никто не появлялся. Что же все-таки делать? Неужели таким образом ему дают понять, что интервью не состоится? Но зачем Десмонду Маккуну и Шину О’Хагэну надо было назначать свидание, а теперь от него скрываться? Вроде бы незачем.