Герои

— Девять Смертей! — заревел кто-то сзади, не далее чем в дюжине шагов. Красная Шляпа повернулся и встал.

— Можешь передохнуть. Они ушли.

Из теней вынырнуло серое лицо Ищейки, в руке свисал лук со стрелами.

— Как, все что-ли?

Красная Шляпа указал на труп — дело своих рук.

— Почти.

— Кто бы мог подумать? — Ищейка присел рядышком, позади из-за деревьев выползали его парни. — Имя мертвеца делает за тебя всю работу.

— Ага, а ещё хохот мертвеца.

— Колла, возвращайся и передай Союзу — роща свободна.

— Айе. — И один из них помчался, скрываясь в роще.

— Как там дела впереди? — Ищейка перескочил через бревно и подкрался к деревьям, не высовываясь ни на шаг. Он, Ищейка, всегда настороже, всегда бережёт людские жизни. Бережёт жизни обеих сторон. Редкость для боевого вождя, и весьма похвальная, ведь знаменитые песни в основном дудят о выпавших кишках и всём таком прочем. Они присели на корточки в подлеске, в густой тени. Хотелось бы знать Красной Шляпе, сколько они так просидели в тени, в подлеске, во всех промозглых уголках Севера. В общей сумме недели, не меньше. — С виду не очень, да?

— Нет, не очень, — ответил Красная Шляпа.

Ищейка проскользнул вперёд, к опушке, и снова присел за укрытием.

— И отсюда не лучше.

— И так и есть на самом деле, да?

— В общем, да. Но человек живёт надеждой.

Обстановка не была многообещающей. Ещё парочка яблонь, один-два колючих куста, а дальше круто вверх выступал голый бок холма. Несколько беглецов всё ещё преодолевали травянистый склон. Дальше, как только солнце начало проливать свет на мир, проявилась ломаная линия рвов. Выше над ними обветшалая стена, что опоясывала Детей, а ещё выше — сами Дети.

— Само собой, доверху напичканы ребятами Железноглава, — пробормотал Ищейка, как раз озвучивая мысли Красной Шляпы.

— Айе, а Железноглав — хрен упёртый. Прицепится, фиг же его отгонишь — всегда так было.

— Как оспа, — заметил Ищейка.

— Такой же желанный гость.

— Сдаётся, чтобы попасть наверх, Союзу потребуется большее, чем мёртвые герои.

— Сдаётся, маленько живых им не помешает.

— Айе.

— Айе. — Красная Шляпа заслонил глаза ладонью, слишком поздно спохватившись, что заляпает кровью пол-лица. Он приметил громадного детину, стоящего у рва ниже Детей, крича на отставших. Расслышал его рёв. Пусть не слова — но голос говорил о многом.

Ищейка ухмылялся.

— Голосок-то не радостный.

— Не-а, — сказал Красная Шляпа, тоже ухмыляясь. Как говаривала его престарелая матушка, нет слаще музыки, чем стон отчаянья врага.

— Ссыкливые, бля, уебаны! — выбранился Айриг и пнул по жопе последнего из них — идущего, согнувшись и задохшись от подъёма. Тот упал прямо в жижу лицом. По сравнению с тем, что он заслужил — поблажка. Повезло, что он отведал Айригова сапога, а не секиры.

— Уёбищные, бля, ссыкуны! — взвизгнул Выдержка и тоже пнул ссыкуна по жопе, как только тот попытался встать.

— Бойцы Железноглава не бегут! — рявкнул Айриг, ударил ссыкуна ногой в бок и перевернул его.

— Бойцы Железноглава не бегут! — И Выдержка ударил парня по яйцам, когда тот попытался отодвинуться. Боец завизжал.

— Но там, внизу, Девять Смертей! — вскричал другой, с молочно-белым лицом и глазами, широкими, как очко выгребной ямы. Он съёжился от ужаса, прям как маленький. Тревожный бормоток сопроводил это имя, всколыхнув парней, ожидавших за рвом. — Девять Смертей. Девять Смертей? Девять Смертей. Де…

— Нахуй, — прорычал Айриг. — Девять Смертей.

— Айе, — прошипел Выдержка. — Нахуй. Пошёл он на хуй, хуйло!

— Ты его хоть видел?

— Э-э… нет, то есть, сам я нет, но…

— Коль он не сдох, а он сдох, и коль у него есть кости, а у него их нет, пущай приходит сюда. — И Айриг приблизился к бойцу и пощекотал его подбородок шипом на конце своей секиры. — И разбирается со мной.

— Айе! — Выдержка едва не верещал, на висках проступили взбухшие жилы. — Пускай приходит сюда и разбирается с… с ним! С Айригом! Вот так-то! За побег Железноглав велит вас, мудаков, повесить! Как он, сука, Гнутого повесил, и вскрыл ему брюхо за измену, пиздец вам настал, готовьтесь! Готовьтесь, бля, а мы…

— Ты, значит, вот так решил помочь? — перебил Айриг.

— Извиняюсь, вождь.

— Хотите имён? Там, наверху, на Детях, Кайрм Железноглав. А за его спиной, на Героях, Щелкунчик Вирран, и Коль Трясучка, и сам, ети вашу мать, Чёрный Доу, коли на то пошло…

— Там, наверху, — пробормотал кто-то.

— Кто сказал? — взвизгнул Выдержка. — Кто тут пиздеть научился…

— Тот, кто выстоит, — Айриг поднял секиру и потрясал ею при каждом слове, поскольку часто замечал, что секира добавляет остроты даже самым тупейшим доводам, — кто выполнит свою задачу — тот займёт почётное место у костра и своё место в песнях. Тот, кто сбежит с этой самой точки… прекрасно, — и Айриг харкнул на скрючившегося у своего сапога труса, — я не стану беспокоить Железноглава и требовать правосудия. Я предам его топору, и дело с концом.

— С концом! — провизжал Выдержка.

— Вождь. — Кто-то тянул его за руку.

— Не видишь, я тут пытаюсь… — рявкнул Айриг, оборачивась кругом. — Вот же бля.

— Про Девять Смертей - всё, забыли! Идёт Союз.

— Полковник, вы обязаны спешиться.

Винклер улыбнулся. Даже это далось с трудом.

— Не представляется возможным.

— Сэр, в самом деле, сейчас не время геройствовать.

— Ну а тогда… — Винклер окинул взглядом обе стороны многочисленных шеренг, появляющихся из фруктовой рощи. — Когда же время?

— Сэр…

— Чёртова нога не выдержит. — Винклер сморщился, потрогав бедро. Даже тяжесть ладони вызывала мучения.

— С ней серьёзно, сэр?

— Да, сержант, думаю вполне серьёзно. — Он не врач, но будучи двадцать лет военным, хорошо понимал значение вони от перевязки и багровых кровоподтёков вокруг раны. Если честно, этим утром он вообще не ожидал проснуться.

— Пожалуй, вам следует вернуться и показаться хирургу, сэр…

— У меня предчувствие, что сегодня все хирурги будут нарасхват. Нет, сержант, благодарю, но я поспешу. — Винклер рывком поводьев повернул лошадь, беспокоясь, как бы забота этого воина не убавила его храбрости. Ему понадобится вся его храбрость без остатка. — Бойцы Его величества Тринадцатого! — Он вытащил меч и устремил его острие на россыпь камней высоко над ними. — Вперёд! — И здоровой ногой пришпорил коня, понукая его вверх по склону.

Насколько он мог судить, сейчас он был единственным всадником во всей дивизии. Остальные офицеры, включая генерала Челенгорма и полковника Горста, оставили коней в роще и далее продвигались пешком. В конце концов, только полный дурак решит ехать верхом на такой крутой холм, как этот. Только дурак, либо выдуманный герой из книжки, либо мертвец.

Главная нелепица в том, что её даже нельзя было назвать раной. В своё время, столько уже лет назад, он штурмовал Ульриох, и лорд-маршал Варуз навестил его в госпитальной палатке, с глубокой признательностью пожал ему влажную руку и сказал что-то о храбрости. Винклеру потом часто хотелось вспомнить, что. Но ко всеобщему, а более всех к его собственному, изумлению, он выжил. Наверно поэтому-то он и не придал никакого значения царапинке на бедре. А теперь, по всем приметам, она его убьёт.