Герои

— Приметы чёртовы, — выдавил он сквозь зубы. Единственное, что он мог поделать — улыбаться сквозь муку. Только так и должно поступать солдату. Он написал все необходимые письма и полагал, что так лучше, чем ничего. Жена всё беспокоилась, вдруг не получится попрощаться.

Закапал дождь. Он почувствовал на лице холодящее пятнышко. Конские копыта поскальзывались в невысокой траве, лошадь фыркала и вскидывалась, сотрясая его ногу и кривя его рот. Потом впереди взмыли стрелы. Великое множество стрел. Потом они, огибая изящную дугу, начали устремляться вниз.

— Ох, чёрт бы побрал. — Он сощурился, и невольно ссутулил плечи, словно шагнул под град из-под крыши. Несколько упало возле него, беззвучно втыкаясь в торф. Он услышал сзади звон и стук — стрелы отскакивали от щитов и доспехов. Услышал вопль, за ним ещё. Стреляют. Попадают в людей.

Будь он проклят, если собирается просто сидеть, и всё.

— Йех! — И Винклер всадил шпоры, морщась, пока конь, пошатываясь, поднимался на холм — существенно оторвавшись от своих людей. Он остановился, шагах, пожалуй, в двадцати от линии противника. Можно было разглядеть, как пристально смотрят вниз лучники, их луки чернели на фоне начинающего снова смурнеть неба, моросящего по шлему Винклера иголочками дождя. Он чудовищно близко. Нелепо простая цель. Мимо него вжикнули стрелы. С великим трудом он повернулся в седле и, закусив губу в ожидании боли, встал в стременах, поднимая меч.

— Воины Тринадцатого! Навались! Вам что, в другую сторону?

Упало несколько солдат — новые стрелы хлестнули по первому ряду, но остальные издали грудной рёв и рванули вперёд, чем-то весьма похожим на бег, что оказалось чертовски замечательным подтверждением их боевого духа — после всего проделанного-то марша.

Винклера проняло странным ощущением в пульсирующей ноге. Он опустил взгляд и, к своему изумлению, увидел стрелу, воткнувшуюся в его омертвелое бедро. Он разразился хохотом.

— Это моё наименее уязвимое место, долбаное мудачьё! — завопил он северянам на валу. Передний из его атакующих воинов уже поравнялся с ним, топоча в гору с диким криком.

Стрела глубоко вошла в шею коня. Он встал на дыбы, и Винклер подскочил в седле, едва-едва не выпустив поводья, что в любом случае оказалось лишней тратой времени, ибо его скакун накренился на бок, подогнулся, рухнул. Раздался страшный гул удара.

Винклер попытался вытрясти дурман из головы. Попытался оглядеться, но застрял, прижатый конём. Хуже того, похоже, при падении он врезался в одного из солдат, и копьё своего пропороло полковника. Сейчас окровавленное острие вылезло из винклерова бедра, как раз под самой кирасой. Он безнадёжно вздохнул. Видать, куда бы ты броню не прицепил, её всё равно не будет там, где надо.

— Что ж такое, — проговорил он, разглядывая высунувшуюся из бедра сломанную стрелу. — Ничего ж себе. — Вроде и не болит, вот ведь странно-то как. Тем не менее, это мог быть и плохой признак. Скорее всего. Повсюду вокруг сапоги колошматили грязь — его люди штурмовали холм. — Так держать, ребята, — слабо взмахнул рукой. Остаток пути им придётся преодолевать без него. Он глянул в сторону рвов — недалеко. Совсем недалеко. Он заметил примостившегося лохматого бородача с наведённым на луком.

— Вот, падла, — проговорил он.

Выдержка выстрелил в пидорка, который только что был на коне. Сейчас он расплющен под конём, и никому уже не опасен, но так, нахрен, бесстрашно выделываться в пределах досягаемости лука Выдержки явно оскорбляло его меткость. Как часто бывает с удачей, удача оказалась ненадёжной мелкой сранью — его подтолкнули под локоть именно тогда, когда он спустил тетиву, и выстрел унёс стрелу высоко в небо.

Он рванул из колчана новую, но тем временем события пошли слегонца в разнос. Слегонца существеннее, чем слегонца. Союз подтянулся к траншее, что они вырыли, и к земляному валу, что они насыпали, и теперь Выдержке хотелось бы, чтобы он копал малость глубже, а кидал землю малость выше, ибо вокруг уже охереть сколько южан, и куда больше ещё в пути.

Парни Айрига топтались на утоптанной земле, кололи сверху вниз копьями, стреляли, как бешеные. Выдержка заметил несколько копий, бьющих и в обратную сторону. Он вытянулся на цыпочках, пытаясь рассмотреть получше, затем резко качнулся, убираясь с дороги Айриговой секиры, промелькнувшей у самого носа. Если взыграла кровь, этот хрен не станет разбираться, кто там угодил под противовзмах.

Один северянин, заплетаясь, шагнул назад. Он уцепился за Выдержку и чуть не свалил на землю, хватаясь за грудь, и кровь бурлила сквозь его разодранную кольчугу. В оставленный им промежуток на валу вскочил союзный, будто бы был, мать его, на пружине. Мразота совсем без шеи, с огромной тяжёлой челюстью и жёсткими бровями, встопорщенными над твёрдыми мелкими глазками. Без шлема, зато всё остальное заковано в поцарапанные латы, в одной руке щит, в другой тяжёлый меч, уже тёмный от крови.

Выдержка отшатнулся, ведь с ним только лук и, так на так, всегдашняя склонность вести бой на почтительном расстоянии. Освободил путь более решительному карлу, чей меч уже шёл к цели. Безшеий, казалось, потерял равновесие, клинок просто обязан был снести ему башку, но одним быстрым движением тот отбил его со стальным лязгом, и взметнулась кровь, и карл завалился вниз лицом. Прежде чем он затих, Безшеий врезал ещё одному, так крепко, что вообще сбил того с ног, перевернул вверх тормашками и сбросил катиться под гору.

Выдержка, цепляясь, отодвигался выше по склону, широко распахнув солёный от чьей-то крови рот, уверенный, что в последний раз смотрит Великому Уравнителю в лицо, и, да, лицо было уродским. Тут сбоку выпрыгнул Айриг, занося за собою секиру.

Безшеий тяжело поехал вниз — великий зубец бабахнул об его щит. Выдержка заухал от смеха, но союзный съехал вниз лишь настолько, насколько подогнулись его колени, и сразу же взметнулся обратно, отбросил от себя громадную тушу Айрига и полоснул его поперёк живота — всё одним движением. Тот зашатался, из-под кольчужной накидки брызнула кровь, глаза вспучились больше от потрясения, чем от боли. Просто не в силах поверить, что его сделали так легко — как не мог поверить и Выдержка. Как человек способен взбежать на такой холм и продолжать двигаться настолько жёстко и настолько быстро?

— Это Девять Смертей! — заскулил кто-то, хотя, мать его, очевидно, никакой это не Девять Смертей. Он просто-напросто наводил точно такую же сучью панику. Ещё карл пошёл на него с копьём и тот обогнул древко — меч рушится вниз и оставляет могучую вмятину посередине карлова шлема, укладывая того вниз лицом, в грязи бестолково мотаются руки-ноги.

Выдержка стиснул зубы, поднял лук, тщательно выверил прицел по безшеему сволочуге, но как только Выдержка отпустил тетиву, Айриг рывком распрямился, одной рукой прижимая окровавленные кишки, а другой — занося секиру. Свезло так свезло: вождь встал как раз на пути стрелы, та впилась ему в плечо, и он захрипел.

Союзный мелькнул глазами вбок, и вместе с ними мелькнул его меч и отхватил Айригу руку по самое некуда, и, почти даже до того, как обрубок начал извергать кровь, клинок хлестнул в обратку и кровавым надрезом распорол ему грудь. Снова в обратку, и рассёк Айригу лицо между носом и ртом, верхние зубы выскочили наружу и посыпались с горы вниз.

Безшеий всё ещё горбился в стойке, спереди помятый щит, сзади меч, здоровенная харя вся в красных точках, взгляд прямой и спокойный, словно рыбак, ждёт когда дёрнется леска. Четверо истерзанных северян, мертвее мёртвого, лежат у его ног, и Айриг, ещё мертвее, плавно валится набок, валится в ров. С тем же успехом он мог быть и Девятью Смертями, этот безшеий хрен — карлы бегут со всех ног, только бы от него убраться. Другие союзные начали подтягиваться с обеих сторон, во множестве перелезать через вал — и теснение назад сменилось бегством.