Герои
Шрифт:
— Правда. Где ты хочешь, чтоб я встал со своей дюжиной?
— Естественно рядом со мной, когда я пойду на штурм Героев. Ты же наверняка ничего на свете так не жаждешь, как забрать у союзных тварей назад свой холм?
Утроба испустил долгий вздох, представив, что бы на это ответила его дюжина.
— Айе. Помираю от жажды.
Как по писанному
— Офицеру подобает командовать со спины лошади, да, Горст? Седло — вот подходящее место для штаба! — Генерал Челенгорм с чувством потрепал за шею своего великолепного серого скакуна, затем, не дожидаясь ответа, свесился и проревел рябому гонцу. — Передай капитану, он должен во что бы то ни стало расчистить путь! Расчищайте
Определённо, Челенгорм смотрелся великим завоевателем. Небывало молод для командира дивизии, улыбка говорит «я готов ко всему», одет с исключительной скромностью в пыльную форму простого бойца и сидит в седле со всем удобством любимого кресла. Если б он вполовину был таким же замечательным тактиком, как и наездником, они уже давно бы показывали зевакам в Адуе Чёрного Доу в цепях. Но он — увы, и увы нам.
Мельтешащий рой штабных офицеров, адъютантов, порученцев и, впридачу, едва ли достигшего половозрелости горниста, оживлённо и порывисто нёсся вслед за генералом, будто осы за подгнившим яблоком, борясь за попытку привлечь его переменчивое внимание, толкаясь, бранясь, и перекрикивая друг друга безо всякой почтительности. В то время как сам Челенгорм отрывисто рявкал залпами путаных и противоречивых ответов, вопросов, приказов и случайных жизненных наблюдений.
— Справа, конечно же, справа! — одному офицеру. — Скажите ему не волноваться, волненье ничего не решит! — другому. — Подгоните, маршал Крой их ожидает к полднику! — Огромное скопление пехоты было вынуждено, волоча ноги, убраться с дороги и глядеть, как проезжает командование, а после со скрипом жевать их пыль. — Значит, говядину, — проревел Челенгорм, прибавляя королевский жест, — либо баранину. Что угодно, у нас дела поважнее! Вы взойдёте со мной на холм, полковник Горст? Должно быть, с Героев превосходный обзор. Вы же королевский обозреватель, не так ли?
Я Его величества гороховый шут. Почти такой же шут Его величества, как и ты.
— Так точно, генерал.
Челенгорм, раскидывая куски дёрна, уже согнал коня с дороги, вниз к сияющему мерцанию отмелей. Его приспешники устремились следом, бултыхнувшись в реку и небрежно окатив отряд тяжело гружёной пехоты, пробивающийся вброд по пояс в воде. На другом берегу за полями рос холм, великий зелёный конус, до того правильной формы, что казался искусственным. Кольцо стоящих камней, которое северяне прозвали Героями, выступало с его плоской вершины, много меньший круг вздымался на правом отроге, одиночная каменная игла — на другом отроге, слева. На том берегу росли рощи, раскидистые деревья отяжелели зреющими яблоками, редкая трава под ними затенена и покрыта полусгнившими паданцами. Челенгорм высунулся, чтобы сорвать одно с низко свисавшей ветви и упоительно впился в него зубами. — Бвее. — Он скорчился и выплюнул. — Печёные, по идее, сгодятся.
— Генерал Челенгорм, сэр! — Задохшийся гонец нахлёстывал лошадь навстречу им вдоль ряда деревьев.
— Говори, воин! — Не замедляя галопа.
— Майор Кальф у Старого Моста, сэр, с двумя ротами из Четырнадцатого. Он запрашивает, следует ли ему продвинуться вперёд до ближайшего подворья и установить периметр…
— Непременно! Вперёд. Мы должны подготовить размещение. Где остальные его роты? — Гонец уже отдал честь и поскакал на запад. Челенгорм насупленно оглядел штаб. — Другие роты майора Кальфа? Остальные из Четырнадцатого?
Солнце насмешливыми пятнами скользнуло по невесёлым лицам. Один офицер открыл рот, но ничего не сказал. Другой пожал плечами.
— Наверное застряли в Адуэйне, сэр, на узких дорогах чудовищная неразбериха…
Его прервал другой гонец, несясь с противоположной стороны на изрядно взмыленной лошади.
— Сэр! Полковник
Винклер желает знать, должен ли он выгнать из домов население Осрунга и разместить…— Нет, нет, выгонять их? Нет!
— Сэр! — Юноша развернул коня.
— Подожди! Да, выгоните их. Займите дома. Подожди! Нет. Нет. Завоевать сердца и умы, а, полковник Горст? Сердца и умы, вы так не считаете? Как вы считаете?
Считаю, дружба с королём подарила тебе чин не по зубам. Считаю, из тебя выходил отличный лейтенант, сносный капитан, посредственный майор и с грехом-пополам полковник, но как генерал ты — сплошная обуза. Считаю, ты это знаешь, и не веришь в себя, и ведёшь себя от этого, как ни странно, будто наоборот, сверхмеры самоуверен. Считаю, ты решаешь, не подумав, — одно оставляешь ни с чем, а за другое бешено цепляешься вопреки всем доводам, думая, что поменять точку зрения покажет твою слабость. Считаю, страшась взяться за крупные вопросы, ты погряз в деталях, которые лучше оставить подчинённым, и от этого твои подчинённые душат тебя, требуя решений по каждому пустяку, в которых ты тонешь и постоянно ошибаешься. Считаю тебя благородным, достойным, храбрым человеком. И считаю тебя дураком.
— Сердца и умы, — произнёс Горст.
Челенгорм просиял. Гонец сорвался с места, чтобы, по всей видимости, покорить жителей Осрунга Союзу позволением остаться в их собственных домах. Остальные офицеры выезжали из-под сени яблонь на солнце — перед ними расстилался травянистый склон.
— За мной, ребята, за мной! — Челенгорм понукал боевого жеребца в гору, без малейших усилий удерживая равновесие в седле, пока его спутники с трудом хватались за поводья, один лысеющий капитан почти сорвался с лошади, когда получил по голове низкой веткой.
Недалеко от вершины холм окаймляла древняя известняковая стена, поросшая зарослями бурьяна, даже с внешней стороны не выше пары шагов. Один из более пылких молодых прапорщиков решил покрасоваться, перескочив через неё, но конь шарахнулся в сторону и едва его не сбросил. Покамест, подходящая притча для злоключений Союза на Севере — море тщеславия, но позорный итог.
Челенгорм и его офицеры цепочкой проехали сквозь узкий проём, с каждым ударом копыт старинные камни на вершине вырастали всё выше, а затем встали на дыбы над Горстом и остальными, когда те достигли плоской вершины холма.
Близился полдень, солнце светило высоко и жарко, утренние туманы начисто высохли, и, если не считать массивной тени от груды белых облаков на лесах к северу, долина купалась в лучах золотого солнца. Ветер волновал колосья злаков, сверкали отмели, над высочайшей башней Осрунга гордо колыхалось знамя Союза. К югу от реки дороги затмила пыль тысяч идущих строем людей, случайные проблески металла обозначали, где именно идут подразделения: пехота, конница, обозы медленно катились с юга. Челенгорм подвёл коня повыше, с явным неудовольствием осматривая обстановку.
— Проклятье, наши движутся слишком медленно. Майор!
— Сэр?
— Нужно, чтобы вы поскакали к Адуэйну и поглядели, нельзя ли их поторопить! Нам нужно больше людей сюда на холм. Больше в Осрунг. Надо подстегнуть их!
— Сэр!
— И майор?
— Сэр?
Челенгорм какое-то время сидел с открытым ртом.
— Ничего. Езжайте!
Тот тронулся не в том направлении, осознал ошибку и скрылся за кромкой холма тем же путём, каким они и прибыли.
На обширной травянистой поляне посреди Героев царила неразбериха. Лошадей привязали к двум валунам, только одна из них сорвалась и оглушительно ржала, пугала других, возбуждённо лягалась, пока несколько боязливых конюхов безрезультатно пытались ухватить поводья. Штандарт Королевской гвардии Шестого полка вяло обвис в центре круга, у потухшего кострища, где, окружённый и сугубо подавленный угрюмыми каменными глыбами, слабо поднимал настрой. Хотя, давайте называть вещи своими именами — мой настрой безнадёжен.