Герои

— Так и есть. — Утробу аж передёрнуло, когда он присел на корточки под кустом и посмотрел на юг. Кажется там, за линией деревьев, совсем другой мир. Под сенью листвы так темно и привычно. Тихо, будто погрузился в прохладную воду. Снаружи всё заливал режущий солнечный свет. Буро-жёлтый ячмень под голубым небом, вспухшие посреди равнины Герои в яркой кричащей зелени, старые камни на вершине по-прежнему несут свою бессмысленную стражу.

Утроба указал налево, в сторону Осрунга. На месте города, скорее угадывался, чем виднелся высокий частокол с парой блеклых башен над колосящимся полем.

— Первыми должны выйти отряды Долгорукого. Атаковать Осрунг. — Он понял, что говорит шёпотом, несмотря на то, что Союз на вершине холма в добрых нескольких сотнях шагов и вряд ли услышит, если даже он заорёт. — Старик понесёт с собой все штандарты, изобразит, будто это крупный натиск всеми силами. В надежде выманить с Героев хоть сколько-нибудь солдат.

— Считаешь, клюнут? — спросил Йон. — Как-то стрёмно.

Утроба пожал плечами.

— Все уловки стрёмны, для тех, кто о них знает.

— К тому же, спустятся они или нет — разница небольшая, — теперь Вирран подтягивался, повиснув на ветви, меч в перевязи за спиной. — Нам всё едино лезть на тот же самый холм.

— Всё-таки хорошо бы, если к тому времени, как мы заберёмся, союзные наверху бы уполовинились, — Дрофд спрыгнул со своего насеста.

— Тогда, будем надеятся, они клюнут, лады? — Утроба переместил руку правее, в сторону полей и пастбищ между Героями и Осрунгом. — Пусть только спустятся, а там уж Золотой выедет на лихом коне. Застигнет их без штанов в чистом поле, посечёт и загонит в реку.

— Топить мудачьё, — непривычно кровожадно прорычал Агрик.

— Тем временем, Доу нанесёт главный удар. По прямой, на Героев, вместе с Железноглавом, Стодорогом и всеми их войсками.

— И каким образом он собирается провернуть штурм? — спросила Чудесная, потирая свежий шрам.

Утроба удивлённо взглянул на неё.

— Ты чего, это ж Чёрный Доу. Он собирается очертя голову проломиться наверх, и из всего, что пока ещё не грязь, сделать грязь.

— А мы?

Утроба сглотнул.

— Айе. И мы.

— Впереди по центру?

— Снова на сучий холм? — забурчал Йон.

— Чё-то мне уже жаль, что в прошлый раз мы не стали за него драться с Союзом, — вымолвил Вирран, перелетая с ветки на ветку.

Утроба показал направо.

— Вон в тех лесах, под Соляной горой, Скейл. Сразу, после выхода Доу, он должен повести всадников вдоль Устредского тракта и захапать Старый мост. С ним и Кальдер.

Изумляет, насколько сильно Йон мог выразить неодобрение, лишь разок тряхнув головой.

— Твой, что ли, старый приятель Кальдер?

— Верно. — Утроба глядел ему прямо в глаза. — Мой старый приятель Кальдер.

— Значит точно, милая долинушка, неказистая, станешь наша ты! — пропел Вирран. — По новой.

— Во всяком случае, станет Чёрного Доу, — произнесла Чудесная.

Дрофд на пальцах считал имена.

— Долгорукий, Золотой, Железноглав, Стодорог, Скейл и сам Доу… это ж целая прорва народу.

Утроба кивнул.

— Должно быть, на Севере столько за один раз ещё не сражалось.

— Вот это будет битва — опыреть можно, — произнёс Йон. — Всем битвам битва.

— О ней сложат песни! — Вирран перекинул через ветку ноги и теперь висел вниз головой, по каким-то лишь ему ведомым соображениям.

— Мы этих южан вынесем и перемелем в кашу. — Произнёс Дрофд, правда, не слишком уверенно.

— Клянусь мёртвыми, надеюсь, — изрёк Утроба.

Йон подвинулся вперёд.

— Ты принёс нам золотишко, вождь?

Утроба скривился.

— Доу был не в том настроении, чтоб поднимать этот вопрос. — Кругом, в точности как он и предугадывал, послышались стоны. — Я потом всё заберу, не волнуйтесь. Оно положено по праву, и вы его получите. Поговорю с Полноги.

Чудесная цыкнула сквозь зубы.

— Уж всяко проще добиться здравомыслия от Виррана, чем монеты от Полноги.

— Я всё слышу! — отозвался Вирран.

— Вот о чём подумай, — сказал Утроба, тыльной стороной ладони похлопав Йона по груди. — Снова взойдёшь на тот холм — и тебе снова заплатят бабки. Получишь два жалования кряду. К тому ж, по-любому, когда б тут нашлось время их потратить? Нас ждёт битва.

С этим спорить было некому. В лесу уже пришли в движение снаряжённые и готовые к бою воины. С шорохом и стуком, шёпотом и хрустом, они опускались на колено, формируя шеренгу, вытянувшуюся в обе стороны промеж стволов. Ломаный солнечный свет проникал сквозь ветви, играя рябью на суровых лицах, сияя на шлемах и обнажённых клинках.

— А вообще, когда у нас в последний раз была полноценная битва? — пробормотала Чудесная.

— Была та стычка, у Оллензанда, — ответил Утроба.

Йон сплюнул.

— Вряд ли назову её полноценной.

— Тогда наверху, в Высокогорье, — сказал Скорри, заканчивая стрижку и стряхивая волосы с Агриковых плеч. — Пытаясь достать Девятипалого из проклятущего ущелья.

— Неужто семь лет назад? Или восемь? — Утроба поёжился от воспоминаний о том кошмаре. Десятки, сотни бойцов сгрудились в скальном проёме так тесно, что едва удавалось дышать, так тесно, что никому не удавалось замахнуться, а только бить друг друга коленями, друг друга колоть, друг друга кусать. Он не думал и не гадал, что переживёт ту ужасную участь. За каким чёртом человеку идти на такое по новой?

Он посмотрел на пологую чашу колосящихся между лесом и Героями полей. Выглядит мерзко длинным путём для пробежки старика с раздолбанным суставом, да не с одним. Песни выше крыши переполнены славными бросками на приступ, но в обороне есть одно неоспоримое преимущество — это враг идёт к тебе. Он переминался с ноги на ногу, пытаясь отыскать самое удобное положение для колена, лодыжки, да заодно и бедра, но лучшее, чего добился — разнообразил убийственную боль всеми возможными её разновидностями. Он сам себе усмехнулся, мол, чего ты хотел? В основном, такова вся жизнь.

Он огляделся проверить готовность дюжины. И тут его пробрало до печёнки — шагах в десяти, в зарослях папоротника, на колено припал сам Чёрный Доу. С секирой в одной руке и мечом в другой. За его спиной — Полноги, Трясучка и приближённые карлы. Он скинул свои меха и наряды, и казался обыкновенным воином, точно таким же, как и остальные в ряду. Не считая лютой ухмылки. Похоже, ждёт битвы с той же страстью, с какой Утроба мечтает её избежать.

— И чтоб никто мне не погиб, ясно? — Он окинул их взглядом, кладя руку на ладонь Скорри. Они все закачали головами, отвечая суровостью или нервозными усмешками, говоря «нет», или «айе», или «не я». Все кроме Брака, пялившегося на деревья, словно он был сам по себе. С его большого, бледного лица капал пот.