Герои

Утроба лишь пожал небу плечами. Пока что ещё полно туч, даже если проглядывает несколько голубых лоскутков.

— Может, снова дождь.

У Доу голова занята другим.

— Как дела на Старом мосту?

— Они пришли сразу с рассветом, но Скейл выстоял, — доложил Полноги. — Прогнал их обратно.

— Скоро они двинутся снова, недолго ждать.

— Однозначно. Думаешь, он справится?

— Если нет — у нас беда.

— Половина его воинов на той стороне долины под началом Кальдера.

Доу прыснул.

— Как раз тот боец, кого б я поставил прикрывать спину, выходя биться насмерть.

Полноги и пара других засмеялись.

Есть правильный способ делать дела, по крайней мере, в понятии Утробы, и в него не вписывается разрешать людям ржать за спиной над твоими друзьями, какими бы смешными те не были.

— Ты этого парня ещё плохо знаешь, — сказал он.

Полноги широко и ехидно ухмыльнулся.

— Забыл, вы же с ним близки.

— Почитай, что вырастил мальца, — пояснил Утроба, выпрямляясь и бросая вызывающий взгляд.

— Теперь понятно.

— Что?

Доу резко перебил их, теряя терпение.

— Эй, вы, будете дрочить Кальдеру когда стемнеет. На случай, коли до вас не допёрло, сейчас у нас дела поважнее. Что в Осрунге?

Полноги напоследок посмотрел на Утробу, затем повернулся к вождю.

— Союз за оградой, бои в южной части города. Долгорукий, всё же, выстоит.

— Ему бы лучше, — рыкнул Доу. — А в середине? Кто-то движется к отмелям?

— Они постоянно ходят вдоль берега, но не…

Голова Полноги исчезла, и что-то попало Утробе в глаз.

Раздался оглушительный треск, а потом он больше ничего не слышал, кроме тонкого, протяжного звона.

Его крепко садануло в спину, и он упал, покатился, вскарабкался на ноги, согнулся, как пьяный. Земля ходила ходуном.

Доу выхватил секиру, куда-то ею махал, выкрикивал, но Утроба слышал не его. А одни чокнутые колокольца. Повсюду стояла пыль. Удушливые тучи, как туман.

Он чуть не растянулся на безголовом теле Полноги — из него ручьём текла кровь. Что тело принадлежало ему, было ясно по вороту плаща. Заодно он потерял и руку. Полноги. Не Утроба. У него обе на месте. Он проверял. Но на ладонях кровь, и непонятно чья.

Пожалуй, надо бы вытащить меч. Он потянулся к рукояти, но не рассчитал, на каком расстоянии она находится. Вокруг тенями во мгле сновали люди.

Утроба протёр уши. Всё равно ничего, только звон.

На земле сидел карл, беззвучно ревя, впившись в окровавленную кольчугу. Из неё что-то торчало. Слишком толстое для стрелы. Осколок камня.

Напали? Откуда? Пыль оседала. Люди мотались туда-сюда, сшибались друг с другом, склонялись над ранеными, махали руками на все четыре стороны, прикрывая лица.

Верхняя часть одного из Героев до половины пропала, древний камень раскололся, обнажая свежую, искристую грань. У его основания лежали мертвые. Не просто мёртвые. Растерзанные в клочья. Перекрученные и смятые. Разодранные и выпотрошенные. Изувеченные так, как Утроба досель и не видывал. Даже после чёрных дел Девяти Смертей в Высокогорье.

Посреди тел и валунов сидел живой подросток, он моргал, размазывая кровь, над обнажённым мечом у себя на коленях, в руке застыл точильный камень. Ни намёка, каким образом он уцелел, если это и впрямь было так.

Всплыло лицо Виррана. Губы шевелились, видимо он что-то говорил, вот только Утроба слышал один хруст.

— Чего? Что? — Даже его собственная речь не доносила ни звука. Ткнул пальцами в лицо. Болит. Сильно. Утроба провёл по лицу рукой, и пальцы оказались в крови. Но ладони были в крови и до этого. Как и всё остальное.

Он попытался оттолкнуть Виррана, обо что-то запнулся и тяжело опустился на траву.

Пожалуй, всем будет лучше, если он чутка посидит.

— Есть! — заклокотал Сауризин, потрясая небу загадочным набором медных винтов, стержней и линз, точно престарелый воин бряцает мечом в честь победы.

— Прямиком в точку со второго разряживания, лорд Байяз! — Денка не мог сдержать восторг. — Один из камней на холме разрушен прямым попаданием!

Первый из магов поднял бровь.

— Вы так говорите, словно цель испытаний — разрушить как можно больше камней.

— Я уверен, что и северяне вблизи вершины подверглись значительному урону и смятению.

— Значительному урону и смятению! — эхом откликнулся Сауризин.

— Отличные вещи, которым стоит подвергать врагов, — заметил Байяз. — Продолжайте.

Настрой пары адептов поблек. Денка облизал губы.

— Было бы благоразумно проверить устройства на предмет повреждений. Никто не знает, как последовательность частых разряживаний может сказаться…

— Вот давайте и выясним, — сказал Байяз. — Продолжайте.

Очевидно, что продолжать два старичка страшно боялись. Но всё же куда меньше, чем Первого из магов. Они прошаркали обратно к трубам, где начали распекать несчастных механиков, точно так же как распекали их самих. И, несомненно, механики дадут разгон рабочим, а рабочие отстегают мулов, а мулы будут пинать собак, а собаки хватать зубами ос, и если повезёт, какая-нибудь оса вопьётся Байязу в толстую жопу, и колесо жизненной справедливости провернётся в очередной раз…

Поодаль, к западу, как раз сейчас завершалась вторая попытка наступления на Старый мост, достигнув не большего, чем первая. В этот раз какой-то дурной советчик подсказал пересечь реку на плотах. Двое из них переломились сразу после отплытия, оставляя пассажиров барахтаться на мелководье, либо весом доспехов утягивая на дно в местах, где поглубже. Остальные весело понесло вниз по течению, и пока воины на борту бесполезно размахивали руками и вёслами, вокруг них булькали стрелы.

— Плоты, — прошептал Байяз, оттягивая щёку и отсутствующе теребя короткую бороду.

— Плоты, — прошептал Горст, наблюдая, как неистово офицер потрясает мечом другому берегу. Дотянуться до него ему было не проще, чем до луны.

Раздался новый грохот взрыва, за ним незамедлительно последовал хор охов, вздохов и радостных кличей от разбухшей толпы зрителей, выстроившейся любопытствующим полумесяцем на гребне подъёма. В этот раз Горст даже не дёрнулся. Изумительно, насколько быстро, невозможное превращается в обыденность. Из ближней трубы снова сочился дымок, потихоньку поднимаясь вверх, чтобы присоединиться к едкой пелене, уже нависшей над экспериментом.