Героический эпос народов СССР. Том второй

— Воля твоя, ашуг, — вздохнул Кёр-оглы — Если уйти решил — иди! Но помни: не обольщайся благосклонностью пашей и ханов. Мой отец тоже всю жизнь верой и правдой служил Гасанхану, а под конец получил награду: повелел хан вырвать ему глаза. Желаешь вернуться — возвращайся, но если Джафар-паша притеснять тебя станет, помни: мой дом — твой дом!

Приложив ладони ко лбу и сердцу, поблагодарил ашуг великодушного Кёр-оглы. А когда попрощался он с лихими удальцами и луноликой Нигяр-ханум и вышел на дорогу, чтобы пуститься в обратный путь, Дели-Мехтер подвел к нему оседланного скакуна.

— Садись, ашуг, верхом быстрей доберешься! — сказал Кёр-оглы.

Скромный ашуг отвечал, что не может принять такого дорогого подарка, но Кёр-оглы настаивал принять его дар:

— Этого оседланного скакуна дарит тебе Нигяр-ханум, в переметной суме шелковый мешочек, а в нем сто золотых, — передашь их своей семье.

Дели-Гасан подал стремя, а Демирчи-оглы посадил ашуга в седло. Джунун сердечно поблагодарил Нигяр-ханум и пустил коня в сторону Эрзерума.

Пожелаем ашугу счастливого пути. Пусть он скачет в Эрзерум, а я тем временем расскажу вам о Телли-ханум.

Телли-ханум приходилась родной сестрой Джафар-паше. Была она стройна, лицом красива, а храбрости ее мог позавидовать даже мужчина. Ходила стоустая молва меж людей о том, что однажды Джафар-паша приказал возвести дворец в саду, окружить его сорока стенами и заточить там Телли-ханум. Этот дворец был так охраняем, что и птица не могла бы проникнуть в него или вылететь оттуда. Томилась девушка своим заточением, но не смела перечить брату. Как-то раз сидела она, печальная, в светелке своей, вдруг вбежала запыхавшись одна из прислужниц и выпалила:

— Ханум, что ты сидишь? Ашуг Джунун возвратился из Ченлибеля от удалого Кёр-оглы. Не с пустыми руками вернулся он: на гнедом иноходце дареном и со ста золотыми туманами.

— Ступай позови его, — приказала Телли-ханум. — Пусть поведает, что это за человек Кёр-оглы. Постарайся так провести ашуга в мои покои, чтобы ни одна душа о том не проведала. Будь осторожна, если прознает брат мой, что встречалась я с ашугом, он сдерет с тебя и меня шкуры, велит набить их соломой и сделать чучела.

Шустрая служанка пришла в восторг от таких слов. Опрометью кинулась она за дверь. И часа не прошло, как вернулась она в сопровождении Джунуна.

Он никогда раньше не видел Телли-ханум, только слышал о ней. Пером не описать, как поражен был вошедший дивной красотой этой девушки. Столь прекрасна она была, что, казалось, говорила луне: "Ты не выходи — я выйду", — реке говорила: "Скройся — я течь буду". Поклонился Джунун и присел в сторонке.

— Ашуг, — обратилась к нему Телли-ханум, — слышала я, что ходил ты в Ченлибель, правда ли это?

— Да, ханум, правда!

— А видел ли ты Кёр-оглы?

— Да, ханум, видел. Пятнадцать дней и ночей гостил у него.

— Ну, поведай, что он за человек? Столько о нем говорят разного, доброго и худого, были то, небылицы ли?

Плененный красой Телли-ханум, взял ашуг свой саз, коснулся его чутких струн и молвил:

— Прекрасная Телли-ханум, из груди моей рвется песня, дозволь вначале спеть ее, а потом я спою о Кёр-оглы.

— Будь по-твоему: пой!

Послушаем, что спел Джунун.

"Красавиц всех я перечесть не в силах, Но их успех затмить смогла одна. Немало дев нарядных, стройных, милых, Но стать соколья только ей дана. Она красноречивей попугая, Сандаловые пальчики нежны. И чернью кос так может ли другая Блистать при свете солнца и луны? Готов храбрец, моря пересекая, Гнать иноходца, ловчему под стать, Чтобы газель прекрасная такая Могла всю жизнь ему принадлежать".

Телли-ханум поняла, что, говоря о храбром ловчем, Джунун намекает на Кёр-оглы, и сказала:

— О почтенный ашуг, не скажешь ли ты, кто это лихой удалец, который решился бы на подобную охоту?

И Джунун запел снова.

"Живет в Ченлибеле подоблачном он, Лихой Кёр-оглы — знаменитый стрелок, Что в царственный пурпур всегда обряжен И в золоте носит дамасский клинок. Двузубым копьем рассекает он темь, Взъяренным верблюдом кидаясь вперед. Семь тысяч семьсот и одиннадцать семь Наездников в бой за собою ведет. Когда побивает врагов он своих, К седлу прикрепляет он головы их. И семьдесят режет баранов в отаре. На праздник гостей пригласив дорогих. И если бы я в этот дом не проник, В душе моей пламень любви не возник. Поверь, сокрушит даже камень скалы, Решившись похитить тебя, Кёр-оглы".

Пусть Телли-ханум побеседует с Джунуном, а тем временем я поведую вам о Джафар-паше.

Весть о возвращении ашуга Джунуна мигом разнеслась по всему Эрзеруму. Каждый прибавлял к услышанному и свою толику вымысла. В таких случаях песчинка быстро превращается в гору. Одни говорили, что Кёр-оглы подарил ашугу арабского скакуна, другие клялись аллахом, уверяя, что Джунун вернулся с мешком золота, третьи передавали, что целое селение поднес щедрый Кёр-оглы златоустому Джунуну, а четвертые, — теперь вы убедились, что песчинка может стать горой, — заверяли, что Кёр-оглы сделал Джунуна эрзерумским пашой. Весть переходила из уст в уста и вскоре достигла ушей Джафар-паши. Взбеленился Джафар-паша, разгневался и послал двух гонцов, чтобы немедля доставили они во дворец ашуга Джунуна.

Проворные слуги обшарили весь город, но отыскать ашуга Джунуна не смогли. Пустив в ход посулы и угрозы, все-таки проведали они о том, что ашуг Джунун находится у Телли-ханум. Доложили Джафар-паше о местопребывании ашуга. Пашу чуть удар не хватил. Вскочил он и отправился в покои сестры. А Джунун тем часом воспевал доблесть Кёр-оглы. Едва сдерживая гнев свой, спросил Джафар-паша:

— Где был ты, ашуг? Где пропадал ты две недели?

Почтительно поклонившись, Джунун ответил:

— Да продлит аллах жизнь паши, я был в Ченлибеле.

— Поведай, что видел там? Что слышал? Довелось ли тебе видеть самого Кёр-оглы?

— Довелось, да будет вечной жизнь паши. Все две недели гостил я у него. По душе мне пришелся Кёр-оглы.

— Может, ты растолкуешь мне, чем он так пришелся тебе по сердцу? — спросил Джафар-паша.

— Да будет нескончаемой жизнь паши, — поклонился Джунун, — я настолько очарован достоинствами Кёр-оглы, что если примусь рассказывать о нем, то испепелится язык мой, охваченный пламенем восторга. Дозволь мне поведать о Кёр-оглы в песне.