Героический режим. Безбожие

– Боюсь, если я соглашусь, то вам через три-четыре часа придётся выбирать нового главу.

– Если тебя убьют, то ляжет вся пати. Открытого боя долго мы не выдержим.

– Мне неприятно это слышать. Но я, пожалуй, всё равно откажусь. Не по мне это. Я готов что-то придумать, готов сделать для пати всё, но... из меня херовый лидер. Я куда лучше действую один, когда не надо оглядываться на сторонников. Я ненавижу подбадривать людей. Но всё это можешь ты. Ты находишься за нашими спинами, руководя оттуда. Когда бежишь впереди всех, руководить как-то не получается. И мне куда больше нравится, когда прикрывают мою спину, а не мне нужно прикрывать чью-то. Я слишком часто рискую, слишком часто лезу на рожон. К тому же, я хреново распределяю деньги, не умею затыкать людей, не умею их мирить. Если бы не ты, то Николай с Владимиром давно бы прикончили друг друга. Так что...

Павел тихо рассмеялся.

– Иногда мне кажется, что было бы куда лучше, если бы они прикончили друг друга. В этом случае мне не пришлось бы успокаивать обоих. Или я просто прибил бы другого. Или, скорее всего, попросил бы об этом тебя.

Я недоверчиво посмотрел на друида. Он выглядел уставшим. Наверное, всё дело в этом. Я и предположить не мог, что он когда-нибудь вообще захочет кого-то убить. Поэтому я всецело его поддерживал - он был из тех людей, что никогда не отправят своих убивать других людей за шмотки или бонус к опыту. А вот я, скорее всего, отправил бы, руководствуясь высшими целями. Или, скорее, низшей. Разве выживание не является самой низменной из всех целей? Особенно - за счёт других? Сдохни ты сегодня, а я завтра, да?

Неужели единственный человек, в которого я верил, тоже готов к этому? Нет, я, конечно же, верил ещё и Косте с Алексеем. Но Костя слишком уж зарылся в свою скорлупу, то есть маску, и я беспокоюсь о его психическом состоянии. Как будто оно у меня лучше... А Алексей слишком хладнокровен.

Про долбанных честолюбцев вроде Николая или Владимира я и не вспоминал в тот миг, не говоря уже о мелочи, расставляющей ноге, пускающей слюни или натачивающей топор. Они идут со мной рядом, но не моя семья. Потому что они убивали и готовы убивать.

Я похлопал Павла по плечу.

– Всё будет нормально.

– Надеюсь. Пойдёшь ночью?

– Конечно. В любое другое время они заметят, как я забрасываю веревку на частокол. Но действовать начну после рассвета. Надеюсь, что ночное нападение они ожидают куда больше.

– Ясно. Когда начинать нам?

Я подумал.

– Пожалуй, подайте-ка вы знак мне. Пошумите там или ещё чего. Или нападайте сами, уж такое-то я не пропущу.

– Договорились. Кстати... Люда передавала, что готова... снять тебе стресс.

Я усмехнулся. Если бы я не сказал Топлюше прощай... Но я сказал это.

– Пожалуй, воздержусь.

– Ладно, бывай. Мы тебя проводим.

– Договорились.

До заката было ещё часа два. По навесу долбил дождь. Ночь будет тёмной... наверное, такая ночь больше всего подходит для тёмных дел.

Ко мне подсел Алексей, протянул бурдюк с вином.

– У них две ведьмы, помни.

– Помню, - кивнул я, делая маленький глоток. Налегать не стоит.

Вторая помощница главной ведьмы каким-то образом ушла во время вчерашней драки. Это было хреново. Но ещё хреновей было то, что главная ведьма, скорее всего, рядом с конунгом. Я почти на сто процентов уверен в этом. Риск - дело благородное. Но не слишком ли его много для одного человека?

– Поэтому я и не играю в азартные игры, - прошептал я.

– Что?

– Ничего. Как ты думаешь, что со всеми нами?

– Сидим здесь, что ещё?

– Нет, я имею в виду дома. Пропажа или смерть пятидесяти тысяч человек - это не в тапки срать. Нас бы быстро связали с игрой, запретили её к продаже... сделали хоть что-то. Я вошёл в игру через неделю, и не было абсолютно никакой истерики.

– Какая истерика?
– хмыкнул Алексей.
– Я общался с тремя людьми, которые играли с героическим режимом.

У меня даже лицо вытянулось.

– В смысле общался? А почему мне раньше не сказал?

– Так... А, блин, ты же нуб, да ещё и с первого запуска решил героем стать. Мы-то с мужиками уже порядком поиграли, даже пару свеженьких гайдов прочитали. Блин. В общем, я тебе ничего не сказал потому, что ты не спрашивал. И неужели не слышал, что Вовка говорил?

– Нет.

– Он с живым Сашкой общался, когда уже третьего уровня в режиме был, вот позвал его поиграть, вояка наш и залез. Они, собственно, поэтому и думают, что они - пиксели.

– Так, а раньше...

– А раньше мы обсуждали, кто нас похитил - инопланетяне, китайцы или спецслужбы. Похитил, не забросил.

– Твою мать, - покачал я головой.

– А ты чего сейчас-то об этом вспомнил?

– Да как-то задумался. А до этого не хотел себе мозги парить. Так значит... всё нормально. Нас никто не потерял. Наша смерть не отразиться ни на чём...

– Наша смерть отразится на нас самих, - жёстко сказал друид.
– Помни это. Будь ты хоть копией, хоть двойником, хоть духом бесплотным, твоя смерть здесь будет бесповоротной для тебя здешнего. И, кто знает, может и не только здешнего.

– Ага, - уныло протянул я.

Вот как. Я копия, отражение. Какой-то другой Алексей сейчас играет в героический режим, кто знает, может даже мной нынешним. Он строит шашни с Леной, жрёт пиво, курит... а я здесь подыхаю. Отличный повод возненавидеть себя самого, не правда ли? И как хочется курить...

Но... вот что я думаю: я куда лучше того Алексея. И хуже одновременно. Я знаю цену жизни и цену смерти. Я стал другим. Я стал тем, кем никогда бы не стал там.

Я понял, что присосался к бурдюку и оторвал его от губ. Нет, мне надо быть трезвым. Хотя, как хотелось напиться.

– Ладно ты, не вешай нос, - ободряющим тоном произнёс Алексей.
– Я именно из-за этого и думаю, что мы настоящие. Это же приключение.

– Хреновое приключение.

– А они бывают хорошими? Без испытаний никак.

– Ты, пожалуй, прав, - сказал я, подумав.

– Конечно, я, блин, прав.

Мы так и просидели до заката и ещё пару часов после него. Я на скорую руку закусил, сунул во внутренний карман кусок солонины на завтрак, сходил отлить.

Всё. Пора было выходить. Я попрощался со всеми, с улыбкой выдержал поцелуй Люды в щёку.

Оставлять лагерь было даже как-то тяжело. На один день он будто стал мне домом. Холодным, паршивым и неприятным, но лучшего у меня не было уже пару недель.

Неписи провожали меня долгими взглядами. Неписи? А я сам - кто?

Хрен его знает. Но разве это что-то меняет? Нет, конечно же. Я буду грызть глотки за свою жизнь и жизни своих сопартийцев. Я не хочу, чтобы погибли Гая, Манх или Заг. По сюжету или из-за каких-то других причин они пришли нам на помощь. И плевать, кто они, это дорогого стоит.