Героинщики

Томми, Кизбо, Второй Призер и я отправляемся на тусовку в Блэкпуле в машине Тэма. Я ставлю кассету, и начинает звучать «It's All Over Ме» Отиса Блеквела.

На севере вообще довольно трудно найти место, где можно отвести душу, а клуб «Казино Уиган», столь популярный в наши молодые времена, потерян навсегда.

Однако эта ночь все равно выйдет на славу, потому что ее устраивают настоящие местные жители Блэкпула - Мекки всех тусовщиков. Тэм все время за рулем, хвастается своей прической, популярной среди футболистов семидесятых; я сижу сзади с Кизбо. Сижу довольно странно, потому что из-за боли в долбаный спине стараюсь переносить вес на левую половинку своего шотландского зада. Мой сосед, видимо, не самый популярный человек среди местных, так как этот толстый говнюк занимает слишком много места, ему приходится тесно прижимать руки к груди, чтобы поместиться на сиденье, поэтому он похож на рыжего Будду. У Второго Призера стрижка вообще первоклассная, с ней он выглядит круче, чем есть на самом деле, потому что она подчеркивает его твердые черты лица и острые скулы; видимо, поэтому он сидит спереди, рядом с водителем, будто охранник важной персоны. Они с Кизбо бухают, с особым старанием это делает и Призер, а я, в свою очередь, делаю вид, будто тоже не отстаю от них, но незаметно закрываю языком горло бутылки с водкой так, чтобы она не попадала мне в рот. Я вообще не люблю водку, а сегодня особенно хочу остаться трезвым, чтобы на полную насладиться время на танцполе и выпить уже в баре «Лу Рид».

Толстая, мясистая шея Кизбо, усыпанная веснушками, будто нависает над его плечами, как шлем Дарта Вейдера. У него хорошие рыжие волосы, но в такой бешеном количестве, они, вероятно, никогда не испортятся и не выпадут; совсем не похожи на мои - тонкие и жидкие. На нем слаксы с широким, слишком высоко расположенного им поясом, которые вообще никому не идут, а этого толстого подонка и совсем портят. Томми уже отпустил пару комментариев по поводу этой «моды Горги». Конечно, как и следовало ожидать, Кизбо просит остановиться, чтобы купить чипсов, как только мы выезжаем за пределы Эдинбурга.

– С голоду сейчас подохну, мистер Томми ...

– Это вряд ли, по крайней мере до Блэкпула придется потерпеть. Хочу успеть на футбол по ящику.

Кизбо держит две огромные складки жира на своем пузе.

– Я же таю на глазах, скоро ничего не останется. Скажи им, мистер Марк, - просит он с такой миной, что его рыжие брови появляются над толстым черным стеклом его очков.

– Кизбо действительно серьезно недоедает, Тэм. Если не дашь ему поесть, то вообще отнесем тебя к сторонникам Биафри, - говорю я, а потом добавляю еще несколько, подражая голос одной моей старой соседки-расистки из порта, миссис Каррен: - В первую очередь должны беспокоиться о своем народе!

– Делай что хочешь, но исключение я сделал бы только для жителей Кендела - отвечает Томми, взъерошив волосы себе на голове на манер Рода Стюарта.

– А что с пальцем?
– Спрашивает он.

– Стамески. Мудак поручил нам прибить панели друг к другу, - тут я теряю связь с реальностью, вспоминая о работе, и «просыпаюсь» только тогда, когда Кизбо начинает снова что-то говорить.
– Друг, а ты не мог бы потерпеть немного?

– Каждую секунду я сжигаю жир, мистер Марк. Вероятность того, что я продержусь, очень мала. Но если бы мистер Реб передал водку назад, то мне бы это очень помогло отвлечься ...

– Угу ...
– нехотя отзывается Второй Призер и в пухлые лапы Кизбо попадает «Смирнофф».

Несмотря на то, что он выглядит, как огромный кокосовый орех, Кизбо соревнуется с Томми за звание лучшего танцора в нашей компании. Я тусуюсь где-то на заднем плане танцпола, мечтая о том, как было бы хорошо знать, как надо двигаться, пока спид не начинает брать свое. С того момента моим единственным желанием становится жажда остановиться. Однажды, когда я посетил «Казино», меня занесло так сильно, что я спину сорвал, пытаясь сделать непревзойденное сальто. И сегодня коп - черт побери – умудрился своей дубинкой найти именно это чувствительное место у меня в спине! Теперь, видимо, этот мудила сидит дома, в маленькой квартирке, больше похожей на коробку от обувь, таращится в телевизор, надеется на секс со своей фригидной подружкой, разговаривает со своими неблагодарными детьми и понятия не имеет, что хорошему парню Рентону такой танец погубил. Не знаю, какого доброго человека и поблагодарить, на хуй, за то, что изобрел парацетамол. Но Кизбо, несмотря ни на что, такая сука везучая, что ему на все насрать. Настолько хорошо чувствует ритм, с него вышел бы хороший барабанщик. Слишком толстый для всевозможных фортелей, но все равно подрывает танцпол, как толстая рыжая секс-машина.

Мы добираемся до Блэкпула и немного сбрасываем скорость. Запахи жареной пищи и свежего морского воздуха напоминают нам о том, что наш сентябрьский отдых подходит к концу. А я помню, как мы все приезжали сюда - мама, папа, Билли, малый Дэйви, бабушка и дедушка Рентон. Я, весь такой простой, но уверенный в себе, катаюсь на пони, а дедушка Рентон мчит Дэйви в его каталке, они оба в восторге кричат, а дед еще и смеется: - А ОН ТЕБЯ ОБОГНАЛ, МАРК!

Я отчаянно пытаюсь пришпорить важную тварь, чтобы прибегнуть к неистовому галопу и доскакать до самого Ирландского моря и смыть с себя, в конце концов, этот стыд. Ох, какое это было унижение! Потом я еще ходил в местный кинотеатр смотреть «Оливера» целых шесть раз, один.

– Ну сколько же можно, сынок! Мы собирались на Плежер-Бич, - начала уговаривать меня мама.

– Ну ладно, дай ему денег, пусть идет, потому что будет клянчить весь день, - покачал головой отец.

Я жадно схватил деньги, наслаждаясь прекрасным мгновением одиночества в кинотеатре, в полной темноте, и вкусом мороженого, которое неспешно приобрел на пути туда, свободный от пристального взгляда ястребиных глаз Билли с его вечным «до свидания, молокососы»; все это снова оживает в моей голове.

... Больше тому мальчишке, которым я был тогда, не требовалось ничего ...

Мы въезжаем в Золотую милю и заваливаемся в наш огромный паб под Тауэром. В нем уже огромное количество людей, но мы все равно проталкиваемся в зал и берем себе что-нибудь выпить - мы приехали как раз вовремя, чтобы посмотреть матч с Португалией.
– Вот мудаки ебаные, так, Реб?
– Спрашиваю я Второго Призера, который взял пинту пива и двойную водку и начинал наслаждаться жизнью, а потому не проявил особого желания общаться о футболе.

– Северян?
– Спрашивает он в ответ, тоном совсем как у моего отца.
– О чем ты, Марк? Что ты вообще, бля, говоришь?

– Еще увидишь, друг, - смеется Томми, когда какой-то толстяк неподалеку от нас открывает бутылку «Бекс» и крышка от нее летит над его головой под сдавленный смех товарищей.

Уверен, они сами и взболтали его бутылку, пока он не видел.

– Придурки ебаные, - говорит он с акцентом выходца из Центральной Англии.

– Не повезло, парень, - подбадривает его Томми, хлопая по спине.

– Лучше к ним не лезь, к этим мудилам, - бурчит тот в ответ.

Вообще, каждая компания имеет в своем составе подобного толстяка, иногда даже нескольких. Но это - «Тауэр бар» в Блэкпуле, и если прийти сюда в соответствующем настроения и хорошей компании, это - одно из лучших мест на всей планете.

Видимо, своим лучшим другом я бы назвал Томми. Ему не все равно, он заботится о людях; пожалуй, даже слишком беспокоится, если принимать во внимание, в каком мире нам суждено жить. Несмотря на то, что он - один из самых крутых и красивейших ребят из всех, кого я знаю, с этой его прочной фигурой боксера легкого веса, Томми - очень скромный парень.

Затем мы начинаем обсуждать девушек - кому что в них нравится; я говорю, что мне нравится девушки с небольшой грудью, и компания считает это настоящим святотатством. После того, как меня называют словами, охватывающими всех возможных извращенцев - от гомосека к педофилу, - Кизбо качает головой и говорит:

– А я нет, мистер Марк, мне нравится, когда у птички огромные сиськи.

– Да, нравится, потому что сам не меньше отрастил, - добавляю я, хватая его за огромные груди, которые он получил вместе с пивным пузом.