Герой Веков

— Сейчас у нас просто нет другого выхода.

— Видимо, ты прав. А… тебе не кажется, что землетрясения в последнее время происходят все чаще?

— Да. — Сэйзед наклонился, чтобы подобрать с пола упавшие наручи. — Да, так и есть.

— Может… в этом регионе так бывает, — неуверенно произнес гасильщик.

Он повернулся и посмотрел на капитана Гораделя, который как раз выбежал из-за стеллажа и торопливо направился в их сторону.

— А-а, вижу, вы проверяете, как у нас дела, — улыбнулся Бриз. — Мы пережили землетрясение без особых проблем. Не надо так спешить, мой дорогой капитан.

— Дело не в этом, — возразил чуть запыхавшийся Горадель. — Лорд Призрак. Он вернулся.

Сэйзед и Бриз обменялись взглядами и, поднявшись, последовали за Гораделем. Навстречу им уже спускался по ступенькам Призрак. Повязки на глазах у него не было, и террисиец заметил, что выражение лица у юноши непривычно суровое.

«Мы действительно уделяли парню слишком мало внимания».

Солдаты отступили. Одежда Призрака была в крови, однако он не походил на раненого. На плаще виднелись дыры от огня, а подол и вовсе превратился в обгорелые лохмотья.

— Отлично, — заговорил Призрак, увидев Бриза и Сэйзеда, — вы здесь. Есть повреждения от землетрясения?

— Призрак… — начал было гасильщик. — Нет, у нас все в порядке. Никаких повреждений. Но…

— Нет времени на болтовню, Бриз. Императору Венчеру нужен Урто, и мы его предоставим. Я хочу, чтобы ты начал распространять в городе слухи. Это будет легко: главы подполья уже знают правду.

— Какую правду? — спросил Бриз, и они вместе с Сэйзедом двинулись следом за Призраком вглубь хранилища.

— Такую, что Квеллион использует алломантов. — Голос молодого человека отразился от сводов пещеры. — Мои подозрения подтвердились: Квеллион вербует туманщиков, оказавшихся под арестом. Он устраивает им спасение из огня и держит их семьи в заложниках. Он пользуется теми, кого объявил вне закона. А значт, вся его власть основана на лжи. Если эту ложь раскрыть, все должно рухнуть.

— Это превосходно, мы можем все устроить… — Бриз покосился на Сэйзеда и остановился.

Призрак по-прежнему шел впереди, и террисиец следовал за ним через пещеру. После минутного раздумья Бриз отправился разыскивать Альрианну.

Остановившись у водохранилища, Призрак несколько секунд постоял молча, потом повернулся к Сэйзеду:

— Ты говорил, что изучил конструкцию, при помощи которой вода из каналов попала сюда.

— Да, — подтвердил Сэйзед.

— Существует ли способ сделать все наоборот? Снова наполнить каналы?

— Возможно. Впрочем, не уверен, что обладаю достаточными инженерными знаниями, чтобы выполнить подобный трюк.

— В твоей метапамяти наверняка есть сведения, которые смогут тебе помочь.

— Э-э… да.

— Так используй их.

Террисиец в растерянности замер.

— Сэйзед, у нас осталось мало времени: город надо захватить до того, как Квеллион решится напасть на нас, чтобы уничтожить. Бриз займется распространением слухов, а я попытаюсь найти способ показать всему народу, что Квеллион и в самом деле лжец. Он ведь тоже алломант.

— И этого хватит?

— Хватит, если мы предоставим того, за кем пойдут люди, — пояснил Призрак, снова поворачиваясь к воде. — Того, кто не умирает в огне, того, кто может вернуть воду на городские улицы. Мы дадим им чудеса и героя, а потом продемонстрируем, что их правитель — лжец и тиран. Если бы ты оказался на их месте, как бы ты поступил?

Сэйзед ответил не сразу. Призрак говорил разумные вещи, включая и то, что метапамять все-таки небесполезна. Но террисиец не был уверен, как следует относиться к переменам в молодом человеке. Призрак как будто стал умнее, но…

— Призрак. — Сэйзед понизил голос, чтобы не услышали оказавшиеся поблизости солдаты. — Что ты скрываешь от нас? Как ты выжил после прыжка с крыши? Почему завязываешь глаза?

— Я… — Призрак замялся, на мгновение став прежним робким мальчиком. Почему-то Сэйзед успокоился, когда увидел это. — Не знаю, если я смогу объяснить, Сэйз, — проговорил молодой человек, и часть его надменной уверенности испарилась. — Пока что я сам в этом не разобрался. Я все расскажу — потом. А сейчас можешь просто мне довериться?

Парнишка всегда был искренним. Сейчас он устремил на Сэйзеда нетерпеливый взгляд, и террисиец понял нечто очень важное. Призрак волновался из-за города, из-за Гражданина, которого хотел свергнуть. Он уже спасал людей, а Сэйзед и Бриз просто стояли и смотрели.

Мальчику было не все равно, в отличие от него, хранителя. Сэйзед пытался что-то изменить и злился на самого себя — на свою тоску, которая этим вечером ощущалась намного сильней, чем обычно. В последнее время он не мог доверять своим чувствам. Не мог быть ученым, не мог командовать людьми; от него вообще не было никакой пользы. Но напряженный взгляд Призрака заставил ненадолго забыть обо всех бедах.

Если парень хотел взять инициативу в свои руки, разве вправе Сэйзед ему мешать?

Террисиец оглянулся на свою комнату, где осталась метапамять. Она искушала своим содержимым.

«Я ведь не начну опять проповедовать, — подумал он, — значит и лицемером не буду. Применяя сведения, о которых говорит Призрак, я хотя бы наделю смыслом те мучительные усилия, что понадобились хранителям для сбора знаний об инженерном деле».

Оправдание показалось не самым удачным. Однако его хватало, с учетом того, что Призрак вдруг сделался главным и дал Сэйзеду повод снова воспользоваться метапамятью.

— Хорошо, — согласился террисиец. — Я сделаю, как ты просишь.

* * *

Тюрьма Разрушителя не походила на обычную тюрьму. Его не посадили за решетку. В общем-то, он мог свободно бродить, где хотел.

В тюрьме находился не он сам, а скорее его сила. С божественной точки зрения все было уравновешено. Если Разрушитель пытался вырваться на волю, стены его узилища сжимались — и он становился беспомощным. И поскольку большую часть силы у него отняли и надежно спрятали, он мог воздействовать на мир лишь самым слабым образом.

Здесь, кстати, следует кое-что прояснить. Мы говорим, что Разрушителя «освободили» из заточения. Но это неверно. Когда сила Источника оказалась на свободе, вышеупомянутое равновесие нарушилось в пользу Разрушителя, однако он по-прежнему был слишком слаб, чтобы уничтожить мир в мгновение ока, как ему хотелось. Дело в том, что значительную часть могущества Разрушителя составляло его собственное тело, которое по-прежнему оставалось спрятанным в неизвестном месте.

Вот поэтому Разрушитель и был так одержим поисками части самого себя.

47

Когда-то туман вызывал у Эленда беспокойство. Казался воплощением неизведанного — загадочным, недружелюбным, принадлежавшим скорее алломантам, чем обычным людям.

Но теперь Эленд и сам сделался алломантом. Он стоял и спокойно смотрел вверх, на клубы белого дыма, которые беспрестанно меняли форму, двигались, кружились. По небу текли белые реки. Чудилось, что вот-вот унесет призрачным течением. Когда в Эленде проснулись алломантические силы, Вин первым делом процитировала ему девиз Кельсера, к которому теперь можно было относиться лишь с иронией: «Туман — наш друг. Он прячет нас. Защищает нас. Дает нам силу».