Герой

— Наши планы по транспортировке демонов в Верхний Мир при помощи филактерий были известны Правящему Совету.

— В том числе транспортировка королевы суккубов? — издевательским тоном спросила Ивоннель.

Чарри попыталась найти какой–то внятный ответ, но не смогла.

— А разве это противоречит желаниям Госпожи Ллос? — вмешалась Дендерида. — Таким образом мы одновременно посеем хаос и устраним угрозу для Мензоберранзана; ведь Малкантет наверняка осталась недовольна гибелью Демогоргона.

— Она сама сказала тебе об этом? — осведомилась Ивоннель, глядя на лазутчицу.

Дендерида пожала плечами, но Чарри добавила:

— Это вполне разумное предположение.

— А может быть, она испугалась, — возразила Ивоннель, отстраняясь и продолжая разговор в более мирном тоне. — И у нее была на это серьезная причина.

— Конечно, она теперь опасается нас; уж если мы сумели одолеть Демогоргона… — начала Чарри, но Ивоннель оборвала ее.

— В туннелях Подземья блуждают другие могущественные существа, более опасные для Малкантет, нежели дроу, — заявила она. — Кроме того, у нас вовсе не было причин воевать с королевой суккубов, которая давно уже является союзницей одного из величайших благородных Домов.

Ее тон вызвал беспокойство у слушателей. Выходит, они в дни опасностей и смуты лишили Бэнров ценной союзницы, не сообщив об этом Верховной Матери?

Чарри Ханцрин почувствовала, что у нее пересохло в горле.

— Мы лишь хотели приумножить хаос, — пробормотала она.

— И одновременно получить выгоду, — добавила Ивоннель.

— Разве не такова наша естественная цель?

— Может быть; тем не менее, преследуя свою цель, вы перешли мне дорогу, и это мне не по душе, — сообщила Ивоннель. — Скажите мне, как вы собираетесь посадить своего демона обратно в клетку?

Чарри, Дендерида и остальные нервно переглянулись. Разумеется, они были бессильны сделать это. Пять жриц, даже при содействии знаменитой и могущественной дочери Громфа, намного уступали Малкантет.

— Мы не можем вернуть ее в филактерию, — уныло призналась Чарри.

— Вы это сделаете, — объявила Ивоннель и начала бормотать что–то вполголоса.

— Но, госпожа Бэнр, это невозможно! — воскликнула одна из младших жриц, почти ребенок, как раз в тот момент, когда Ивоннель закончила свое заклинание.

Ивоннель вытянула руку в сторону молодой девушки; луч магической энергии ударил жертву, и она пронзительно вскрикнула.

А затем раздалось кваканье — там, где только что стояла девушка, сидела большая лягушка, растерянно озиравшаяся по сторонам.

— Ты сделаешь в точности так, как я прикажу, — угрожающим тоном обратилась Ивоннель к Чарри, затем обернулась, дав понять, что это предупреждение относится также к Дендериде и прочим. — Если ты неверно произнесешь хоть одно слово или один слог, ошибешься в интонации, я уничтожу тебя, а заодно и весь Дом Ханцрин. — Она снова взглянула в лицо Чарри: — Мы договорились?

Женщина сглотнула ком в горле, но промолчала, и Ивоннель, отойдя, наступила на лягушку каблуком; от несчастной осталась лишь лепешка на каменном полу.

— Вы сомневаетесь в моих словах? — обратилась она к разинувшим рты жрицам Ханцрин. — Может быть, ты хочешь вызвать прислужницу Ллос, жрица Чарри, и попросить ее помощи в воскрешении своей молодой подчиненной?

— Ее судьба мне совершенно безразлична, — неубедительным тоном ответила Чарри.

— А может быть, ты боишься? — продолжала Ивоннель. — Потому что, если ты позовешь и Ллос не ответит на твой призыв, ты поймешь, что тебе пришел конец.

У Чарри Ханцрин сделался такой вид, словно она готова замертво упасть на пол.

— Тебе повезло, потому что я придумала, как исправить твои ошибки, — заявила Ивоннель. — И если ты выполнишь мои указания — все, в точности, — тогда ты обретешь силу для воскрешения своей… подруги и вернешь милость Ллос. Можешь быть спокойна: то, что вы сделали, останется секретом для Верховной Матери и Правящего Совета. А также для всех тех, кто мог бы не одобрить идею транспортировки королевы суккубов на поверхность без разрешения руководства.

Она зловеще понизила голос и снова спросила:

— Так мы договорились?

Чарри Ханцрин кивнула.

— Все в точности, до последнего слога, все интонации, — снова предупредила Ивоннель.

Глава 25 Неравная схватка

Шум и брань привели Дзирта и Энтрери к скалистому утесу, который нависал над плоским камнем; камень образовывал «крыльцо», площадку перед зиявшим внизу входом в большую пещеру. Рядом с камнем сидели и стояли дворфы и гиганты, которые очень сильно походили друг на друга, несмотря на очевидную разницу в росте; они ворчали, плевались и играли в кости. Разыгрывали вещи, снятые с тел двух гигантов, валявшихся неподалеку в грязи. Эти полуобнаженные трупы лежали так по меньшей мере два дня, и, судя по всему, ночью они послужили пищей для волков: рядом были разбросаны отгрызенные конечности и внутренности.

Энтрери прикоснулся к плечу Дзирта, затем указал на более высокую гряду над входом в пещеру. Там торчало несколько гигантов: они показывали пальцами на игравших и хохотали.

— Думаешь, пещера слишком хорошо охраняется? — прошептал Дзирт. — Может, есть какой–то боковой вход.

Энтрери нахмурился и покачал головой.

— Помнишь тех дергаров? — коварно спросил он.

Дзирт кивнул и улыбнулся; редко ему приходилось испытывать такое возбуждение перед неизбежной битвой. Мысли его были ясны, воля сильна, решимость тверда и непреклонна, а кроме того, рядом с ним был Артемис Энтрери.

— Двигаемся как можно быстрее в пещеру, чтобы они не смогли забросать нас сверху камнями, — предложил ассасин.

— Они спустятся вниз, и, если у них есть сообщники в пещере, мы окажемся в ловушке, не сможем выбраться, — предупредил Дзирт.

— Сможем, — возразил Энтрери, вытаскивая клинки из ножен. — Только это займет немного больше времени.

Очередной кивок, очередная ухмылка, и Дзирт решил, что настало время призвать могучего союзника. Он вытащил из кошеля, висевшего на поясе, фигурку из оникса и шепотом произнес имя Гвенвивар.

* * *

Она ничего не видела сквозь серый туман, который не желал рассеиваться.

— Это смерть? — спросила несчастная Консеттина Делказио, наверное, в сотый раз с той минуты, когда душа ее покинула тело и очутилась в этой странной тюрьме, или на том свете, или в каком–то еще незнакомом месте.

— Я стала призраком? — пролепетала женщина, пытаясь пробиться сквозь туман. Но Консеттина наткнулась на какую–то стену, и ей показалось, что сквозь прозрачную перегородку она может видеть мир, который покинула.