Герой

Он выполз из рощи, устремился вниз по скалистому склону горы, тщательно запоминая приметы, чтобы потом найти дорогу обратно.

Солнце село, а он продолжал ползти.

Он выбрался на дорогу, упрямо двигался вперед.

Он полз почти полночи, потом выбрался на обочину, в траву, и свернулся, чтобы отдохнуть; он решил, что утром ему станет лучше, к нему вернутся способности друида, и тогда он сможет по корням деревьев быстро добраться до Хелгабала.

Но всю ночь его мучили кошмары, вызванные воздействием демонического кнута. Когда первые лучи восходящего солнца осветили дорогу, Пайкел обнаружил, что он снова превратился в дворфа, причем чувствует себя отнюдь не лучше, а хуже, чем вчера. Яд или магия, заключенные в адском кнуте, глубже проникли в его тело. Он не мог молиться, не мог просить у своих богов сил колдовать, не мог толком соображать, вспомнить хоть что–нибудь или произнести несколько волшебных слов.

Он даже не мог снова обратиться в змею.

И он пополз на животе, цепляясь за землю и камни ногтями.

Так Пайкел дюйм за дюймом полз вдоль дороги, не обращая внимания на боль, ломая нощи, дыша с огромным трудом.

Солнце поднялось к зениту, наступил жаркий летний день, повсюду жужжали пчелы, чирикали птицы.

Дворф полз вперед, обливаясь потом.

Его одолевало желание все бросить, сдаться, лечь и умереть, чтобы эта боль наконец оставила его.

— Вуфгар, — прошептал он, едва шевеля губами, и понял, что иного выбора нет — нужно ползти.

И он пополз дальше.

* * *

Рассвет снова разбудил Пайкела, но, к собственному изумлению и смятению, он обнаружил, что не лежит на земле у дороги, а находится в кровати.

В удобной кровати, в уютной комнате. Тело его по-прежнему терзала боль, яд демона тек в его жилах, настойчиво уговаривал его сдаться и умереть.

Дворф повернул голову, взглянул в окно, на восходящее солнце, и шепотом позвал своего братца.

— А, проснулся! — услышал Пайкел и попытался повернуть голову.

Над ним появилось чье–то круглое, румяное, улыбающееся лицо со смешинкой в голубых глазах.

— А мы уж думали, что ты помрешь! — воскликнула женщина. — Ой, Чалмер, иди сюда!

— Что там, женщина? — раздался другой голос, мужской, и Пайкел, ухитрившись повернуться к открытой двери, увидел еще более пухлое и щекастое лицо, обрамленное пышными седыми бакенбардами.

— Ага, значит, эту ночь ты пережил, — объявил мужчина по имени Чалмер и посмотрел на женщину, которая, как решил Пайкел, была его женой. — Пойду принесу ему супа.

— Вуфгар! — пролепетал Пайкел.

— О, да он разговаривает! — сказала женщина.

— Ву… вуф…

Чалмер рассмеялся.

— Скорее лает, как пес, — возразил он. — Ладно, проследи, чтобы ему было удобно. Уверен, долго он не протянет.

— Вуф… — простонал Пайкел, захрипел и закашлялся.

Он жалобно посмотрел вслед уходившему человеку. В дверном проеме виднелась общая комната; множество людей и хафлингов расхаживали туда–сюда, некоторые сидели за столами и завтракали.

Пайкел расслышал голоса, звуки жизни, но мог только слушать.

Чалмер и его жена попытались накормить его, но он был не в состоянии глотать и едва не подавился.

И поэтому они плотнее укутали его в одеяла.

— Я с ним посижу, — пообещала женщина мужу, и он вышел, по ее просьбе оставив дверь открытой.

Пайкел лежал неподвижно, прислушиваясь к голосам и шагам живых существ и размышляя о том, что его собственная жизнь близится к концу.

Однако спустя некоторое время он вздрогнул и приподнялся, заметив прошедшего мимо двери хафлинга в нарядной одежде. Реджис!

Но нет, это был не Реджис. Больной понял это по голосу — хафлинг болтал со своей приятельницей.

Пайкел различал лишь отдельные слова и обрывки разговоров людей в зале, но он постарался сосредоточиться на них, желая прожить последние часы в сознании.

Он услышал, что из Хелгабала выступила армия, и это дало ему надежду. Может быть, королевские воины изгонят демона и спасут Вульфгара?

Он услышал болтовню о каком–то драконе, пролетавшем над полями далеко на востоке, и улыбнулся, вспомнив ходившие пару лет назад в городе слухи о крылатых рептилиях, содержавших антикварную лавку прямо под носом у короля Ярина.

Он услышал разговоры хафлингов о странных делах, которые творились в монастыре Желтой Розы.

— Они приняли в свой орден какого–то дроу, — сказал мужчина с тревогой в голосе. Упоминание о темных эльфах заставило Пайкела насторожиться, ведь там, в рудниках, в пещере демона, он тоже видел дроу.

— Есть такое, — согласилась женщина–хафлинг. — Но не просто какого–то там дроу. Как мне говорили, это сам Дзирт До’Урден, он пришел сюда с Побережья Мечей.

Пайкел широко раскрыл глаза и, напрягая последние силы, постарался приподняться. Женщина схватила его за руку, чтобы удержать, и позвала мужа.

— У него началась агония! — крикнула она, когда Чалмер ворвался в комнату. За спиной у него толпились другие люди. — Ой, бедняжка.

Пайкел преодолел приступ боли.

— Дзирит Дудден! — прохрипел он. — Дзирит Дудден!

Чалмер и его жена озадаченно переглянулись.

— О чем это он?

— Дзирит Дудден? — повторил хафлинг, стоявший за дверью.

Глава 24 Исцеление

Ошеломленный Дзирт, тяжело дыша, отдернул руку и увидел, что с острия его клинка из стеклостали капает кровь.

— Почему ты медлишь? — напряженно спросил Энтрери, сделав движение к противнику, несмотря на то что в голосе его прозвучала боль. — Ты же знаешь, что я демон! Ты же знаешь, что все это иллюзия!

— Замолчи! — воскликнул Дзирт и шагнул вперед, чтобы покончить со всем этим, покончить с Артемисом Энтрери.

А Артемис Энтрери выпрямился, закрыл глаза и расставил в стороны руки, словно приглашая противника нанести смертельный удар.

Но в следующую секунду зазвенели брошенные клинки, и Дзирт, терзаемый мучительной болью, рухнул на землю. Да, он в буквальном смысле испытывал жестокие муки, физические и душевные. Он был уверен, совершенно уверен в том, что все вокруг него — сплошная ложь, чудовищная ложь, предназначенная для того, чтобы полностью уничтожить его, и все же в этот момент, момент истины, когда он отчаянно бросал вызов злой судьбе, он обнаружил, что у него нет на это сил. Дзирт не мог убить человека, который когда–то стал его союзником, если не другом.

Точно так же, как не смог в тот, прошлый раз убить Кэтти–бри.

Он лишился всякой опоры, черные демоны сомнения и ужаса напали на него и одолели его, и он остался лежать на земле, содрогаясь от рыданий.

Артемис Энтрери молча стоял над ним.

* * *

Киммуриэль взял руку Ивоннель и направил волну псионической энергии к следопыту, скорчившемуся на траве; эта волна подхватила заклинание Ивоннель и унесла с собой ее мысли.

Губы ее шевелились, она произнесла два заклинания, одно — дарованное богиней, другое — создание смертных волшебников; эти чары предназначались для того, чтобы рассеять магию Бездны и исцелить болезнь. С помощью Киммуриэля она заглянула в недавние воспоминания следопыта и последовала за Дзиртом обратно в монастырь Желтой Розы. И, улавливая те моменты, когда Дзирт заставлял себя называть реальность обманом, Ивоннель старалась рассеять его сомнения. Они представали перед ней в образе туманных серых завес; она с легкостью рвала их на куски и двигалась дальше, назад в прошлое, к следующей пелене сомнения.