Гештальт: искусство контакта. Новый оптимистический подход к человеческим отношениям

От тела к слову; от слова к телу

Начиная с амплификации жеста или позы постепенно приходят в осознанию: это классический путь от тела к слову.

Вот пример:

Во время сеанса Колетт машинально теребит – продолжая говорить – цепочку на шее. Я обращаю на это ее внимание и предлагаю продолжать это делать, усиливая жест… Скоро это выливается в приступ рыданий: это касается воспоминания о ее сыне, умершем в результате несчастного случая в возрасте 5 лет; он был уже достаточно большим, когда она пошла на встречу со своим любовником. С тех пор она бессознательно «заключена в цепь» и не соглашается испытывать радость, неутомимо искупая свое «преступление». После нескольких сессий работы она смогла решиться снять эту цепочку и спрятать ее в шкатулку – без обвинения. Почувствовав себя наконец свободной, она вновь смогла испытать удовольствие от супружеской жизни.

Но в Гештальте поступают иногда и противоположным образом, т. е. совершают переход от слова к телу – а именно, с помощью техник произвольного проигрывания, в стиле психодрамы:

Клиент (К): у меня нет никаких перспектив на работе, но я не решаюсь ее бросить. На протяжении многих месяцев я без конца возвращаюсь к одним и тем же аргументам, но чувствую, что безрезультатно брожу по кругу…

Терапевт (Т): Встань и «сделай круг» по этой комнате!.. Что ты чувствуешь?

Он встает и идет по кругу в комнате перед группой, сидящей на полу на подушках.

(К): Это меня нервирует! Это ни к чему не приводит! Я возвращаюсь туда же! Я хотел бы из него выйти!

(Т): Тогда попробуй выйти!

(К): Вот! Я вижу один возможный выход: через дверь!

(Т): Хорошо, иди через дверь! Чего ты ждешь?

(К): Я не могу пройти: передо мной сидит женщина!

(Т): Скажи ей.

(К): Почему ты мне мешаешь выйти? Что ты тут делаешь, и почему так смотришь на меня?… Ты меня завораживаешь!.. Я мог бы тебя обойти кругом и выйти даже… но я не хочу это: ты мне кажешься симпатичной! Скорее я хотел бы поболтать с тобой…

(Т): Есть еще кто-нибудь, кому бы ты мог сказать то же самое?

(К): Ох… да! Моя коллега по работе!

(Т): Что бы ты ей сказал?

(К): Я считаю тебя симпатичной! Мне приятно встречаться с тобой каждый день на работе: само собой разумеется… В глубине души я не хочу бросать работу!.. Если я попрошу повышения, меня переведут на другое место. Я предпочитаю остаться здесь! (тишина)

Мне не кажется, что я готов к новой ответственности, и наконец, я полагаю, что я не готов бросить тебя! Это идиотство! Что нам мешает продолжать вместе обедать каждый день?

Через несколько дней он попросил – и получил – повышение в соседнем офисе! Было достаточно инсценировать эту ситуацию – символически – чтобы понять, что препятствие было не там, где оно казалось ему ранее: «он было скрыто в чем-то другом!»… Движение мобилизовало эмоцию и «запустило» ассоциации, которые помогли ему выйти из тупика.

Разогревание лимбической системы

Мы только что использовали классическую цепочку, о которой уже говорили: абстрактная вербализация > приведение в движение > правое полушарие мозга > лимбический мозг > эмоция > память (ассоциативно связанная с эмоцией) > ассоциации > осознавание > решение > вербализация …

Для запуска требуется, чтобы мотор был «разогрет». К тому же начало процесса запоминания и долговременной регистрации опыта предполагает «лимбическое реагирование» (Гингер, 1987): движение тела в пространстве мобилизует правое полушарие и «открывает дверь» эмоциям и ассоциациям.

Самым простым и наглядным образом это можно понять с помощью следующего примера: сделайте рисунок в тетради (проверка типа школьной, мобилизующей левое – рациональное – полушарие мозга), затем повторите «тот же» рисунок заново – стоя, на публике, в большом формате, на листе. Для этого надо встать, подвинуть свое тело, подняться, мобилизовать правое полушарие (пространственное, реляционное, эмоциональное), а также лимбический мозг … и результат окажется совсем иным, он будет сопровождаться значительными инсайтами!

Вербализация оказывается, таким образом, полезной для «называния» опыта и для того, чтобы можно было его отыскать; точно так же, как документ в компьютере как-то называют прежде чем его запомнить, или обозначают ящички, где упорядочены папки и материалы, с тем, чтобы затем к ним был доступ. Нередко телесная и /или эмоциональная жизнь хорошо записывается (регистрируется), но она почти что недоступна для использования по команде именно из-за отсутствия названия ситуации. Вот почему важен момент вербальной «обратной связи».

Эмоциональная работа, без последующей вербализации, часто оставляет лишь непрочные и не поддающиеся использованию следы – тогда как вербальная работа, не сопровождаемая эмоциональной и телесной, ведет к незначительным, поверхностным и кратковременным модификациям и нуждается в большом количестве повторений. Только сочетание и того, и другого – эмоции и вербализации – позволяет осуществить трансформацию одновременно быструю, глубокую и прочную. Психоанализ делает возможным переход от слова к эмоции (но не к телесному движению), тогда как Гештальт придает огромное значение переходу от тела к эмоции, а затем к слову.

Гештальт не заставляет нас усмирять наши эмоции, … т. е. низводить их до рабства! Речь идет скорее об их «приручении», т. е. о том, чтобы их как можно лучше узнать и сделать своими друзьями – с которыми мы можем доверительно разговаривать. Не противостоять, не бороться против, а идти вместе вперед.

Наши эмоции нам даны, чтобы помогать, а не для того, чтобы делать из нас инвалидов: страх и гнев защищают нас от опасности, печаль позволяет нам преодолеть траур, реальный или символический (смерть, сепарация, отказ от проекта). Чтобы это «переварить», часто бывает необходимо затратить какое-то время для «пережевывания», а не стараться предать это бесплодному забвению. Традиция напоминает нам, что нормальный траур по близкому длится «четыре времени года» (первый Новый Год без него; первый отпуск…). Если постоянный траур превышает 2 года, то его можно рассматривать как «патологический», и тогда следует обратиться за помощью.

Слезы являются «смазкой» всех эмоций: они способствуют их движению. Они сопровождают не только печаль, но бывают при радости, удовольствии, восхищении. Они «чистят» организм, вынося до 40 % излишков нейромедиаторов. Следовательно, для здоровья очень вреден запрет плакать; более того, такое умение нарушает иммунную систему и создает благоприятную почву для появления тяжелых недугов, таких как рак – который чаще всего приживается у тех, кто никогда не выражает те из своих эмоций, которые в социуме считаются «негативными», такие как страх, ярость и печаль.

Слова не достаточно! Для того, чтобы оно стало эффективным, надо, чтобы оно «ожило»: его надо «воплотить».

Чтобы лучше дойти до Человека, важно, чтобы «Слово стало Плотью»… но чтобы им лучше можно было управлять, плоть должна стать словом!

Глава 9. Наши побуждения к жизни: агрессия и сексуальность

Побуждением является то, что нас «подталкивает» жить, идти вперед. Это наш внутренний «мотор», который придает динамику нашей повседневной жизни, от самого рождения до смерти. Разные психологи подчеркивали в качестве самого важного то или иное из врожденных побуждений. Следует сказать, что на сегодня в общем-то три из них признаются в качестве основных: голод, агрессия и сексуальность (напомним о близости центра их регуляции в гипоталамусе. См. схему на стр. 117).

Голод

Питание позволяет нам, начиная с самого рождения, выбирать в окружающем мире то, что необходимо для нашего роста. Напомним, что Перлз рассматривал голод в качестве первой потребности и что он легко экстраполировал потребность в питании на нематериальные факторы: поскольку у нас имеется также потребность в аффективном и интеллектуальном, и даже духовном питании на протяжении всего нашего существования, нам остается внимательно узнавать в нашем окружении то, что необходимо или приятно. Как в случае любой пищи, речь идет о выборе того, что особенно подходит нам в каждый момент, о пережевывании этого, его переваривании (для того, чтобы сделать своим) и о выбрасывании бесполезных отходов.

Здоровый организм сам бессознательно регулирует этот процесс (так называемая авторегуляция). Можно даже показать, что дети в возрасте одного года, предоставленные себе в неограниченном выборе количества пищи, после того как они в течение первых дней уступили своему капризу, а затем спонтанно компенсировали свои потребности на протяжении недели (как животные) в генетически запрограммированном «диетическом смысле» – и что это постепенно исчезает при нашем искусственном и зависимом образе жизни.