В снах страшных — знамение есть.Пусть, горд неверьем, ум наш вещийПророчеств скрытых смысл зловещийНе хочет в тайнах их прочесть,Но сердцу сказки сонной лепетОткрыт, как бед грядущих весть,И в нем — предчувствий жутких трепет.
«Весна. И в воздухе прозрачном…»
Весна. И в воздухе прозрачномЛюбовь, царица всех цариц:В окраске яркой перья птиц,Цветы, как в сказке, в платье брачном,И в ласке встречной юных лицТо зов, как зов в огне маячном,То трепет трепета зарниц.
Возврат.
Сюита
1. «Устав от вечной суматохи…»
Устав от вечной суматохиПустых утех и скучных нужд,Я людям стал враждебно-чужд;Душе несносны скоморохи,Ханжи, и Лазари-рабы,Всю жизнь сбирающие крохиНа светлом празднестве судьбы.
2. «Я вдруг прозрел: познанья книги…»
Я вдруг прозрел: познанья книги,Поэмы, жгущие сердца,Созданья кисти и резца,Закон людской и зов религий, —Я всё отверг, и в дерзкий миг,Отринув келью и вериги,Иное — высшее постиг.
3. «Пусть, былей давних пережиток…»
Пусть, былей давних пережиток,В наш век душа моя ветха,Как лик скалы в сединах мха,Но в ней предвечных сил избыток,В ней мудрый ум, в ней ясный смех,И, как вино, ее напитокЯ вновь вливаю в старый мех.
4. «Я — чащ непрошеный насельник…»
Я — чащ непрошеный насельник.Стучит топор, стволы дрожат;Спасая в страхе медвежат,Ревет медведь, лесов отшельник,И воет волк, тоской дыша,Когда пылает с треском ельникВ моем костре у шалаша.
5. «Прапращур жив в дыханьи частом…»
Прапращур жив в дыханьи частомИ в чутком слухе дикаря,Когда осветит мне заряЗапечатленный снежным настомТяжелый шаг ночных гостей,Иль след на дубе коренастомС прыжка вонзившихся когтей.
6. «Но, как дитя, люблю я клейкий…»
Но, как дитя, люблю я клейкийВесенний лист, напев ручьяИ труд упорный муравья,Лукавый блеск проворной змейкиИ гуд у черного дупла,Куда в вощаные ячейкиСвой дикий мед несет пчела.
7. «И изощренно-острым взглядом…»
И изощренно-острым взглядом,Мечтой, отточенной в стилет,И сердцем, свергшим узы лет,Сквозь тлен, разлитый тонким ядом,Я жизнь слежу и пью потирЛюбви, изысканным обрядомПлодотворящей дольний мир.
8. «Забыт тот мир презренно-жалкий…»
Забыт тот мир презренно-жалкий,Где счастье — миф, любовь — мираж,Где в смене купли и продажСкопцы и мнимые весталкиПозорят страсть, и где толпаСтрашна гримасой той оскалки,Какой смеются черепа.
9. «Лишь ты, владевшая когда-то…»
Лишь ты, владевшая когда-то,Моей мечтой, чужая здесь,Ты гордо властвуешь поднесьДушой, не свыкшейся с утратой:Мне не забыть, как отдалаТы чистоту позорной платойЗа ложный блеск в чертогах зла.
10. «Очнись! И жизненного дива…»
Очнись! И жизненного диваСо
мной участницею стань;Сорви одежды рабской ткань,Как непостыдная Годива:Нам зори будут ткать виссон,И будет страсть — как жизнь правдива,И будет жизнь — как яркий сон.
Октябрь — Ноябрь, 1930 года
«В любви своей ты отдала…»
В любви своей ты отдалаМне сердца юную горячность,Очей безгрешную прозрачность,И грезы чистого чела,И мир восторгов сокровенных,Как в чаше хрупкого стеклаДар ароматов драгоценных.
«Обманчив призрачный застой…»
Обманчив призрачный застойИгры вина в тюрьме зеленойБутылки, крепко засмоленойИ в лед затертой… Но, постойУдарит пробка, брызнет пена, —И звезды влаги золотойВ бокалы вырвутся из плена.
«В мольбе склонясь у милых ног…»
В мольбе склонясь у милых ног,Я с облегченным сердцем сброшуВсю опостылевшую ношуСтрастей, сомнений и тревог;И, слыша тихий зов участья,Войду в любовь твою, — в чертогГрехом нетронутого счастья.
«Темны лампады у киота…»
Темны лампады у киотаС пучком давно засохших верб…С печалью тихой лунный серпВ оконце глянул: позолотаИкон зажглась, и бледный бликЧуть-чуть дрожит, как будто кто-то,Незрим, Христа целует Лик.
Победа
Грозой омытая вчерашней,Весна манит еще сильней,Призыв небес еще синей,Ручьи журчат еще бесстрашней;Оделся лес в зеленый пух,И паром встал над черной пашнейЗемли творящей теплый дух.
«С тобой в разлуке, как улитка…»
С тобой в разлуке, как улитка,Ползли несносные часы…Но вот слезинками росыДрожат цветы и от избыткаЖары вздохнула ночь. Я жду, —Я жду, чтоб дальняя калиткаУкрадкой скрипнула в саду.
«"Ау!.." — зову из челнока…»
«Ау!..» — зову из челнока…Но замер полдень. Знойны глыбыПрибрежных скал; не плещут рыбыВ воде недвижной. Лишь слегкаПригретый шепчется орешник,И вторит мне издалекаЗа склоном эхо-пересмешник.
Монах
В ночи у Ликов старописных,Лампад мерцаньем озарен,Следит чреду поклонов онПо зернам четок кипарисныхИ вьет молитв заветных нить,Чтоб дух от Князя Тьмы и присныхВ полночный час оборонить.
«За веком век куется мир…»
За веком век куется мир:Тысячелетьями усилийСафо — от ткани нежных лилий,От камня скал немых — Шекспир.Мы странствий долгих путь забыли,И только в песнях вещих лирЖивут таинственные были.
«Жаровня пышет. Абрикосы…»
Жаровня пышет. АбрикосыЯнтарны в блещущем тазу.Уж вечер. Неба бирюзуЗажгла заря; прощально-косы,Лучи последний блеск дарят…И на твоей головке косыСтаринной бронзою горят.