Гид по Лысой Горе

Слева по узкому тротуару вдоль Сапёрно-слободской улицы двигалась ещё одна парочка бритоголовых подростков – Алексей Попович по прозвищу Злой и Никита Дубравин по прозвищу Добрыня – учащиеся старшего класса из ближайшей гимназии, расположенной на Багриновой горе.

Сверху по улице Киквидзе, которая пересекала Сапёрно-Слободскую улицу по мостовому переходу и упиралась внизу прямо в Лысую гору, мчалась оранжевая мусороуборочная машина. Она первой подъехала к месту общего сбора, назначенного на двенадцать часов дня, и резко затормозила перед закрытым шлагбаумом.

Из кабины вылезли трое – два мусорщика в оранжевых комбинезонах и водитель в белой рубахе и в синем галифе. Все трое также были лысыми, только у водителя с затылка картинно свисал по-козацки длинный чуб, заведённый за правое ухо.

Мусорщики бросились поднимать шлагбаум, а водитель выступил навстречу подъезжавшему байкеру и подходившей колонне. Снисходительно окинув взглядом немногочисленный отряд, бригадир мусорщиков Георгий Кожумяка обратился к спешившемуся велосипедисту:

– Привет, Илюша. Это все?

– Да.

– А где остальные?

– Выбыли из строя.

Подошедшая колонна выстроилась перед ними в ряд.

– Здравствуйте, ребята, - приветствовал их Кожемяка.

– Здравия желаем, бригадир, - бодро отрапортовал отряд.

– Помнится, совсем недавно вас было в два раза больше, - заметил Кожемяка.

– Я объехал всех, - стал оправдываться Илья, - но за это время лишь десять человек остались трезвыми, включая меня и Злого, - кивнул он на подошедшего к мусоровозу Алексея с товарищем.
– Остальные не выдержали.

– Ясно, - потёр большим пальцем густые усы Кожемяка и кивком головы приветствовал Злого, - становитесь в строй.

– Трое пристрастились к пиву, - продолжал отчитываться Муромский, - двое закурили, ещё двое соблазнились дурью, а один увлёкся экстази.

– Да, - недовольно протянул бригадир, - с такими темпами очень скоро в нашей команде не останется ни одного трезвого. Ох уж эти бесы! Никакого сладу с ними нет. Травят наш народ, как хотят. А твоя девушка как, Алёша?
– вздохнув, обратился он к Злому.
– Удалось её вернуть на путь истинный?

Злой тяжко вздохнул и, потупив глаза, покачал головой.

Стоявший с краю Добрыня разъяснил:

– У них любовный треугольник: он любит её, а она любит сигареты.

– А ты кто такой? Новенький? – обратил на него внимание Кожумяка.

– Это Никита Дубравин, - представил его Злой. – Из моей школы парень. Но все его Добрыней кличут.

– Добрыней? – удивился Кожумяка.
– Это хорошо, что тебя так кличут. Готов, Добрыня, сразиться с трёхголовым змеем-дурманом?

– Всегда готов, – добродушно пожал плечами Добрыня.

– Ну, ладно, - вздохнул Кожумяка, - я думаю, всем ясно, зачем мы сюда собрались?

– Всем, - нестройно ответил отряд.

– Какая перед вами на сегодня стоит задача? – остановил Кожумяка свой взор на Злом.

– Очистить Лысую гору от мусора!

– чётко ответил Злой.

– А ещё? – спросил Кожумяка, переведя глаза на Муромского.

– Изгнать с Лысой всех тёмных, - бодро ответил Илья.
– А также тех, кому претит здоровый образ жизни!

– Именно! – кивнул Кожумяка.
– Чтобы на нашей горе было так же чисто, как у вас и у меня на голове, - потёр он ладонью свою бритую голову, - чтобы Лысая стала зоной, свободной от дурмана.

Кожумяка собрал пальцы в кулак и, приветственно подняв его вверх, закончил своё напутствие привычной речёвкой:

– Трезвости?

– Да!
– хором отозвались бритоголовые.

– Дурману?

– Нет!

– Наркоте?

– Крест! – все парни вздёрнули вверх свои правые кулаки, на которых чернел косой крест, как знак отказа от дурмана.

– Бухлу?

– Крест!!

– Табаку?

– Крест!!!

– Жизни - жизнь!

– Смерти – смерть! – глухо отозвались парни и перекрестили перед собой сжатые в кулаки руки. Со стороны их лысые головы выглядели, как черепа перед скрещёнными костями.

– Не дадим этой трёхглавой гадине одолеть нас! – продолжил напутствие Кожумяка.
– Ещё недавно Лысая гора была единственным местом, где её не было. Но теперь змея дурмана добралась уже и сюда. Очистим гору от неё!

– Очистим! – дружно отозвались чистильщики.

– А затем спалим её в Майском костре.

12. ЗОЯ

За сто метров вправо от того места, где скрылись иные, за гребнем холма, на небольшой солнечной полянке, свободной от деревьев и сплошь усыпанной жёлтыми одуванчиками, маленькая девочка в длинном белом платье срывала и собирала в букет первые в этом году цветы. Их мохнатые, похожие на маленькие солнышки, головки очень живописно смотрелись на пышной зелёной траве. Светлые волосы девочки были заплетены в косичку.

Неподалёку, на краю лужайки, сидела её мамочка, занятая плетением для дочки ещё одной косички - из одуванчиков. Была она одета в красный сарафан до колен и в белую вышиванку. По плечам её были распущены длинные светло-русые волосы.

Сидела она под высокой ветвистой сосной неподалёку от огромного куста буйно цветущей бузины, от которой доносился резкий неприятный запах.

– Зоя, только смотри, чтобы стебли были длинные, - крикнула она дочке.

– Хорошо, - ответила Зоя, срывая очередной стебелёк под самый корешок.

Ей недавно исполнилось семь лет, она уже целый год ходила в школу и постоянно изводила всех своими вопросами, на которые не могли ответить ни мама, ни папа, ни учительница, поэтому, спрашивая, она сама себе тут же и отвечала.

– А почему из них течёт млечный сок? Это потому что у них белая кровь такая?

– Ага, – отвечала мама.

– А почему они называются одуванчики? Это потому что, когда они поседеют от старости, - на них потом дуют?