Гидеон. В плену у времени

– Всегда вам рады, сержант.

– Молли, хочешь составить мне компанию? – спросил он.

Молли подняла золотые уши и выжидающе встала.

– Как, можно, Кэйт?

– Молли никогда не откажется от прогулки.

Доктор Пирретти смотрела на Питера и улыбалась, радуясь что вопреки ожиданиям все обернулось к лучшему.

– У меня все спуталось в голове, – сказала она. – Как мы можем жить во Вселенной, где Питер повзрослел, живет и, предположительно, умрет в восемнадцатом веке, но при этом здесь, в двадцать первом веке, сидит Питер, мальчик, которому еще жить и жить! Чем больше я пытаюсь все это понять, тем меньше понимаю…

– Моя дорогая леди, – сказал Монферон со своим приятным акцентом. – Что бы ни было правдой, такова правда и есть, и наша неспособность это понять ничего не меняет.

– Я чувствую… я должна вам сказать, – продолжала доктор Пирретти, – моя интуиция подсказывает, что мы должны как можно скорее вернуть вас и Дегтярника в ваше собственное время.

– Увы, я согласен с вами, дорогая леди, но не сразу. Надеюсь, мне будет позволено ненадолго остаться…

Монферон наклонил голову набок и так обаятельно посмотрел на доктора Пирретти сверкающими карими глазами, что все за столом расхохотались. Его очарованию трудно было сопротивляться.

Внимание Кэйт привлекло поведение доктора Пирретти, и она толкнула ногой под столом ногу Питера, чтобы он тоже посмотрел на Аниту. Доктор Пирретти поднесла руку ко лбу и нахмурилась, будто пыталась на чемто сосредоточиться. Она то открывала, то закрывала рот, видимо, желая чтото сказать, но почемуто не решаясь. Переглядывание Кэйт и Питера не осталось незамеченным, и вскоре все за столом замолчали и обернулись с немым вопросом к Аните.

– В чем дело, Анита? – участливо спросила миссис Скокк.

Взгляд доктора Пирретти обежал стол, и когда ее глаза встретились с глазами доктора Дайера, она сказала:

– Простите, Эндрю… В такой прекрасный момент… я понимаю ваши сомнения… Просто я сейчас испытала такое ошеломительное ощущение… мне показалось, что я уже это проходила… прежде…

За столом стало еще тише. Монферон мигал, как сова, а инспектор откашлялся.

В конце концов доктор Дайер сказал:

– Анита, может, всетаки поделитесь своими мыслями?

Но ко всеобщему изумлению, доктор Пирретти одновременно с ним произнесла те же слова. По спине Кэйт пробежала дрожь, и она обменялась взглядами с Питером.

– Что происходит? – в унисон спросили доктор Дайер и доктор Пирретти.

Теперь уже на всех лицах была тревога. Казалось, что доктор Пирретти – не доктор Пирретти. Как будто она разговаривала через стену с людьми, которых не видит.

Доктор Пирретти продолжала:

– И тогда вы говорите…

Она остановилась, как бы дожидаясь подсказки.

– Зачем вы это делаете? – спросили оба вместе.

– Затем, – сказала доктор Пирретти, – что мне нужно доказать вам, что я уже проживала этот момент. Вы являетесь свидетелем расщепления времени.

– Расщепления времени?

– Да. Вы не можете разрушить того, что уже осуществилось. Если вы передвигаетесь в другое время, то можете изменить ход событий – но, как следствие, Вселенная, скорее, сделает копию себя, чем допустит, что то, что уже случилось, будет уничтожено. Сейчас мы находимся во Вселенной, где слова и времена частично совпадают, дублируют сами себя…

– Я не понимаю того, что вы говорите! – воскликнул инспектор Уилер. – Вы серьезно предполагаете, что существует дубликат мира?

– Я хочу сказать, что теперь существует параллельный мир, где Питер и Кэйт нашли Молли в антигравитационной лаборатории и благополучно вернулись домой на ферму к ланчу. Но есть и этотмир, в котором Питер и Кэйт были катапультированы во времени и в котором, как следствие этого перемещения, теперь случилось многое другое.

– Но… что же будет дальше? Выходит, может создаваться бесконечное количество мировдубликатов…

– Совершенно точно – и это будет длиться столько, сколько люди будут продолжать путешествия сквозь время… и не только в вашеммире.

Миссис Дайер схватила руку мужа.

– Это не та Анита, которую я знаю, – прошептала она.

Питер увидел ужас на лице Кэйт и сам тоже почувствовал страх. Неужели все это еще не закончилось?

– Почему вы сказали вашмир, а не нашмир? – спросил инспектор.

– Разве не ясно? – ответила доктор Пирретти. – Я говорю именно то, что имею в виду.

Все молча смотрели на доктора Пирретти. Она казалась спокойной, но в ней чувствовалось напряжение. Она снова заговорила, но на этот раз слова выскакивали короткими взрывами, будто она задыхалась.

– Так что если вы верите тому, что слышат ваши уши… я говорю, что параллельные миры существуют… Даже если вы скажете: не важно, что ктото только что прошел по моей могиле; или я знаю, что он собирается сказать, прежде чем он откроет рот; или это судьба, это было предначертано…

– Дежавю, – прошептала мужу миссис Скокк. Он кивнул.

– Похоже на то, как если бы вы на некоторое время совпали с моим альтернативным существованием и вступили в мимолетное соединение… Я разделяю с вами наше прошлое, хотя будущее у нас разное…

– И что побудило вас попытаться так жестко войти с нами в контакт? – спросил доктор Дайер.

– Чтобы предупредить вас, – ответила она. – Вы можете изменить время. Я не могу…

Эти последние слова доктора Пирретти прозвучали как вздох. И тут же лицо ее изменилось. Она качнулась вперед, будто выходя из транса. Когда она выпрямилась – это была прежняя Анита.

– О господи, – сказала она, приняла бокал вина, который протянул ей Монферон, и глотнула из него. – Простите. Это мое первое публичное выступление. Не вовремя.

– Напротив, мадам, вы безупречно выбрали время, – сказал Монферон. – Полагаю, мы все призваны быть свидетелями.

– Анита, – сказала миссис Дайер, – вы в порядке?

Доктор Пирретти кивнула.

– Я почувствовала, что безотлагательнодолжна это сказать. Я чувствую, как она боится, что может случиться нечто ужасное. Если бы я только понимала, чего она от меня хочет, чтоя должна делать…

– Возможно ли, что в ваших силах сделать нечто, чего она сделать не может? – спросил Монферон.