Гипнотизер

Йона позвонил и стал ждать. Промелькнуло воспоминание, как он ребенком ходил по домам с картонными майскими цветами, [16] а иногда с картонной копилкой «Лютерйельпен». [17] Ощущение того, что ты чужой, возникающее перед тем, как заглянешь в другой дом, нежеланный гость для тех, кто открывает дверь.

Комиссар позвонил еще раз. Открыла женщина лет тридцати. Она выжидательно-сдержанно посмотрела на него, отчего комиссар вспомнил кошку в пустой квартире.

16

Продаются в конце апреля — начале мая с благотворительными целями.

17

Лютерйельпен— благотворительная организация.

— Да?

— Меня зовут Йона Линна, — представился он и показал удостоверение. — Я хотел бы поговорить с вашим мужем.

Женщина торопливо глянула через плечо и спросила:

— Сначала я хотела бы знать, в чем дело. Вообще-то муж сейчас занят.

— Речь идет о ночи на субботу, двенадцатого декабря.

— Вы же уже спрашивали об этом, — раздраженно сказала женщина.

Йона бросил взгляд на свой список.

— Здесь записано, что полиция разговаривала с вами, а не с вашим мужем.

Женщина недовольно вздохнула:

— Не знаю, есть ли у него время.

Йона улыбнулся:

— Это займет всего несколько минут, обещаю.

Женщина пожала плечами и крикнула в глубину квартиры:

— Тобиас! Здесь полиция!

В коридор вышел мужчина в полотенце, обернутом вокруг бедер. Его кожа казалась сильно нагретой и была очень загорелой.

— Здравствуйте, — поздоровался он и объяснил: — Я загорал…

— Неплохо.

— Да нет. У меня от этого образуются энзимы в печени. Я осужден загорать по два часа в день.

— Это другое дело, — сухо ответил комиссар.

— Вы хотели о чем-то спросить.

— Может быть, вы видели или слышали что-нибудь необычное в ночь на субботу, двенадцатого декабря?

Тобиас почесал грудь. От его ногтей на загорелой коже остались белые следы.

— Кажется, что-то было. К сожалению, не могу вспомнить точно. Не помню.

— Ладно, большое спасибо, — сказал Йона и наклонил голову.

Тобиас потянулся к ручке, чтобы закрыть дверь.

— Еще кое-что. — Йона кивнул на пустую квартиру. — Это семейство, Росенлунд… — начал он.

— Очень приятные люди, — улыбнулся Тобиас и вздрогнул от холода. — Я их что-то не вижу.

— Они уехали. Вы не знаете, у них есть домработница или еще какая-нибудь прислуга?

Тобиас покачал головой. Он побледнел под своим загаром, замерз.

— Понятия не имею. К сожалению.

— Спасибо, — сказал Йона, глядя, как Тобиас Франсен закрывает дверь.

Комиссар перешел к следующему имени в списке: Ярл Хаммар, живет под Эриком и Симоне. Пенсионер, которого не оказалось дома, когда приходила полиция.

Ярл Хаммар оказался тощим стариком, явно страдавшим болезнью Паркинсона. На нем была натянута кофта, вокруг шеи обмотан платок.

— Полиция, — произнес Хаммар хриплым, еле слышным голосом и глянул на Йону мутными от катаракты глазами. — Что полиции надо от меня?

— Я только задам один вопрос. Может быть, вы видели что-нибудь необычное в доме или на улице в ночь на двенадцатое декабря?

Ярл Хаммар склонил голову набок и прикрыл глаза. Вскоре открыл их снова и покачал головой:

— Я принял лекарство. И поэтому очень крепко спал.

Йона заметил женщину у него за спиной.

— А ваша жена? — спросил он. — Можно с ней поговорить?

Ярл Хаммар криво улыбнулся.

— Моя жена Сольвейг была чудесной женщиной. Тем хуже, что она ушла под землю — умерла почти тридцать лет назад.

Старик повернулся и поднял трясущуюся руку, указывая на темную фигуру в глубине квартиры:

— Это Анабелла. Она помогает мне с уборкой и тому подобным. К сожалению, она не говорит по-шведски. А в остальном она просто безупречна.

Услышав свое имя, женщина вышла на свет. Анабелла была похожа на уроженку Перу — лет двадцати, с глубокими оспинами на щеках, волосы завязаны в небрежный хвост, низкорослая.

— Анабелла, — мягко сказал Йона, — soy comisario de polic'ia, Йона Линна.

— Buenos d'ias, — шепеляво ответила Анабелла и посмотрела на него черными глазами.

— Tu limpias m'as apartamientos aqui? En este edificio?

Она кивнула — правильно, она убирает и в других квартирах в этом доме.

— Qu'e otros? — спросил Йона. — В каких еще?

— Espera un momento, — сказала Анабелла и, немного подумав, начала считать по пальцам: — El piso de Lagerberg, Franz'en, Gerdman, Rosenlund, el piso de Johansson tambi'en.

— Росенлунды, — сказал Йона. — Rosenlund es la familia con un gato, no es verdad?

Анабелла с улыбкой кивнула. Она убирает в квартире с кошкой.

— Y muchas flores, — добавила она.

— Много цветов, — уточнил Йона, и она кивнула.

Йона серьезным голосом спросил, не заметила ли она чего-нибудь особенного четыре ночи назад, когда пропал Беньямин:

— Notabas alguna cosa especial hace cuatros d'ias? De noche…

Лицо Анабеллы застыло.

— No, — поспешно сказала она и хотела было отступить в квартиру Хаммара.

— De verdad, — быстро сказал Йона. — Espero que digas la verdad, Anabella. Я жду правды.

Он повторил, что это очень важно, что речь идет о пропавшем ребенке.

Ярл Хаммар, все это время стоявший рядом и слушавший, сказал дрожащим хриплым голосом, воздевая к потолку трясущиеся руки:

— Вам следует быть поласковее с Анабеллой, она очень прилежная девушка.

— Она должна рассказать мне, что видела, — сосредоточенно объяснил Йона и снова повернулся к Анабелле: