Гирей – моё детство
Шрифт:
– Не люблю, обжечься можно…
– Не-а, Лёху в коммунизм не возьмём, – дополнила тётя Мотя, – он спереди вроде порядочный, даже скромный, но сзади посмотришь – удивляешься, сколько в нём дерьма!
– «Коммунизм на горизонте»… Движение к горизонту не уменьшает к нему расстояние – он всё время удаляется, как любая выдуманная идея или цель.
– Когда Лёха трезвый, он скулит о мерзостях режима, не понимает, что самостоятельному человеку не страшен никакой режим, а противны те, кто скулит на режим.
– Режим выращивает особый сорт чиновников. которые лишают людей свободы… свобода нужна всем!
– Что
– Не-ет! Михалыч, Сталинские времена прошли… на дворе «оттепель»… в Гирее свободно расцветает воровство…
– Гирейцы не воруют – они берут своё в своём государстве, а сажают тех, кто берёт лишнее или бесцеремонно расхищает социалистическую собственность. Короче, от свободы с ума сошли – в никуда ушли.
– Свобода…
– Молчи, сучий потрох… свободы нет, не было и не будет – она в дурных головах и в самостоятельном сердце… и это большая разница…
Напряжённость решила снять тётя Мотя – видно было, что Лёха стал поджимать уши и шевелить копчиком…
– Это ж надо, на какую высоту суку подняли… Смотришь, так и человека в космос запустят.
– Это не при нашей жизни, Мотя…
– Поют же: «…и на Марсе будут яблони цвести…»
– С высоких трибун говорят: «…коммунизм на горизонте…» – горизонт вижу, коммунизма нет…
– За горой спрятался, – разжимается Лёха.
– Или вот загадка, Михалыч, сын младший учит уроки… задумался… спрашиваю: «Чё учишь?»… Охренела, услышав ответ: «Квадратный трёхчлен» – квадратный змей горыныч?.. Таких не встречала…
– Главное, Мотя, на ночь не представляй, а молодёжь разберётся…
– А старший… ещё в школе учился, сидит смеётся, спрашиваю: «Что читаешь? Гоголя или Чехова?» А он: «Географию… есть государство Непал, а там живут непальцы и непалки…» И заливается смехом… причём здесь пальцы и палки?
– Тут, Мотя, просто – когда «палка» не работает… Поняла?.. Продолжать не буду.
– Вот именно, Михалыч, когда нет Бога в душе – в голове сплошной разврат…
– И опять всплывают коммунисты…
– В правильном направлении движение, Алексей, считай, что приз в твоих руках.
– Да, Сталин дал отмашку церкви, а этот… разрушает… в общем, тоже из географии: есть Камбоджа со столицей Пномпень, и есть Хрущёв пень пнём.
– Смешно, но на приз не тянет… Может, Мотя выручит?
– Тёть Моть… бутылочку?
– И опять в долг?… Ну пойдём, потрясу по сусекам…
Михалыч смотрел им в след и удивился увиденному и пришедшей на ум: одна пчёлка – трудяга, второй – стрекоза… точнее, стрекозёл… К этому разнообразию людей привыкаешь, и делается скучно. Почему?
Люди, не имеющие развития, становятся настолько понятными и привычными, что их не замечаешь.
Как утверждает Лёха Маслов: «Все люди разные: у кого-то прыщ на заднице, у других кадык на горле». Но это не относится к женщинам. По Лёхиному определению, «они все одинаковые».
– Женщины – игрушки, для развития мужского ума. Отсутствие ума превращает мужика
в игрушку у женщины… как Саню Козюлю. Бабы – пустое место, плод воображения мужиков при спермотоксикозе, когда безгрудая и на каркалыгах видится королевой. Бабьё – это грязюка на теле мужика.Был бы Лёха серьёзным человеком, а не отрыжкой природы, можно было бы ответить по-мужицки, а так посмехуялись и разошлись… Ему не докажешь – для него своя сопля солонее, чем у других.
Дурак – понятие расплывчатое. Он обладает множеством способностей или по-другому – многогранен. Дурак всегда раб своих желаний, но никогда не будет рабом чужих желаний. Он согласится с чужой удобной для него мыслью, но не подчинится ей. Над дураком бессмысленно смеяться – станешь придурком.
А вот над идиотизмом необходимо смеяться, тогда он не прилипнет и не одолеет.
Взлетают, чтобы парить высоко в небе или чтобы упасть. Но Лёха никогда не будет парить и никогда не упадёт – он не способен взлететь.
Рассказывают. Когда Лёха был немножечко женат, сидит он на завалинке, читает «Правду». Подходит жена.
– Лёш, надо дойти до магазина, после вчерашнего дождя вся моя обувь сушится.
– Возьми мои галоши…
«Вот сучонок!» – молча злится жена.
– Кстати, где вчера тебя черти вечером носили?
– Ты тоже заметила чертей?
«Пора не замечать… надо заканчивать с этакой жизнью, похожей на сон», – думает жена, напяливает в последний раз мужнины галоши и топает до магазина.
Слабый «тиран» – он домашний тиран.
Анекдоты о гирейцах от Саши Козюлина
– Навстречу телепается Лёха – обиженный, синяк под глазом, спрашиваю: «От кого обломилось?» – «От Зинки… говорили, что весь Гтрей переспал с ней…» – «И ты видел очередь?» – «Нет… но получил ответы на поставленный вопрос». – «Вывод? Значит не весь Гирекй, а только определённая Зинкой часть».
– Лёха – тот ещё философ, не понимающий истинных вечности и мгновения… и с трудом понимает, что такое работа. Вечность для него – это часы трудового дня, мгновения – дни отпуска.
– Ваня Рубцов и Витя Суслов в железнодорожном «красном уголке» смотрели телевизор: на экране выступал круглолицый с бородавками. Гирейцы смеялись, разбрызгивая слёзы. Вдруг им заламывают руки и выводят из помещения: «Чё смеётесь над товарищем Хрущёвым?» – «Вань, я же говорил, что это не Райкин». – «Во, Витёк, лажанулись… жаль, не досмотрели до конца… Хряк среди свиней – умора».
– Приходит к Ване Голикову страховщик: «Товарищ Голиков, давайте я вас застрахую». – «А не пошёл бы ты сам без страха к нему…»
Воспоминание прошлого
Всматриваясь в себя до пятилетнего возраста – находишь комок страхов. Один из них – страх темноты, который помню, каким образом появился. В девятимесячном возрасте, как сейчас помню, активно и шустро ползал и всегда натыкался на невидимые мной преграды, набивая шишки. Поэтому убирали все преграды на моём пути (может быть, зря – возможно, в том возрасте смог бы увидеть действительность, как она есть, а не обманывать себя абсолютной свободой).