Гитл и камень Андромеды

— С буквы «бет»! — крикнул он вдруг.

— С буквы «бет»! — четырехкратно отозвалось его семейство.

— С буквы «бет»! — пробормотала и я, не понимая, что такое говорю. И тихонько спросила у Малки, о чем это?

— Буквой «бет» построен мир, — серьезно сообщила Малка. — На ней он и стоит.

— Потому что с той же буквы начинается слово «благословение», — важно пояснил Иче Цукер.

— А я бы начала с первой буквы алфавита, потому что главное — сказать «А». «Б» само произойдет, — возразила я.

— Грубая ошибка, — нахмурился Иче. — Все, что начинается с самого начала, быстрее приходит к своему концу. А приближать концы — большой грех. Пусть твой дом тебя переживет.

Я так и не поняла, имело ли место благословение или проклятие. Хотя зачем Цукерам меня проклинать? Что я им сделала? Значит, все путем, все как надо. И тут я произнесла нечто словно против собственной воли. Так, будто кто-то мне подсказал эти слова во сне, не объяснив смысла.

— Нельзя сближать концы. Сближать, а не приближать. И это большая разница!

Иче поглядел на меня внимательно и кивнул.

Мы перешли к делу. Иче стоял перед домом и загибал пальцы.

— Крыши не было — крыша есть. Разноцветная и разномастная, где красная, где — оранжевая, где — серая. Где из новой черепицы, где из старой, а где — с заплатами из шифера. Но — крыша. Это — раз.

Стекол в окнах не было, стекла есть. Не разноцветные, а простые, местами сильно поцарапанные, в одном окне прозрачные, в другом — молочно-белые, зато — полная защита от дождя и ветра. Это — два. А для витражного окна в гостиной Левке удалось достать три совершенно новых листа дымчатого стекла. Вставили как получилось, но держаться будет.

Унитаза не было, унитаз есть. Две трещинки его только украшают, они не сквозные, течь не будут. Могу замазать эмалью. Бачок не новый, но работает как часики. А умывальник — нет, ты только посмотри! У него есть скол, но он сзади, его не видно. Новый, совсем новый, итальянский, выменяли у поставщика, ничего тебе не стоит. Светло-коричневый! С бортиком и пасиком! Такого нет даже у мадам Ципори! Ну, с кантиком, пасик — это на иврите. Пользуйся на здоровье.

Канализация в порядке, водопровод подключен. Трубы лучше новых, таких теперь не делают. Выпускают дрэк, и через год нужно бежать к водопроводчику. А этих труб на твой век точно хватит! Краны хорошие, прокладки новые, а ручки мы сняли со старых кранов и подогнали по размеру. Они с позолотой. Таких нет даже у жены начальника налогового управления Нетании, а у нее есть все!

Ванна не новая, зато вместительная. Нынешние ванны плоские, а эта — глубокая. Ну хорошо, будут деньги, поменяешь. Мы поставим. Ну да, ты ничего не сказала! Мы сами видим ее дефекты, но другой не было. Хайка гоняла нас по всей Нетании. Не нашли!

А из второй ванной мы сделали тебе кладовку. Зачем человеку две ванные? И что делать, если вторую ванну раздобыть не удалось? А кладовка — первое дело в доме. Там даже оконной рамы не было, так мы проем замуровали и оштукатурили. И навесили такой замок, ни один вор не откроет! С цифрами. Как сейф.

Входной замок тоже хороший. Старинный. Дверь дубовая, крепкая. Не забудь подпирать ее на ночь щеколдой. Ты же живешь в самом бандитском месте мира! Уму непостижимо, что мы нашли в грязи, которая скопилась под водой! Один ножичек точно со следами крови. А шприцы! Нет, ты посмотри! Мы врезали два замка. Верхний держит только изнутри. Это — когда ты дома днем. Но про щеколду все же не забудь! А нижний — это когда ты уходишь из дома. Он изнутри тоже закрывается, но почему-то тяжело проворачивается. А снаружи — как новенький. Проворачивай ключ три раза, язычок длинный. Когда-то делали замки, так они таки запирали!

А Малка помыла полы. Смотри, какие они красивые! Как ковры. Красиво?

Что там — красиво! Великолепно! И шампанское лилось рекой. И было оно кислым, но никто не сплюнул. А Иче даже сделал из этой кислятины философский вывод.

— Вот так все, — сказал обиженно. — Бережешь что-нибудь на особый день, а пока этот день придет, оно скисает. Я говорю Хайке, давай поедем посмотрим мир, пока ноги еще носят. А она: «Малке нужна отдельная квартира!» Нужна, конечно.

— Не нужна! — возразила Малка.

— И развод не нужен! — немедленно вмешалась Хайка. — Хупы не было, мужа не было, можно начинать сначала!

— Есть муж… — прошептала Малка обиженно. И потупилась.

— Нет мужа! — Хайка деловито собирала остатки трапезы в пластиковый мешок, ее руки беспрерывно двигались, а губы не уставали повторять — нет, нет, нет! Нет никакого мужа, никогда не было, все это только сон.

— Где ты возьмешь мебель? — хрипло спросил меня Иче. — Обставить такой дом — это же нужен мебельный склад!

— Рынок поможет.

— Какой еще рынок? — взвилась Хайка. — Там же клопы и древесный червь! Не смей ничего брать с рынка! Есть благотворительные склады. Там дают кровати, одеяла и кухонные столы. Моя соседка взяла. Они приличные!

— Ага! На эти склады свозят то, от чего рынок отказывается. Не волнуйся! Кровать я уже присмотрела. А тюфяк сама набью соломой.

— Ой! Как будто у нас война! Тиф и голод! Мальчики! Завтра же возьмете у мадам Ципори тот матрац, который я хотела отвезти Сарке Буним. Сарка хотя бы спит на диване. А эта сумасшедшая собирается спать на соломе, как старая лошадь. Это же с ума сойти можно. Не было у тебя мужа! — крикнула она Малке и побежала к машине. — Не было! Не было! Не было!

— Есть у меня муж! — тряхнула кудряшками Малка.

Она подняла на меня глазища. Огромные, как фары, и совершенно пустые. Неубедительные глаза, как сказал бы Женька.

— Ну вот! — Иче развел руками, словно хотел обнять на прощание меня и мой дом. — Мы тебе помогли. Дай бог, и нам помогут.

Кто должен был или мог помочь Иче Цукеру и его семейству, я так и не поняла. Но на всякий случай сказала:

— Я постараюсь.

— При чем тут ты? — удивился Иче. — Там, — он ткнул пальцем в небо, — там все засчитывается. Я только спрашиваю, за что? Нам все это — за что?!

И снова, совершенно непонятно как и почему, я вдруг произнесла:

— Не за что, а для чего. Упасть, чтобы подняться. Низко упасть, чтобы высоко подняться.

Иче замер. Хотел что-то сказать, почесал затылок, помотал головой и поплелся к машине, совершенно ошарашенный. Издалека я услыхала его бормотание: «Реб Меирке!» Вспомнила, что нужно расспросить Цукеров, кто это такой. Но мотор затарахтел, и я осталась стоять на крыльце. Потом вошла в гулкую тишину своих чертогов и ошалела от счастья. Все мысли вылетели из головы. Мой дом! У меня есть дом! Дом! Начало! Не удержалась и погладила стену. Поднесла руку к лицу и уловила запах плесени. Штукатурить, красить, наряжать как елку! Ах, если бы Чума была рядом! Как бы мы разошлись! Чего бы мы тут только не наворотили! Наворочу. И без Чумы наворочу! Мой дом, мой собственный дом, в котором никто другой ни мне, ни ему не хозяин!