Гладиатор поневоле

– Вот я и говорю – нежные вы слишком, двуногие! Ладно, пошли со мной! – Керкар издал смешок и снова выскользнул из комнаты.

Теперь бежать пришлось всего секунд тридцать, вскоре земляне оказались во вполне благоустроенной пещере, стены которой были покрыты отделкой из ткани, лежанка накрыта мягким материалом наподобие толстой байки, посередине стоял вполне так нормальный стол, в углу визор, дверь была занавешена плотной портьерой, а из трубы в стене струйкой лилась вода. Условия оказались, конечно, гораздо лучше, чем в предыдущей норе. Впрочем, унитаза или чего-то подобного тут не было – такая же дырка, как и прежде. Но по сравнению с тем, что предлагалось раньше, и правда – отель. На столе лежали куски жареного мяса, уложенные на листья вроде капустных, горкой были насыпаны незнакомые фрукты. Соли не имелось – это Слава заметил сразу и вздохнул – ладно хоть так, по контрасту с тем, что было, это и вправду прогресс. У него потекли слюни от запаха мяса, шагнув к столу, он оторвал кусочек от здоровенного мосла, кинул в рот и с удовольствием прожевал, стараясь не думать, какого это мясо происхождения. Почему-то ему представился визжащий зеленый, раздираемый толпой керкаров. Его даже слегка затошнило, и мясо попросилось наружу. Но – Слава удержал в себе еду и, усмехнувшись про себя, продолжил трапезу. Вряд ли керкары будут кормить двуногих телами тех же двуногих – это было бы слишком глупо. Впрочем, кто знает? Лера последовала его примеру, и минут пятнадцать они сосредоточенно жевали под взглядом немигающих глаз многоножки-переростка.

– Поели? – прервал их трапезу скрипучий голос Учителя. – Тогда псионик на лежанку, а самке не мешать! Молчать, ничего не говорить. К самцу с предложениями о размножении не приставать, пока мы занимаемся!

– Он думает, что я какая-то сексуальная маньячка, что ли? – буркнула под нос Лера, выковыривая из зуба застрявшее там жесткое, как проволока, мясное волоконце.

– У них матриархат, – тихо пояснил Слава, – самка решает, подпускать к себе самца или нет. Она заставляет их себя оплодотворять, а не самцы ее тянут в тихий уголок.

– А что, в этом что-то есть, – хмыкнула Лера, – я не против матриархата!

– Хватит болтать! – прикрикнул керкар. – Я же предупредил – молчать! Выполнять все, что сказал!

– Ладно, ладно, – примиряюще ответил Слава и полез на лежанку, пружинящую под его телом, – давай, учи!

– Ложись и расслабься. – Голос керкара стал серьезным, густым, из него исчезли глумливо-издевательские нотки, которые Слава четко отслеживал все время общения. Похоже, что и поход в предыдущую комнату был затеян специально, чтобы сбить спесь с этих наглых двуногих. – Ты должен войти в то состояние, в которое входил раньше, – отринуть все мысли, отринуть свое тело и превратиться в сгусток чистого разума, плавающего в пространстве. Внимательно… ага. Теперь посмотри на меня… я выхожу из тела… видишь?

Слава-сгусток светлячков посмотрел вокруг – рядом с ним висел еще один сгусток, только больше, ярче, чем все те, которые он видел вокруг. Этот сгусток переливался, светился, исторгал из себя длинные нити, улетавшие куда-то вдаль. Он понял – керкар общается с кем-то, отправляя пакеты информации. Неожиданно одна нить выстрелила в его сторону, и когда она коснулась его сгустка, Слава как будто услышал слова:

– Учись общаться в состоянии чистого разума! Твое тело в настоящий момент застыло как в обмороке и не может ничего говорить и делать. В таком состоянии мы можем обмениваться информацией на большом расстоянии – даже на другом конце планеты. Это важно – вдруг понадобится собрать сразу много воинов в одном месте – псионики для этого незаменимы. Потому нас так и не смогли победить – мы сильны, быстры и мгновенно оказываемся там, где опасность, устраняя ее совместными усилиями всех Роев. Теперь слушай: ты не можешь отходить от своего тела на большое расстояние – иначе прервется контакт с твоим вместилищем разума. Расстояние, на которое может удаляться каждый разумный, разное. От чего зависит – никто не знает. Наверное – от способностей. Со временем оно немного увеличивается, развивается, но ненамного. То есть ты можешь летать сгустком информации и воздействовать на объекты на строго ограниченном расстоянии. Сейчас мы выясним, на каком. Для этого тебе нужно будет отплыть по прямой от своего тела настолько, насколько ты сможешь. Как только почувствуешь боль – ну, что-то вроде боли… это чем-то ее напоминает… – сразу остановись! Если продолжишь двигаться дальше – прервешь контакт с телом, потеряешься в пространстве, и тебя может энергетическим вихрем засосать туда, откуда ты не вернешься никогда. Говорят, что после смерти попадают именно туда, куда уносит незадачливых псиоников. Впрочем, я этого не проверял и проверять в ближайшие сто лет не собираюсь. Итак – начинай! И не бойся – стены тебя не задержат, они для тебя прозрачны, только почувствуешь небольшое напряжение, как будто идешь сквозь воду.

Слава медленно и осторожно двинулся вперед. С опаской подлетел к стене и через секунду уже был в следующей пещере. Она напоминала ту, в которой они сейчас находились, за исключением двух керкаров, сидящих на лежанке, смотрящих визор и чего-то стрекочущих своими жвалами. Двинулся дальше, пролетел между многоножками, которые его, конечно, не видели, пересек стену следующей пещеры, пустой и темной. Еще пещера – четвертая… подлетая к стене между четвертой и пятой пещерами, почувствовал какой-то зуд, будто горело его невидимое тело, и, пересекая следующую стену, вздрогнул от боли – все, хватит. Полетел обратно. Прикинул по расстоянию – метров тридцать? Или сорок? Это много или мало?

Подлетев к тому месту, где парил в пространстве разум керкара, сказал:

– Все. Сделал. Это и вправду было довольно больно.

– Ну так опиши, на какое расстояние улетел! – нетерпеливо, как показалось Славе, спросил Учитель.

– Боль началась, когда я пересек стену между четвертой и пятой комнатами.

– Что-о-о-о? Ты уверен? – Сгусток-керкар метнулся к двуногому и заплясал в пространстве, искря и выпуская нити в разные стороны, видимо, спеша поделиться новой информацией.

– А что такого? – не понял Слава, – это что, мало? Вы можете уйти на большее расстояние? Так я же необученный. Не умею ничего. Может, потом и подальше буду отлетать…

– Глупец! У нас никто не умеет отлетать на такое расстояние! Самое большее – пересечь эту комнату, не дальше! Ты, необученный новичок, превысил достижения наших самых лучших псиоников! Мы обеспокоены – все Рои, – не станешь ли ты слишком опасен. Может, тебя стоило убить?

– Нет, не стоило… как-то хочется еще пожить, – попытался схохмить Слава и приготовился вернуться в свое тело. Если уж погибать, то не летающей в пространстве бесплотной душой, а дать бой, как полагается.

– Мы приняли такое решение, – передал-сказал Учитель, – я сейчас приближусь к тебе, и ты позволишь нашим душам соприкоснуться. А потом будешь вспоминать все то, что видел в своей жизни. Все, что считаешь важным и все, что относится ко времени твоего пребывания у зеленых. Прежде чем вспомнить, реши, что для тебя действительно важно, от этого зависят жизни – твоя и твоей самки. Многие Рои требуют твоей смерти. Ты слишком силен и опасен, пойми нас правильно!

– Хорошо, – слегка подумав, сказал Слава, – только хочу предупредить: в любом случае, если Рои примут решение нас уничтожить, без боя мы не сдадимся. Погибнет много ваших бойцов – надо ли это вам?

– Это мы решим – что нам надо и что не надо, – отрезал керкар, – ты готов к воспоминаниям? Тогда начинай! – Он подплыл к Славе, коснулся его блестящим облачком и через секунду полностью погрузился в его «душу».

Слава почувствовал легкий холодок, и потом внутри него, как будто возникнув из ниоткуда, прозвучал голос:

– Начинай!

И Слава начал. Вначале вспоминал Землю – школу, учебу, домик в заснеженном городке… потом пошли воспоминания о том, как его похитили, как зеленые измывались над пойманными людьми. Он вспоминал все ужасы, которые ему пришлось перенести, и в его душе вскипал яростный, тяжелый гнев на рабовладельцев. Он вспоминал, вспоминал, вспоминал… керкар молчал, не перебивал, и только когда землянин дошел до картинок с упавшим флаером, сказал:

– Все. Достаточно. Мы увидели то, что хотели. Хотя ты постоянно мешал нам картинами своих совокуплений с самкой. Такое впечатление, что у двуногих это основное занятие наравне с убийством. Сообщаем тебе – ты будешь жить. И продолжишь обучение. Как и твоя самка. Кстати – она вместе с тобой будет тренироваться с нашими воинами, чтобы вы не потеряли физической формы. Тебе будет разрешено иногда выходить на поверхность, чтобы поохотиться на зверей и подышать свежим воздухом – двуногие, как мы знаем, без этого чахнут. Ты пройдешь полный курс обучения псионике, с тем, чтобы тебе можно было наиболее эффективно наносить вред зеленым. Тебе будет разрешено общаться с любым представителем любого Роя и посещать Рои, когда заблагорассудится.

– Могу я узнать, почему вы приняли положительное решение? На чем основывались? Чего боялись? В общем – почему мы могли погибнуть от того, что вы предположительно ожидали прочитать в моей душе? Что вы хотели увидеть?

– Боялись? Того, что ты станешь слишком силен. Что мы обучим своего возможного противника. После того как мы увидели твою жизнь, поняли – существо, перенесшее такие страдания, так ненавидящее рабство и своих пленителей, может быть нам полезно. Ведь его пленители – наши враги. Кроме того, ты не наслаждался убийством. Ты убивал, но не потому, что тебе было приятно убить или ты ненавидел разумных существ за то, что они выглядят по-другому и думают по-другому, а просто для того, чтобы выжить. Это нам понятно. Ты в основе своей довольно добрый человек, наверное, это все-таки воспитание того народа, среди которого ты родился и вырос. Зеленые – другие. Ранее мы не представляли, что двуногие могут настолько отличаться друг от друга. Такое впечатление, что вы похожи только строением тела, и больше ничем. Роям это показалось настолько странным, что мы не ведаем, что сказать по этому поводу. Будем думать. Ты перевернул наше понимание двуногих вверх ногами. Итак, если все ясно – продолжим урок…