Гладиатор умирает только один раз. (Сборник рассказов)

– Немного, - промолвил Марджеро. – Конечно, Феокрит, пытаясь завоевать расположение Иеро, всячески старался ему понравиться. В тот конкретный момент он был поэтом без покровителя; думаю, что ему понравился здешний климат в Сиракузах, поэтому он бросился сочинять сонеты, чтобы привлечь внимание Иеро. Подумал, что тиран может нанять эпического поэта, чтобы тот описал его победы над Карфагеном, поэтому и прислал несколько подхалимских каракулей, подав заявку на этот пост. Жалко, что Иеро не принял его предложение – думаю, он был слишком занят борьбой с карфагенянами. В последствии, Феокрит накатал еще одно хвалебное стихотворение царю Птолемею в Александрии, и за это получил работу писца на Ниле. Жалко, что мы, поэты, всегда подчиняемся прихоти богатых и властных.

Это была самая длинная фраза, произнесенная Марджеро за весь вечер. Цицерон неуверенно взглянул на него.

– Ах, да. Как бы то ни было, Иерон действительно изгнал карфагенян, независимо от того, были ли там поэты, чтобы записать его деяния или нет, но мы в Риме все равно помним его как великого правителя. И, конечно же, среди образованных людей, и его друга Архимеда, который известен всему нашему миру! - Цицерон ожидал кивка гостей, но все трое только молча смотрели на него. – Архимед, математик, - подсказал он. – Не философ, конечно, но все же один из величайших умов своего времени. Он был правой рукой Иерона. Мудрец и мыслитель, увлеченный свойствами сфер, цилиндров и математических уравнений, но весьма неплохой человек. Особенно, когда он брался за инженерные катапульты и боевые машины. Говорят, что Иерон не смог бы изгнать карфагенян из Сицилии без него.

– Ах, - сухо промолвил Агафин, - вы про этого Архимеда. А я думал, вы имели в виду Архимеда, торговца рыбой, этого лысого парня с прилавком на пристани.

– О, неужели это имя так распространено? – Цицерон, казалось, был на грани осознания того, что над ним издеваются, но продолжал настаивать, решив читать лекцию своим сиракузским гостям о самом известном их земляке, когда-либо жившем. – Я, конечно, имею в виду Архимеда, который сказал: «Дайте мне точку опоры и я сдвину землю», и продемонстрировал это Иеро в миниатюре, изобретя шкивы и рычаги, с помощью которых тиран мог переместить стоящий в сухом доке корабль простым движением руки; Архимед, построивший необычный часовой механизм Солнца, Луны и пяти планет, в котором все миниатюрные сферы движутся в точном соответствии с их небесными моделями; Архимед, который возможно, наиболее известен разработанным им решением проблемы золотой короны Иерона.

– Ах, вы сейчас окончательно запутаете меня, - сказал Дорофей. – У меня никогда не хватало мозгов для логики и математики. Помнишь, Агафин, как наш старый наставник плакал горючими слезами, когда пытался заставлял меня учить разные теоремы Пифагора и все такое?

– Ах, но принцип золотой короны довольно просто объяснить, - весело сказал Цицерон. – Вы все ведь знаете эту историю?

– Что-то смутно слышали, - смеясь, сказал Дорофей.

– Я буду краток, - пообещал Цицерон. – Похоже, Иеро дал ремесленнику определенную массу золота с поручением сделать ему корону. Достаточно скоро этот человек вернулся с великолепной золотой короной. Но до Иерона дошел слух, что ремесленник украл часть золота. И что середина короны была заменена серебром. Она весила сколько нужно, но была ли корона из чистого золота? Изделие было изысканно обработано, и Иерону не хотелось, его портить, но он не мог придумать способа, чтобы определить его состав, за исключением того, чтобы расплавить или разрезать его на части. Поэтому он обратился к Архимеду, который помогал ему с такими проблемами в прошлом, и спросил, может ли он найти решение.

Архимед думал, думал, но безрезультатно. Золото тяжелее серебра, насколько он знал, и слепой мог отличить их друг от друга, взвесив их в руках; но как можно определить, сделан ли данный предмет из серебра, покрытого золотом? Говорят, что, когда Архимед сидел в ванне, заметил, как уровень воды поднимался и опускался, когда купальщики входили и выходили, и тогда его внезапно осенило. Он был так взволнован, что он выпрыгнул из ванны и даже голым побежал по улицам, крича: «Эврика! Эврика! Я нашел это! Я нашел это!»

Дорофей засмеялся.

– Весь мир знает эту часть истории, Цицерон. И, хорошо это или плохо, именно так мир представляет Архимеда – рассеянным старым гением.

– Голый, рассеянный старый гений, – едко добавил Агафин.

– Не очень красивая картина, - сказал Марджеро. – Человек соответствующего возраста должен хорошо знать, что не нужно раздражать других видом своей костлявой наготы, даже наедине, – мне показалось, что он язвительно посмотрел на Агафина, который глядел прямо перед собой. Я заметил, что они оба за весь вечер не произнесли друг другу ни слова и даже не переглянулись.

– Господа, мы отвлеклись, - произнес Цицерон. – Суть истории – решение, изобретенное Архимедом.

– А это как раз, та самая часть, за которой я никогда не мог уследить, - смеясь, сказал Дорофей.

– Но на самом деле это довольно просто, - заверил его Цицерон.
– Вот что сделал Архимед. Он взял количество золота определенного веса - скажем, одну римскую унцию. Он поместил унцию золота в сосуд с водой и отметил, насколько высоко поднялся уровень воды. Затем он взял унция серебра, поместил ее в тот же сосуд и обозначил уровень воды. Будучи более легким металлом, унция серебра была больше, чем унция золота, и поэтому вытеснила больше воды и, таким образом, вода поднялась на более высокий уровень. Затем Архимед взял корону и, зная точное количество унций золота, которое Иерон дал мастеру, вычислил, насколько высоко должен подняться уровень воды, если ее поместить в воду. Если уровень поднимется выше, чем ожидалось, то выходит, что корону не могли сделать из чистого золота и она должна содержать какой-либо материал большего объема на унцию, например, серебро. Конечно же, корона вытеснила больше воды, чем если бы она была сделана из чистого золота. Мастер, в конце концов, признался, что покрыл серебряную корону золотом.

– Понятно, - медленно и без иронии сказал Дорофей. Казалось, в его глазах в этот момент вспыхнул какой-то свет. – Знаете ли вы, Цицерон, я никогда раньше не мог понять принцип Архимеда.

– Да? Но ты должен. Это может быть очень полезно для человека, занимающегося платежами и товарами, как и ты.

– Да, теперь я это вижу, - сказал Дорофей, задумчиво кивая.

Цицерон улыбнулся.

– Видишь, это действительно просто, как и большинство основных принципов. Но нужен человек, подобный Архимеду, чтобы открыть такие принципы, – он смотрел на свое вино при свете лампы. – Но он определенно был рассеянным, и всегда погружался в свой мир чистой геометрии. В банях, говорят, он даже использовал себя как папирус, рисуя геометрические формы на массажной смазке своего живота.

Этот образ понравился Дорофею, который хлопнул себя по животу и от души засмеялся. Даже Агафин усмехнулся. Марджеро только приподнял бровь.

– Таким образом, Архимед встретил свою смерть, как всегда рассеянно поглощенный математикой, - сказал Цицерон. – Но я уверен, что вы все уже знаете историю его смерти…

– Смутно, - произнес Агафин.

– О, но тогда просветите нас, - сказал Дорофей.

– Очень хорошо, если вы настаиваете. После смерти Иерона римляне заняли Сицилию, чтобы держать ее в качестве оплота против Карфагена. В тот день, когда Сиракузы были взяты полководцем Марцеллом, Архимед сидел на берегу и решал новую теорему, рисуя фигуры палкой на песке, когда подошел отряд римских солдат. Архимед, который даже не знал, что город взят, не обращал на них внимания, пока солдаты не начали топтать его рисунки. Он сделал им грубое замечание …

– Насколько я помню, он предложил им всем пойти совокупиться со своими матерями, - сказал Марджеро, томно улыбаясь.

Цицерон прочистил горло.

– Во всяком случае, один из солдат пришел в ярость и убил Архимеда на месте.

– Я и не подозревал, что увлечение математикой может быть настолько опасным, - с серьезным лицом сказал Агафин.

– По крайней мере, Архимед умел заниматься своими делами, - тихо сказал Марджеро. И снова мне показалось, что я увидел, как он пристально посмотрел на Агафина, который никак не отреагировал.

Цицерон сделал вид, что не заметил, что его прервали.

– Когда римский полководец узнал о трагедии, он, конечно же, был подавлен. Он приказал устроить грандиозную похоронную процессию и построить тщательно продуманную гробницу с названиями величайших теорем Архимеда и украшенную скульптурами форм, свойства которых тот открыл – шара, конуса, цилиндра и других. Теперь напрашивается вопрос: «Где гробница Архимеда? Я бы хотел увидеть ее, пока я еще здесь».