Главный герой не входил в мои планы

Это правда, что изначально я должен был заключить брак, потому, когда узнал от герцога Корнуэлла, что в качестве невесты засматриваетесь именно вы, я был несказанно рад и воодушевлен, так как при нашем знакомстве вы произвели на меня сильное впечатление своей красотой и грацией. А когда завязалась наша переписка, моя симпатия разрасталась все сильнее, потому, узнав, что планы поменялись и более не буду вашим женихом, я не смог заставить себя рассказать вам об этом в своих письмах, боясь, что на этом наше легкое и непринужденное общение прекратится. Я знаю, насколько эгоистично и трусливо было мое решение и искренне признаю ваше право на негодование и обиду. Потому, если вы решите порвать это послание или ответите мне запретом на дальнейший обмен писем, я безоговорочно приму это.

Я изначально писал это письмо лишь с целью объясниться перед вами. Каким бы ни было ваше решение, я искренне надеюсь, что вы будете счастливы. Однако, помните, что, если вам когда-либо нужна будет помощь или просто поддержка, вы всегда можете рассчитывать на меня. Всего одно ваше слово — и я приложу все силы, чтобы помочь вам.

Искренне ваш друг, принц Виго»

— Как много красивых слов... — проворчала я, с сомнением смотря на письмо. — Не слишком ли он убивается по женщине, с которой его, кроме скромной и короткой переписки, ничего не связывает? — нахмурилась я, чувствуя какой-то дискомфорт в душе. Возможно, это лишь моя мнительность, разыгравшаяся после недавних слов герцога про нейтралитет Его Высочества.

Удивительно, но до самой свадебной церемонии Адриан мне более не докучал. Разумеется, это совершенно не значило, что мы вообще не виделись. На протяжении всего месяца я строго отрабатывала контракт и стабильно раз в два-три дня появлялась на людях в компании герцога, создавая видимость горячо влюбленной парочки. Благо, Корнуэлл взял всю актерскую игру на себя и лил в уши... в смысле, вешал на уши... короче, продолжал распространять версию о возникновении наших чувств, выставляя меня своей спасительницей. Делал он это так убедительно и харизматично заливаясь соловьем, что даже я порой ловила себя на мысли, что заслушивалась его враньем. Нет, я его, конечно, спасла, но, в отличие от других, помню реальную версию, где я только и делала, что материлась, да проклинала кошака за его толстый и пушистый зад. Однако, он умудрился так виртуозно приукрасить историю, что от нее осталась лишь основная идея, а все остальное сплошной вздор да розовые сопли.

Но, надо признать, талантливо разбавленные сопли, с учетом различных нюансов моего общеизвестного вздорного характера, потому придраться и указать на фальшь даже для сведущих и самых подозрительных было крайне сложно. Черт, даже я осознавала, что его версия куда интереснее и логичнее, нежели реальная, где я все еще не могла вразумительно объяснить мотивацию своих поступков, на которые Адриан, отчего-то, решил временно закрыть глаза. Талант, этого не отнять, как и подобает главному герою!

В общем, от меня требовалось лишь вовремя кивать и ласково улыбаться мужчине в нужных местах, создавая образ старательно исправляющейся женщины, которая присмирела от любви. Если и впредь от меня ничего не будет требоваться, кроме свечения лицом, то этот контракт может оказаться не настолько кошмарным, каким виделся изначально.

Не знаю, что конкретно повлияло на поведение герцога, но помимо этих «спектаклей» он более не пытался навязать мне свое общество: забирал на своей карете и возвращал обратно в отчий дом после приемов, вот, пожалуй, и все время, которое мы проводили наедине. Но даже в этих случаях, в основном, отмалчивались вплоть до пункта назначения, как незнакомцы, сведенные волей судьбы в одном месте.

Я не лезла с вопросами и ничего не уточняла, боясь, что могу «сглазить», однако в вопросе между душевным спокойствием и любопытством, я выбрала первое и благодарно молчала или дремала в его присутствии. Чувство вины, занятость другими делами, или герцог просто наигрался и ему это наскучило, потому он оставил меня в покое, но результат меня вполне устраивал и ворошить это осиное гнездо мне было не с руки.

Единственное, что смущало, это необходимость принимать участие в планировании свадьбы. Потому вместо Адриана, я стала слишком часто встречаться с... Меланией. Не сказать, что она сама была от этого в восторге, что и демонстрировала при каждой встрече, но, думаю, что невольная роль «передаста» была своего рода компромиссом для меня, чтобы не видеться лично с Андрианом, и наказанием для Мелании за ее своеволие. Потому после четвертого ее визита с очередным ворохом вопросов, требующих утверждения, я перестала удивляться ежедневному лицезрению девушки в моем доме.

Но это я, а вот у брата было иное мнение, потому вместо петухов, я, бывало, просыпалась под град проклятий и угроз, льющихся из открытого окна или коридора, в зависимости от того, где судьба сводила этих двоих. Их обоюдная ненависть порой даже меня ввергала в ступор.

И, где-то за неделю до назначенной даты церемонии... мне предстояло покинуть отчий дом и отправиться в империю, в столице которой и должна была состояться моя свадьба.

Отец, который в ночь перед отъездом замочил мне слезами всю подушку, из-за занятости отправиться вместе со мной не мог, намереваясь появиться перед самой церемонией, а вот Крейг был неумолим, потому целые двое суток я провела в гнетущей атмосфере, ибо в карете были трое. Я, Крейг и... Мелания, которую назначили моей сопровождающей. Хорошо еще, что Адриан отправлялся в империю отдельно, завершая свои дела в королевстве.

Уже на вторые сутки мне настолько осточертело видеть, как они цапаются, точно кошка с собакой, что я ускользнула и целый час счастливо преодолевала путь верхом на лошади, прежде чем эти двое опомнились и спохватились моим отсутствием в кабине кареты... Эскорт из этих двоих, конечно, тот еще...

Видимо, смекнув и почувствовав вину за свой непрофессионализм, они решили прийти к временному перемирию и охранять меня в карете посменно. К счастью, дальнейший путь был более-менее терпимым.

Но совсем без происшествий не обошлось, если можно это так назвать. Вторую ночь нашего путешествия наш кортеж решил провести на постоялом дворе, и мне выпало ночевать с единственной женщиной нашей группы, не считая меня. Короче, я оказалась заперта на всю ночь наедине с Меланией, которая, несмотря на опыт уединения в карете, все еще чувствовала неловкость. Потому я искренне считала, что она предпочтет и дальше сохранять отстраненность и просто прикажет мне ложиться спасть и не вздумать создавать проблемы. Однако, когда мы уже обе улеглись на одноместных койках и потушили свет в комнате, в ночной тишине неожиданно ясно я услышала ее вопрос:

— Он тебе хотя бы нравится?

Мне даже уточнять не нужно было, чтобы понять, о ком она спрашивает.

— Ты и сама знаешь ответ, — коротко отозвалась я. Язвить не хотелось. Какими бы ни были наши с ней отношения, я осознавала, насколько серьезный вопрос решается в жизни Мелании, когда ее любимый женится на другой. Представлять, что она должна была чувствовать все это время, мне было страшно.

— Тем больнее‚ — как-то глухо произнесла она, а я переспросила, неуверенная, что правильно расслышала:

— Что?

— Ничего. Ложись спать. Вставать рано, — ворчливо отозвалась девушка, а после завозилась и отвернулась от меня, плотно укрывшись одеялом под самый подбородок.

И в этот момент я даже не чувствовала злости к ней, ведь Мелания показалась мне до неожиданности ранимой. Не думаю, что она хотела бы, чтобы кто-то видел её такой. Потому все, что я могла сделать, это послушно закрыть глаза и попытаться уснуть, надеясь, что в дальнейшем моей самой большой проблемой станет неловкость в общении с этой девушкой.