Глаз Пернатого Змея

— Ты че, правда, из полиции? — осведомилась она, пристально разглядывая Леню.

— Капитан Несгибайло! — повторил тот, предъявив хозяйке квартиры соответствующее удостоверение. Удостоверение было отличное, гораздо лучше настоящего.

— И зачем было на всю лестницу орать, — пробормотала женщина, закусив губу. — Теперь весь дом знает, что у меня полиция была! Ну, и чего тебе от меня надо?

— Мы что, так и будем в прихожей разговаривать?

— Нет, в прихожей не надо, — решила хозяйка. — Тут такая слышимость…

Она развернулась и прошла на кухню. Кухонька была крошечная, и Маркиз едва протиснулся туда следом за хозяйкой.

— Это вы Анжела Кузовкова? — сухо осведомился он, кое-как умостившись на шатком стуле.

— Ну, допустим, я! — Анжела блеснула глазами. — А чего случилось-то? Я что, улицу не там перешла?

Леня не торопился отвечать. Он расстегнул сумку, достал из нее стопку исписанных листков, заглянул в один из них и наконец спросил:

— Вы работали в ресторане «Малиновый звон»?

— Ну, допустим! — с вызовом ответила Анжела. — И что с того?

— Отвечать, Анжела Леонидовна, нужно однозначно! Не «допустим», а «работала»!

— Ну, допустим, работала! А что стряслось-то?

— В ресторане, Анжела Леонидовна, случилась кража! — проговорил Леня внушительным тоном.

— А я-то при чем? — фыркнула Анжела. — Чуть что случилось — сразу Анжела виновата! Почему меня-то дергаете? У них там без меня есть разные личности!

— А к вам, Анжела Леонидовна, мы проявили особый интерес, потому что вы как раз в день кражи неожиданно уволились! Согласитесь, что это вызывает подозрения!

— Ни за что не соглашусь! — заверещала Анжела. — Ни в коем разе! Я знаю, это Лидка на меня наговаривает! Конечно, за меня вступиться некому, вот и валят все на Анжелу! А вам лишь бы на кого-то свалить, да дело закрыть! А только я вам скажу, что я тут ни при чем, я и знать не знаю, что у них там пропало!

— На вас, Анжела Леонидовна, никто не наговаривает, — заверил ее Маркиз. — И у меня, как у представителя полиции, нет намерения на вас что-то сваливать. Но согласитесь, что это странно — вы вдруг уволились, и в этот самый день обнаружилась кража! Вот если вы объясните мне причину вашего увольнения…

И тут Анжела уронила голову на стол и бурно разрыдалась.

Леня Маркиз, как всякий нормальный мужчина, не переносил женских слез. С другой стороны, его боевая подруга Лола по призванию и по профессии была талантливой актрисой и умела плакать на заказ.

Поэтому Леня слез навидался и научился терпеть их стоически.

Переждав самые бурные рыдания, он снова обратился к Анжеле:

— Анжела Леонидовна, слезы — это не аргумент и не ответ на мой вопрос. Можете еще немного поплакать, но все-таки скажите, отчего вы так неожиданно решили уволиться из ресторана.

Анжела исподлобья взглянула на несгибаемого капитана, убедилась, что ее слезы не произвели на него сильного впечатления, и резко прекратила плакать, как будто перекрыла кран. Маркиз решил воспользоваться затишьем и продолжил допрос:

— Вы ведь работали в ресторане десятого июня?

— Ну, допустим, работала, — ответила Анжела, враждебно взглянув на Маркиза. — И что с того? Если работала, так всех собак на меня можно вешать?

— Никто на вас не собирается ничего вешать, — примирительно заговорил Маркиз. — Ни собак, ни кошек, ни попугаев. Я просто хочу, чтобы вы мне рассказали, что в тот день происходило в ресторане. Мне нужно представить себе полную картину.

— Ничего такого особенного не происходило, — слишком быстро ответила Анжела и отвела глаза. — Никакой такой картины. И вообще, я не одна в тот день работала, Ксана тоже столики обслуживала, и Татьяна Клюквина… вот их и спрашивайте!

— Не беспокойтесь, их я тоже спрошу, — заверил ее Леня. — Но сейчас-то я с вами разговариваю. Итак, вспомните, что происходило в тот день в ресторане.

— Да говорю же я — ничего такого не происходило, — повторила Анжела, глядя в пол. — Народу было немного, так что мы с Ксаной не перетруждались…

— А Татьяна? Вы же говорили, что в тот день еще Татьяна Клюквина работала?

— Ну, Татьяна-то в малом зале была, там инвалид день рождения отмечал. Ей, конечно, побольше бегать пришлось, так зато и чаевые хорошие достались…

— Инвалид? — заинтересовался Маркиз. — Какой еще инвалид?

— Ну, вы что, не знаете, какие бывают инвалиды? — фыркнула Анжела. — Ходить он не может, в кресле на колесах приехал. Но хоть не ходит, но мужчина крепкий, из себя видный, и по всему видно, что богатый или большой начальник и все у него под контролем — только глазом моргнет, все тут же бегут выполнять. Только в глаза ему заглядывают и повторяют — как скажете, Константин Сергеевич! Слушаем, Константин Сергеевич! Ну, вы это лучше у Татьяны спросите, она тот зал обслуживала, она это вам лучше меня расскажет.

— Непременно спрошу, — повторил Маркиз. — Но если в том зале Татьяна работала, как же вы так много смогли разглядеть и расслышать? Даже имя-отчество того инвалида?

— А меня Татьяна то и дело просила помочь. В большом зале народу мало было, я ей и помогала. А память у меня хорошая, официантке без памяти никак нельзя…

— Насчет памяти понятно. Ну, так все же — отчего вы так неожиданно уволились? — повторил Маркиз.

— Испугалась я… — прошептала Анжела, оглядевшись по сторонам, как будто проверяя, нет ли в ее крошечной кухоньке кого-то третьего, кроме них с «капитаном».

— Испугались? — удивленно переспросил Маркиз. — Чего же вы испугались?

Анжела, однако, замолчала, опустив глаза и плотно сжав губы. Видимо, она решила, что и так сболтнула лишнего.

— Вы уж, раз начали говорить, — лучше договорите! — сурово проговорил Леня. — Если вы что-то видели, расскажите мне! Если я буду знать, в чем дело, я вам смогу помочь…

— Помо-очь? — протянула Анжела. — Только вам, ментам, и дела, что мне помогать! У вас один интерес — на меня кражу повесить да дело скорее закрыть!

— Ладно, давайте про другое поговорим. Видели вы в тот день пару, мужчина такой крупный, загорелый, и женщина с ним, блондинка в красном платье?

Произнося эти слова, Леня внимательно наблюдал за Анжелой. И увидел, как ее лицо буквально посерело от страха. Она отшатнулась, как от удара, и подняла руки.

— Не видела я! — вскрикнула она. — Ничего я не видела! Оставь меня в покое!

— Я-то, может, и оставлю, — проговорил Маркиз, сверля ее глазами. — А вот они… как ты думаешь, долго ты сможешь тут отсиживаться?