Глаз времени

— Может быть, — ответила Байсеза. — А может и не быть. Наша наука не так далеко продвинулась, как ты это себе представляешь, Джош. Мы действительно не знаем.

— Как звали того человека? — Редди все никак не оставляла в покое теория относительности. — Эйнштейн, вы сказали? Имя вроде немецкое.

— Он был немецким евреем, — сказал Абдикадир. — В ваше время он был… э-э-э… шестилетним мюнхенским школьником.

— Сами пространство и время могут быть искривлены, — ворчал Редди. — Как тогда мнение Эйнштейна могло бы помочь миру справиться с изменениями и не распасться на куски… И теперь вы говорите, что он был евреем, да еще и немцем… Это настолько невероятно, что хочется смеяться.

Тут все услышали тихий голосок телефону:

— Байсеза, есть еще кое-что…

— Что?

— Тау Кита.

— Что это? А, наверное, звезда?

— Звезда, похожая на Солнце. Расположена примерно в двенадцати световых годах от Земли. Я видел, как она стала новой. Она была тусклой, и к тому времени, как я ее заметил, ее свет уже угасал, уже прошел свой пик. Это длилось несколько дней. Но теперь…

Абдикадир погладил свою бороду.

— И что с того? — спросил он.

— Но такого не может быть, — ответил телефон.

— Как так?

— Новые звезды — двойные системы. Для того что они появлялись, обязательно должна присутствовать звезда-компаньон, которая отдает свой инертный материал звезде, которая со временем взрывается.

— А у Тау Кита звезды-компаньона нет, — сказала Байсеза. — Тогда как же она стала новой?

— Загляни в мои записи, если не веришь, — обиделся телефон.

Женщина недоверчиво посмотрела в небо.

— В свете всего происходящего здесь, проблемы со звездой кажутся мне маловажным и абстрактным вопросом. Может быть, было бы лучше, если бы мы вернулись к насущным делам. Этот телефон вот уже несколько дней, как стал преемником вавилонских астрономов. Скоро ли он собирается поведать нам о своих чудесных открытиях?

— Это уж как он решит. Он всегда себе на уме.

Редди засмеялся и обратился к телефону:

— Уважаемый сэр Прибамбас! Поведайте мне о результатах вашей работы. Да как можно подробнее, и не важно, что она еще не закончена. Я приказываю тебе!

— Байсеза? — сказал телефон.

Лейтенант Датт установила на нем некоторые ограничения, чтобы он ненароком не сболтнул британцам чего-нибудь лишнего. Но теперь она лишь пожала плечами.

— Все в порядке, телефон.

— Тринадцатый век, — ответил телефон шепотом.

Редди наклонился к нему ближе.

— Какой? — переспросил он.

— Невозможно сказать точно. Изменения в положении звезд незначительны. Мои камеры разработаны для работы при дневном освещении, и мне пришлось долго обрабатывать полученные изображения — эти тучи мне, как заноза в… В тот период случилось несколько лунных затмений. Быть может, если бы мне удалось обнаружить одно из них, то я бы мог определить даже точную дату.

— Тринадцатый век, вот как, — повторил Редди и в свою очередь посмотрел на небо, на котором местами были видны облака. — Шесть столетий от дома!

— Для нас — восемь, — добавила Байсеза угрюмо. — И что это должно означать? Небо может быть и тринадцатого века, но мир, в который нас забросило, явно не Земля в период Средневековья. Например, Джамруд к этому времени не относится.

— А может быть, тринадцатый век — это основание. Как подкладка, на которую крепятся остальные фрагменты времени, и в итоге у нас получится хронологическое лоскутное одеяло.

— Извините за плохие вести, — пискнул телефон.

Байсеза пожала плечами.

— Думаю, они скорее трудные для понимания, чем плохие.

Редди прислонился спиной к камню и завел руки за голову.

В толстых стеклах его очков отражались облака.

— Тринадцатый век, — повторил он с тоской в голосе. — Каким же удивительным оказалось это путешествие. Я думал, что командировка в Северо-Западную пограничную провинцию уже сама по себе является захватывающим путешествием. Но чтобы очутиться в Средневековье! Однако вынужден признать, что не чувство изумления я испытываю в данный момент. И даже не страха, если учесть, что мы потерялись.

— Что же тогда? — поинтересовался Джош и отпил немного лимонада.

— Когда мне было пять лет, мои родители отправили меня на учебу в частный пансион в графстве Хэмпшир. Это было обычным делом, потому что если родители — колонисты, то они всегда хотят, чтобы их дети заняли достойное место на родине. Но в пять лет я ничего этого не понимал и возненавидел то место, как только переступил его порог. Лорн Лодж — Дом отчаяния! Признаюсь, меня регулярно наказывали за то, что я просто был самим собой. Мы с сестрой находили утешение в том, что играли в Робинзона Крузо. Вот уж не думал, что когда-нибудь я им стану на самом деле! Интересно, где сейчас бедняжка Трикс… Но теперь я понимаю, что то, что доставляло мне тогда наибольшую боль, было чувство, что меня бросили — как позже я сам себе это объяснял, — предали мои собственные родители, отправив в унылое место, в котором господствовали боль и страдания.

— И здесь ты себя чувствуешь так же? — предположил Джош.

— Когда-то меня бросили родители, — сказал Редди горько. — Теперь же сам Господь Бог отказался от нас.

Какое-то время они сидели молча. Наполненное пусть даже чужими звездами ночное небо казалось невероятно огромным. Байсезе вдруг стало так одиноко, как никогда не было за все время после Слияния, и она вновь затосковала по Майре.

— Редди, твои родители хотели как лучше, не так ли? — мягко сказал Абдикадир. — Просто в тот момент ты не понимал, что тогда чувствовал.

— Ты полагаешь, что тот, кто несет ответственность за все, что случилось с миром, не важно, Бог он или нет, на самом деле хотел как лучше? — спросил Джош.

Абдикадир пожал плечами.

— Мы — люди, а мир изменила сила, которая явно выходит за грань человеческих возможностей. Правильно ли будет ожидать от нас, что мы сможем понять ее мотивы?

— Ну да ладно, — сказал Редди. — Но скажите мне вот что. Найдется ли среди нас хоть один, кто действительно считает, что за всеми этими вмешательствами кроются благие намерения?

Ему не ответил никто.

14. Последний виток

Коля вдруг понял, что их корабль начал свой последний виток вокруг Земли, и с грустью подумал, что этот виток может оказаться последним не только для них, но и для всего человечества. Однако необходимые приготовления все равно должны были быть сделаны, и когда они с ними покончили, то стали работать совместно так же сплоченно, как и в тот день, когда их странное путешествие началось.

Первым делом необходимо заполнить жилой отсек барахлом и остатками содержимого посадочного аварийного запаса, которое они уже успели «приговорить». Сейбл перенесла свою случайно найденную любительскую радиостанцию, так как устройство еще могло им пригодиться после посадки.