Глаз времени

Минута в минуту, как они и рассчитали, экипаж «Союза» ощутил серию ударов сверху и снизу. Корабль тряхнуло, и он стал казаться немного легче. Это сработали взрывные болты, после чего спускаемый модуль отделился от остальных двух секций космического корабля. Тот, кто в тот момент смотрел на небо, мог по ошибке принять сгорающие в атмосфере ракетные двигатели и находящееся на борту барахло за метеориты.

Следующие несколько минут космонавты провели в тишине, нарушаемой лишь гудением приборов и шипением устройства подачи воздуха. Но тихие звуки, издаваемые различной аппаратурой, были почти приятными и напомнили Коле о его домашней мастерской. Он понимал, что скоро ему будет недоставать этой обстановки.

Теперь они летели в небе, и стало ощущаться сопротивление сгущающегося воздуха. Коля посмотрел на прибор, показывающий величину ускорения силы тяжести: 0,1g, 0,2g. Скоро он это почувствовал. Его вдавило в сиденье, и пришлось затянуть ослабевшие ремни. Верхние слои атмосферы были неспокойны, и спускаемый модуль трясло, как авиалайнер, попавший в зону турбулентности. В тот момент Коля, наверное, впервые за все время своих полетов в космос осознал, насколько маленькой и хрупкой была капсула, в которой он падал на землю.

В иллюминаторе теперь была только темнота космоса. Но в эту темноту стал проникать насыщенный цвет: сначала коричневый, как старая, засохшая кровь, он быстро становился светлее, проходя спектр красного, оранжевого, желтого. Воздух сгущался, и торможение становилось переносить все труднее. На приборах ускорение уже было равно единице, затем быстро поднялось к двум, трем, четырем. Свет за иллюминатором, который являлся результатом сгорания атомов газов воздуха, трущихся о корпус капсулы, к тому времени стал белым, и появилось перламутровое зарево, падающее бледными, красивыми потоками на их удерживаемые ремнями колени. Коле казалось, что они находятся внутри флуоресцентной лампы. Но затем стало темно: наружная часть капсулы выгорела в наполненном ионами воздухе, и ангельский свет исчез.

Их страдания продолжались. Капсулу трясло, их кидало из стороны в сторону, и они ударялись друг о друга, несмотря на ремни безопасности. Это было хуже, чем во время запуска, и, проведя три месяца в космосе, организм Коли с трудом справлялся с огромными нагрузками. Космонавту было тяжело дышать, и он знал, что, если бы что-то пошло не так, он не смог бы пошевелить и пальцем, как бы от него этого ни требовалось.

Наконец тряска прекратилась. Его напугал еще один резкий удар. От них отделился щит, унося с собой частички копоти, и они увидели над собой клочок удивительно чистого, голубого неба. Но это было не небо Земли, а небо нового мира, небо Мира.

Раскрылся вспомогательный тормозной парашют, буйком вылетев в небо. Капсула стала неистово раскачиваться — два, три, четыре колебания, — и затем из нее выскочил основной парашют, после чего они снова стали качаться. Над головой Коля мог видеть лишь широкий оранжевый купол основного парашюта. Было трудно поверить в то, что прошло около десяти минут с того момента, как от спускаемого модуля отделились остальные части «Союза», и, возможно, пять минут — когда они вошли в верхние слои атмосферы. Криволапов чувствовал, как невидимые пальцы притяжения планеты сжимают его внутренние органы: ему было тяжело, очень тяжело держать голову, которая налилась тяжестью, став словно чугунная. Но в то же время он испытывал невероятное облегчение, ведь самая опасная часть их спуска уже была позади.

Близилось приземление, и они услышали, как зашипел сжатый газ. Коля ощутил, как газ заходит под его сиденье, которое должно было послужить амортизатором, поднимая его и прижимая к панели управления, добавляя ему мучений.

— Господи! — воскликнула Сейбл. — Как же я буду чертовски рада, когда выберусь из кабины этого трактора.

— Так вам и надо, — сдержанно ответил Муса. — Еще несколько минут, и все.

Но Коля наслаждался теми минутами, не обращая внимания на все испытываемые в тот момент неудобства. Это были последние минуты, когда о нем заботились автоматизированные системы корабля, возможно, последние минуты его прежней жизни.

— Уже скоро, — пообещал Муса.

Коля весь напрягся. Послышался короткий рев двигателей, которые включились, когда до поверхности оставалась пара метров. Затем произошел удар, когда они врезались в землю. Но тут капсула снова поднялась в воздух. Спустя мгновение, во время которого они перестали дышать, кабина опять ударилась о землю, с громким царапающим звуком протащилась по ней и еще раз подпрыгнула. Коля знал, что происходит: парашют тянул «Союз» за собой.

— Черт! — орала Сейбл. — Там снаружи, должно быть, ветер…

— Если нас перевернет, — сказал Муса, голос его дрожал от тряски, — то выбраться наружу будет очень проблематично.

— А раньше об этом ты подумать не мог! — не переставала орать Сейбл.

Еще удар, царапающий звук и прыжок. Тело Коли защищала набивка его скафандра, а вот голова трещала, оттого что он бился лбом о стекло скафандра. Все, что им оставалось, это терпеть и молиться, чтобы капсула не опрокинулась.

Но тут, после последнего прыжка и пробежки, капсула стала как вкопанная и не перевернулась. Все трое сидели затаив дыхание. Муса поспешил нажать на кнопку, чтобы отцепить парашют.

Коле было невыносимо жарко. Он чувствовал, как по его спине струится пот. Криволапов протянул руку, казавшуюся ему невероятно тяжелой, и нащупал одетую в перчатку руку Мусы. Так они сидели пару минут, пытаясь поверить в то, что все еще живы.

— Все в порядке, — с трудом произнес Муса. — Мы уже приземлились.

— Да, — сказала Сейбл, глотая ртом воздух. — Но где мы приземлились?

Даже теперь они не отходили от инструкций и принялись выключать все оставшиеся системы корабля. Коля выключил вентилятор, затем снял шлем и перчатки. Клапан, который впускает воздух снаружи внутрь корабля, открылся за несколько минут до их приземления, и теперь он дышал свежим воздухом, отмечая про себя отсутствие в нем пыли, от которой спасения не было на «Союзе».

— Пахнет полынью, — улыбнулся ему Муса.

— Да.

Запах этого растения, которое цвело по всей степи, был сладким и приятным. Знакомый аромат родины, видимо, придал Коле новых сил, и он сказал:

— Возможно, этот твой Мир не будет для нас уж таким чужим!

— Есть только один способ это узнать, — вздохнул Муса.

Он нажал другую кнопку. Щелкнули запоры, люк над их головами широко распахнулся, и Коля увидел круг неба, которое душили серые тучи. Кабина наполнилась свежим воздухом.

Муса расстегнул ремни и подался вперед со своего места.

— Вот и настало время сделать то, чего я больше всего боялся, — сказал он.

Он сидел по центру, поэтому должен был первым покинуть кабину. Медленно, словно очень дряхлый старик, Муса попытался встать на ноги. Обычно в такие моменты возле него уже стояли бы люди из спасательной команды и медики, которые помогли бы ему выбраться. Осторожно они бы вытащили его наружу, словно фарфоровую куклу из коробки. Но сейчас рядом никого не было. Коля и Сейбл в свою очередь подались вперед и пытались его подтолкнуть. Вот тогда-то Коля и почувствовал, что он сам слаб, как котенок.