Глаза Сатаны

Они переглянулись и дружно ответили, что не против.

– Вот с этими жить легче, Карпо. И не дуйся, что сыч ночной. Что нам делать по такой распутице дома, когда здесь всё же какие ни на есть, а дороги. Скоро весна. По весне и пустимся в путь. Можно будет зажить припеваючи, если забраться подальше и не высовываться без дела.

Карпо молча сопел, отвечать не стал, понимая, что ему одному не перешибить остальных.

До Франкфурта тащились больше времени, чем рассчитывал Иван-Иштван. И в самом городе пришлось задержаться на три дня дольше. Но тут произошли события, которые резко изменили всю судьбу нашей четвёрки.

Гессенские князья заволновались, собрали войско и сделали попытку обложить имперский город данью в свою пользу. Городской магистрат возмутился, поднял горожан, нанял наёмников.

В число наёмников попали и наши казаки. Их принудили, пообещав в случае отказа, бросить в тюрьму, как дезертиров. Пришлось согласиться.

– Ну и влетели мы в историю! – никак не мог успокоиться Карпо.

Они находились у здания ратуши в ожидании выступлений членов магистрата с напутственными речами, которые наши казаки понять не могли.

Им оставили их оружие, коней, только снабдили шлемами с эмблемой города.

– Теперь мы будем привязаны к этим воякам, даже шага ступить по своему разумению не сможем, – Карпо все бухтел, хотя его никто не слушал.

Конных было немного, потому казаков определили в драгунский усиленный эскадрон человек на полтораста. По слухам, силы мятежного курфюрста подходили с юга, с намерением перекрыть дорогу к южным угодьям, снабжавшим город продовольствием. Оружия в городе хватало. Канониры торопились установить и пристрелять пушки на стенах, и их грохот изредка пугал горожан.

Бравый капитан эскадрона выехал перед строем, подкрутил усы, оглядел воинов, остановил взгляд на казаках. Ему было любопытно посмотреть диковинных воинов.

Его речь была отрывистой и совершенно непонятной. Один Демид пытался понять, но кроме нескольких слов, ничего не уловил.

– Что он лопочет, кот усатый? – продолжал беситься Карпо. – Как воевать с командиром, если его не понимаешь?

– У него есть подчинённые. Они легче доведут до нас любой приказ. Будем выполнять то, что и другие из нашего отряда. – И Демид со смешком огладил вислые усы.

Молодой шустрый командир их десятка тонким голосом отдавал приказ. Воины выступали вперёд, строились, за ними последовали и казаки. На них с любопытством поглядывали, весело переговаривались, толкая друг друга локтями.

Звонкий девичий голос прокричал имя Ивася. Он не сразу сообразил, что окликают его, но тут девушка, что ублажала его в кабаке, протиснулась между конскими крупами, схватила его стремя, подняла сияющие глаза на юношу и залопотала быстро и непонятно.

Солдаты смеялись, хлопали Ивася по спине, заигрывали с девушкой, но она и не думала обращать на них внимание.

Ивась недоумённо пожимал плечами, изображая полное непонимание. А девица потянула его за рукав, принуждая наклониться. Он наклонился, ощущая волнение и смущение.

Её губы приникли к его губам, и девушка запечатлела на них долгий страстный поцелуй.

Солдаты радостно гоготали во все глотки, смотрели на Ивася завистливыми глазами, что-то говорили девушке, а Ивась начинал злиться, что ничего не может понять.

Наконец юный командир в начищенном панцире и шлеме с пышным пером, прокричал раздражённо команду, повторил её ещё, пока солдаты не послушали его.

Юнец тронулся к воротам, десяток за ним и Ивась только однажды, обернувшись, увидел махавшую платком девушку.

Ехали попарно. Омелько с усмешкой наклонился к другу, спросил хитро:

– Ты хоть понял, что она тебе говорила?

– Да пойди пойми её тарабарщину! Ничего не понять!

– Брось, Ивась! Не красней! Видно ты здорово запал этой шлюхе в душу. Проводить прибежала. Смотри не обмани, не подведи, вернись. Думаю, что она не прочь подождать тебя.

– Да мне-то что с того? – отнекивался Ивась, но внутри нашёл искорку удовольствия и радости. Ещё подумалось: «Хоть одна душа будет меня ждать в этом чужом городе! Хорошо!»

А Омелько не отставал:

– Ух и понравился ты ей, Ивасик! С чего бы это? Худой, невысокий, просто хлопец, а вот на ж тебе! Может, поведаешь, чем ты берёшь? – И его глаза озорно и хитро засмеялись. – Надо бы проверить, что так приворожило дивчину, хи-хи!

– Пошёл к чёрту, Омелько! Тут неизвестно куда прём, а ты со своими дурацкими разговорами. Эй, дядька Демид! – крикнул Ивась передней паре. – Ты не догадался, куда едем? Может, узнал что?

Демид полуобернулся в седле, скривил губы в неопределённой гримасе. Молчал.

Отряд покинул крепостные стены, прошествовал по предместью, провожаемый молодыми девушками и мальчишками, что орали и махали руками. Спустился по разбитой дождями дороге в долину и затрусил дальше под серыми тучами. Они неслись с запада, несли влагу, и солдаты с беспокойством поглядывали на небо.

– Версты три уже отбежали, Ивась, – заметил Омелько, оглядывая окрестности. – Долго ещё нам трястись так?

Он не ждал ответа, а Ивась л не думал продолжать разговор. Его голова была занята думами об этой конопатой девушке, что так бесстыдно поцеловала его при людях. Его удивляло, что она ничуть не смутилась, не обратила на солдат с их гоготом никакого внимания.

А воспоминания о той ночи в грязном закутке, бросили его в жар. Он теперь понимал, чего так тянет мужиков к бабам. И вдруг вспомнил, что вытворяла эта девица. И подумалось неожиданно: «А может и бабы так же тянутся к нам? Ведь она никак не хотела отпускать меня. И потом, второй раз!»

Эти и другие мысли так захватил юношу, что резкий окрик юного командира и толчок кулаком в бок, заставил осмотреться по сторонам.

Они остановились в низине, а выше, не далее версты маячили всадники, неторопливо шагов двигающиеся по гребню холма.

– Что за конники, Омелько? – встрепенулся Ивась. – И где это мы?

– Проспал, что ли? Ты уже счас словно очумелый едешь. Опомнись, хлопец!

Ивась недоумевал. Присмотрелся к далёким конникам. Их было не меньше их отряда. Скорей всего это разведка врага. Наверное, и мы в разведке и теперь их юный начальник горит желанием испытать себя и своих солдат.

Командир размахивал саблей, кричал, указывал в сторону группы конников, а потом развернул коня, махнул саблей и помчал к вражеским всадникам, которые продолжали медленно продвигаться почти параллельно их движению.