Глаза Сатаны

Когда они с Ариасом улеглись, Ивась заметил:

– Чёрт! Всё же богатым быть хорошо, а, Ар! Смотри, как нас устроили? Даже ты, наверное, никогда не спал на такой постели.

Мулат был взволнован, озабочен, но ответил:

– Всё это так... – он поколебался, потом всё же добавил: – Дон Хуан, но в какой сказке можно услышать, что такие, как я могут рассчитывать на подобное?

– Не говори, Ар! У меня есть деньги, у тебя тоже немного. Подумать надо, как не потерять их, не разбросать по ветру, а заставить приносить новые деньги! Что на это скажешь, Ар?

– Дон Хуан... вы не называйте меня так. А то могут услышать и что подумают? Тут надо быть осторожными.

– Ты прав, Ариас. Я как-то забыл. Но что мы будем делать, коль судно уйдёт без нас? Или будут ждать?

– Кто ж его знает! Будем уповать на милость Девы Марии, дон Хуан!

После отменного завтрака, опять с вином, дон Мигель уехал по делам, так и не захотев продолжить вчерашние переговоры.

– Только после сиесты, дорогой мой дон Хуан! Сейчас я сильно занят, а вернусь к обеду. А вы пока развлекайтесь с моей дочерью и супругой, ха-ха!

Ивась проводил испанца недовольными глазами. Подозвал Ариаса.

– Ты должен немедленно идти в город и предупредить наших, что я задержался, и что рабы ещё не куплены. Пусть повременят с отплытием. Я попрошу у сеньоры мула или лошадь для тебя.

Вскоре мул под седлом ожидал мулата. Тот ещё раз выслушал наставления Ивася, вскочил в седло и погнал животное к городку.

Хоть настроение юноши было отвратительное, но общество Мунталы оказалось очень приятным. Девушка не отходила от юноши, и он смог предположить, что у неё общества практически не было, а юная кровь играла, требовала своего. У взрослой сеньоры Эстер был вид радушной и любезной хозяйки.

Дон Мигель устало слез с коня, раб отряхнул его штаны, увёл лошадь.

– Что, дон Хуан, вы проголодались? Я смертельно хочу есть. Идите к столу, а я умоюсь и переоденусь. Как провёл наш гость время?

– Должен признаться, дон Мигель, что я сильно обеспокоен. Я даже послал слугу в город за советом и предупредить, что я задерживаюсь.

– Вот это правильно, мой юный друг! Надеюсь, моя Мунтала вам не наскучила? У нас редко бывают гости и ваш приезд можно считать счастливым событием. Используйте его, дон Хуан, ха-ха!

Ивась неопределённо пожал плечами, покраснел, чем вызвал прилив веселья у хозяина. Но тот спешил, скоро удалился, а Ивась погрузился в приятные и волнующие мысли. И они крутились вокруг девушки с её весёлыми разговорами, игрой глаз и жеманными уловками. Всё это Ивась воспринимал не совсем благосклонно, но общество привлекательной молодости слишком волновало, возбуждало, плодя мысли одна другой греховнее и красочнее.

Наконец после сиесты дон Мигель соизволил перейти к делу.

– Следуйте за мной, юноша. Я покажу свой товар, и мы приступим к его оценке.

Они прошли шагов двести через рощу, заросшую кустарником. Перед ними открылся целый посёлок низких бараков из жердей, покрытых пальмовыми листьями и стеблями кукурузы.

– Вот сюда, прошу вас, – дон Мигель указал на полуразвалившийся сарай с прохудившейся крышей.

В полумраке, пронизанном тонкими лучами солнечного света, Ивась увидел лежащих и сидящих негров и мулатов. Все они были сильно измождены, больны, смотрели обречённо и уже без страха.

– Здесь полтора десятка рабов, дон Хуан, – широко показал рукой хозяин. – Вы просили десяток. Выбирайте.

Ивась прошёлся по сараю, устланному грязной вонючей соломой. Вонь от рабов была жуткой. Редко кто выглядел хоть немного прилично. Многие в язвах, ранах, с исполосованными спинами. И все находились на цепях, на одном длинном, во всю длину сарая, железном штыре. Зрелище было жуткое.

– Но они, дон Мигель, все больные и вылечить их вряд ли удастся, – проговорил Ивась убитым голосом.

– Немного свежего воздуха, еды – и они опять будут здоровыми и работящими. Этот товар необыкновенно живуч и вынослив, дон Хуан. Не то, что индейцы. Потому они и вымерли так быстро. Хлипкий народец, я вам скажу!

– Вы давно здесь живёте, дон Мигель?

– Я здесь родился, юноша. Мой отец прибыл сюда в числе одних из первых. И всё это, – он обвёл рукой вокруг, – приобретено его усилиями.

– Простите, дон Мигель, – растерянно говорил Ивась. – Я вряд ли свои деньги смогу вложить в это дерьмо, простите, дон Мигель.

Хозяин откровенно засмеялся. Он был весел и тогда, когда Ивась под конец заявил, волнуясь:

– Я сожалею, что потратил столько времени и всё впустую, сеньор де Тояда!

Голос Ивася дрожал, он старался держаться достойно, это ему не удавалось, а хозяин без тени смущения, со смешком, говорил:

– Молодой мой друг! Кто же вам продаст хороший товар, когда такая нехватка рабочих рук? Берите, хоть половина будет жить и работать, а так вы останетесь вовсе без рабов. Отдам по песо золотом за штуку. Не прогадаете. Это бросовая цена, уверяю вас, юноша! Только из сочувствия к вам и расположения моих девочек. Берите!

– Мне неохота без совета брать на себя такие расходы, сеньор де Тояда.

– Берите! Но не думайте, что я сбавлю цену. Пусть лучше подыхают!

– Я подожду, пока приедет мой слуга, дон Мигель, простите.

– Что ж, юноша. Ваше дело, но для начала, и эта сделка могла бы вам принести приличный доход.

– Я всё же подожду, дон Мигель. И подумаю. Хорошо бы знать, что за болезни у этих черномазых рабов?

– Ничего страшного, дон Хуан! Простое недомогание и лень! Больше ничего!

Всё же Ивась, сильно нервничая, отказался от сделки. Проклинал себя за столь опрометчивое решение связаться с этим сеньором. А тут ещё Ариас из города не возвращается! Что может его задерживать там? Что-то тревожно стало на душе, беспокойно.

Дон Мигель тем временем, будто ничего не произошло, предложил: – Хотите посмотреть других рабов в работе? Сами убедитесь, что эти скоты лишь жрут, а работать не хотят.

– С удовольствием, дон Мигель, – тут же отозвался Ивась, стремясь побыстрее покинуть это кладбище живых.

Им оседлали по лошади. Дон Мигель не переставал говорить, расхваливая своё хозяйство, превозносил Его Величество и могущество Испании. И между прочим дал понять собеседнику, что Португалия под властью Испании сможет поправить свои пошатнувшиеся позиции в мире.