Глобус

– Лейтенант в отставке, - тщательно выговаривая слова почти забытого языка, нейтрально ответил я. Сказать по правде, я не многое понял из его вопросов. Если о смысле "вояки" еще можно было догадаться, то "побывка" и "выставили" у меня никак с последними событиями жизни не ассоциировались.

– О!
– непонятно чему обрадовался пилот. И, глядя куда-то в сторону, радостно поделился открытием.
– По нашему балакает!

– Я с Белгорода родом, - пояснил я, сам себе удивляясь. Какие демоны меня дернули рассказывать о себе совершенно незнакомому, и, если честно, совсем не симпатичному мне, человеку.
– Это рядом.

– Да я знаю, - громко засмеялся усатый.
– Столица жо как-никак. Хто ее не знает!? К нам-то надолго, или так, погостить? Да ты залазь в салон, чего торчишь там, как антенна?! Сумки сюда вот пихай. Не боись, не пропадут...

– Я не боюсь, - удивился я.
– С чего ты взял?

Уже с полвека, с момента окончания Семимесячной войны, и подписания всеми сторонами Договора Содружества, о преступности в станциях и планетных поселениях позабыли. Какой смысл в воровстве, если в любой и каждый момент времени твоя нейросеть сообщает всем встреченным устройствам о своем присутствии? Понятно, что люди есть люди. Бывает, что случаются и убийства, которые немногочисленная полиция расследует, используя опять-таки записи из хранилища оперативной памяти нейросети. И мне, например, не были известны способы как-либо заблокировать исходящий из головы сигнал идентификации. Ради собственной безопасности человечество пожертвовало частью персональной информации.

– Да это я так...
– смутился таксист, от чего его выдающиеся усы печально обвисли.
– Куда ехаем-то?

– Сектор два триста пять.

– К сербам штоль?
– вскинул он кустистые брови.
– А по выговору и не скажешь.

Мне, сказать по правде, было все равно, сербы в том секторе обитают, или еще какие-нибудь белорусы. Не видел особой разницы. Но не объяснять же было этому неопрятному незнакомцу, что сдаваемое там жилье наиболее полно подходило под заданные при поиске параметры. Среднее между самой низкой и самой высокой ценой аренды двухкомнатного бокса с санузлом и нормой расхода воды в тридцать литров составляло сто тринадцать и три в порядке кредитов в месяц. В секторе два триста пять, просили сто двенадцать. Ближайшие конкуренты просил сто семнадцать и девяносто восемь.

В общем, я просто пожал плечами и кивнул.

– Да ты, поди, и знать не знаешь, и ведать не ведаешь, как оно тут у нас?
– догадался мужик.
– И мнится по неопытности, что тебе и у сербов рады будут?

– А что?
– вскинулся я.
– Какие-то проблемы? Королев вышел из Содружества и на станции законы больше не действуют?

– Законы-то?
– хитро подмигнул рыхлый таксист.
– Не. Оно конечно. Законы оне ага. Чеж мы не тут штоле. Мы-то завсегда!

И тут же, неожиданно резво для его габаритов, сдвинул свое сидение ко мне поближе.

– Закон действует, парень, - придвинув неприятное лицо с крупными порами вплотную, яростно принялся шептать усатый.
– Только кроме закона еще обычаи есть. И часто... Заметь, лейтенант, я сказал часто, а не постоянно! Часто, эти традиции собой закон и подменяют. Вот там...

Пилот капсулы ткнул толстым пальцем себе под ноги.

– Там, на верхних уровнях, может и закона побольше, а обычаев поменьше. А у нас внизу, стало быть, наоборот. Тут у нас может и места такие есть, где и нейросети не читают. Понял?!

– Ого, - искренне удивился я.

Да и как тут было не удивиться. Я допускал, конечно, что незнакомец несколько сгущает краски. Но, в то же время, его утверждения на чем-то да основывались! И одно дело некоторое социальное расслоение. Я и раньше знал, что люди с большим доходом, владеющие большим набором профессиональных навыков, обладают в некотором роде большими возможностями. Живут на уровнях станций, где притяжение наиболее близко приближается к стандартной единице, а значит, имеют больше шанс на зачатие здорового потомства. Пользуются более качественным медицинским обслуживанием, а обитатели самых высших уровней будто бы даже, в случае нужды, предпочитают кибернетическим имплантатам пересадку настоящих человеческих органов. В сериалах иногда упоминались и целые богатые династии, способные себе позволить серьезное генетическое моделирование свойств своих детей. Регенерация, недоступная из-за невероятно высокой стоимости гем-дизайна, обычным гражданам Содружества, была среди них вполне обыденным делом. Не говоря уж об общем повышении индекса всех основных параметров организма. Интеллект, скорость восприятия, скорость реакции, сила мышц и улучшенный костяк.

И я ведь, вместе с остальными однополчанами, воспринимал это как вполне нормальное явление. Что такого? Почему бы людям, всего добившимся своим умом и руками, не заботиться о будущем детей? Сказать по правде, любой из нас поступил бы точно так же, если бы появилась такая возможность. Тем более что там, на верхних уровнях станций, жила не какая-то закрытая для доступа извне каста. Вовсе нет. Любой, кому Демоны или Боги Бездны дали светлый ум и силу духа, чтоб отказывая себе во всех удовольствиях, тратить время и деньги на обучение, мог в итоге претендовать на высшие должности в какой-нибудь корпорации или государственном учреждении. А оттуда, имея высокую зарплату, уже прямая дорога к уютным апартаментам на втором или даже первом уровнях.

Это все, так сказать, азбучные истины, знакомые всем и каждому жителю человеческого мира. А вот то, что действенность общего для всех территориальных объединений закона может меняться от уровня к уровню, это была действительно шокирующая новость. Сказать по правде, даже более для меня удивительная, чем наличие зон внутри космического города, с неработающими сканерами нейросети. Потому как любой, кому приходилось сталкиваться со сложными электронно-механическими устройствами, вскоре убеждается на собственном опыте, что каким бы надежным не объявляли девайс производители, рано или поздно он неминуемо сломается. А если умелые человеческие руки слегка помогут, так и очень быстро.

– Вот тебе и ого! Это тебе не ать-два в армии. Здесь у нас чуять надо, в какую сторону в вентшахтах лопасти вентилятора вертятся. На Короле в триста пятом сербы проживают- это всем известно. И имеют они обыкновение всех чужих, кто не серб по крови, слегка обижать. Я понятно объясняю?

– Вполне, - нашел в себе силы усмехнуться я.
– А сам-то ты кто будешь? По крови.

– Русак я. Нешто, стало быть, не видно?

– Так и я русак. У тебя схема станции есть? С пояснениями для молодых глупых лейтенантов, где кто обитает, и чего кто не любит? Ну и другое всякое, что может быть...

– Ну есть, - признался таксист.
– И чего?

– Ну так давай. Помоги, как русак русаку. И поехали в триста пятый. А там, уважаемый, ты меня немного обождешь, пока я с туземцами вопросы традиций буду решать.

– Карты нынче дороги стали, - откатывая водительское сидение на причитающееся ему место, недовольно пробурчал мужик.
– И я тебе, парень, не служба спасения, чтоб вытаскивать из всяких...

– Двойная такса, - двинул последний аргумент.
– Я планировал посетить три сектора в станции.

– Двадцатка, и я на половину суток весь твой с колесами в придачу.

Это было приемлемое предложение. Нейросеть, после сканирования предложений в аукционах "Королева", выдала примерно такую среднюю стоимость на программные продукты, включающие в себя, кроме полностью или частично совершенно мне не нужного функционала, еще и карты-схемы станции. А тут чистая информация, что называется, от старожила, и с бесценными для выживания подробностями. Да еще и транспортные услуги как бонус.

Тут мы и сговорились. Таксист, чье настроение вновь изменилось, тут же предложил называть его по-простому, дядей Мишей. А вместе с файлом карты-схемы станции ЛЛ-4 Королев, в почтовый ящик моей сети упали и контакты для связи с неожиданным родственником.