Год дракона
Шрифт:
– Назовем это обстоятельствами непреодолимой силы.
– Это не объяснение. Я такие отмазки лепил бабушке, когда забывал выполнить ее поручение, потому что заигрался с друзьями.
– Все дело в том, кто я…
– Типа она королева, а ты плебей, и ты решил, что ее недостоин? Что за комплексы, Вов?!
– Нет, дело не в том, что она королева, а я кузнец. Как ты знаешь, у драконов нет сословий и родословных, как у людей. Король или королева может родиться в любой семье. Дело в том, что я и вы с Максиком – мы потомки золотого дракона. Я говорил, что все они сбежали, кроме одного – Доппельгангера, который заперт в башне. Боги до сих пор не могут найти ни одного беглеца. Столько трудов насмарку! И вдруг появился бы я – прямой потомок, хоть и дракоид. А со мной
– Но мы несколько раз уже сталкивались с ними, и пока никто из них…
– Свобода – наше преимущество. Согласись, проще справиться с тигром, который сидит в клетке, чем с тем, кто разгуливает по лесам.
– Но Шу – королева. Она могла бы защитить нас.
– Королева с псевдовластью. Боги дают ей иллюзию независимости, не вмешиваются в ее личную жизнь и мелкие дрязги ее подданных. Королеве дана свобода решать бытовые конфликты, назначать драконов на разные посты и снимать их оттуда, награждать героев и судить преступников. И все до той поры, пока дело не коснется интересов богов: тут у королевы не будет силы голоса. Лиги сделают так, как нужно им, а тех, кто будет противиться – даже королеву – быстро поставят на место. Мы с Шу много говорили об этом, и пришли к выводу, что лучше нам оставить все как есть.
Я заговорил не сразу. Еще пару минут мой разум активно искал решение проблемы, подбирал варианты, как обмануть богов и сохранить неприкосновенность, но я заставил себя остановиться. Если брат с королевой обсуждали это, если совместно приняли такое непростое решение, то кто я такой, чтобы влезать в их отношения? Единственное, что коробило меня, – холодность брата по отношению к Шу.
– Наверное, ты прав. Но это не мешает тебе быть более ласковым с королевой. Если ты любишь ее, то почему ведешь себя, как бессердечный терминатор?
– Потому что больно, Жень. Каждый поцелуй дарит десять секунд счастья и несколько дней страданий.
– Почему так?
Вовка не сразу приступил к объяснению. Он сначала пересек довольно оживленный перекресток. Хотя ситуация на дороге никогда не мешала ему вести разговор, я решил, что брат просто дал себе время собираться с мыслями.
– Все дело в строении душ драконов, – заговорил он, когда мы оставили развязку за спиной. – Они состоят из трех слоев. Оболочка – это информационный слой. Я его называю опытом, потому что это те знания, что дракон накапливает в течение жизни. После смерти оболочка растворяется в информационном поле, пополняя его новыми знаниями, и потом оттуда же повелители берут… вернее, брали оболочку для новой души только что зародившегося дракончика. Таким образом, наш род обменивался информацией. Думаю, это то, что у многих животных на земле ученые называют генетической памятью.
Под этой оболочкой кроется второй слой – чувства и эмоции. Это тоже своего рода информационный слой, только информация, или опыт, в данном случае индивидуален. Это содружество и противоборство каких-то чувств, качеств, мыслей. Назначение этого слоя – продолжение рода. После смерти второй слой распадается на две части, которые переходят к двум разнополым драконам, заставляя тех искать вторую половинку. Это притяжение – залог сохранения вида: каждой твари по паре.
– Но ведь могло так произойти, что кто-то один умрет до того, как найдет пару, – предположил я.
– Да, повелители позаботились и об этом, – улыбнулся Вовка. – Если один дракон умирал, не встретив свою половинку, то у второго притяжение исчезало – и тогда оставшийся в живых дракон постепенно угасал. Или бросался со скалы и разбивался – чтобы его душа смогла снова начать путь в новом теле и отправиться на поиски половинки. Но если пара встречалась, если эти части души находили друг друга, то они притягивались, с каждым днем все сильнее прорастали друг в друга. Душа снова соединялась. И, сливаясь в единое целое, она обретала истинную мощь. Поэтому драконы так берегут свои
семьи, а многоголовые – свои головы. И поэтому так больно расставаться с Шу. Всякий раз, когда мы встречаемся, наши души начинают притягиваться и соединяться, но разлука разрывает эту связь.– Ты говоришь, что две соединенные половинки обретают силу целого. Почему бы вам с Шу не использовать это для защиты?
– Чтобы мы стали единым целым, потребуется несколько лет. Боги не дадут нам столько. Они выждут несколько месяцев, чтобы слияние набрало силу, потом найдут предлог, чтобы разлучить нас. Это ослабит и меня, и Шу, и мы не сможем сопротивляться. А потом боги сделают то же, что собираемся сделать мы с тобой: скажут королеве, что я погиб, и даже продемонстрируют мой изуродованный труп, который невозможно опознать. Похоронят с почестями, а сами продолжат изучать меня в лабораториях.
От услышанного мне стало невыносимо тяжело на душе. Так тяжело, что в горле встал ком, который невозможно было сдвинуть с места. Я вспомнил рисунки Максика – этих мертвых драконов. Один лежал на окровавленных камнях возле самой кромки моря. Он не смог больше жить, потому что его половинка покинула этот мир. Казалось бы, жестокая система, но если вдуматься, то людская жизнь была еще более жестокой. Сколько людей, дожив до самой смерти, так и не узнали настоящей любви! Сколько из них влачило свои дни в одиночестве или в браке с ненавистным человеком, которого они вынуждены были терпеть из страха или из чувства долга перед детьми! Сколько неразделенных, безответных чувств терзали людские сердца! Сколько боли они причиняли! Скольких людей отправили на тот свет!
С другой стороны, пока ты жив – значит жив и тот, кто будет любить тебя, жива твоя половинка. Но что если она умрет? Мне вовсе не хотелось пускать себе пулю в лоб из-за того, что девушка, предназначенная мне судьбой, отдала богу душу.
Я уставился в окно и молчал.
– Про третий слой не хочешь узнать? – вдруг спросил Вовка.
– А?
– Третья составляющая души. Или уже не интересно?
– Нет, почему… Интересно. И что это?
– Это наше ядро – магия. Ядро не распадается части и не растворяется в эфире. Оно может только крепнуть, полниться силой. Образно говоря, это и есть та самая бессмертная часть, напоминающая людские души. С годами она крепнет, не теряя ни капли. И чем больше смертей проходит, тем мощнее и яростнее становится магия. Поэтому древние драконы такие сильные и непобедимые. И силу эту дает, в основном, соединение с другой половинкой. Магия твоей девушки будет воздействовать на твою магию, а твоя, соответственно, на ее ядро. И то же самое с многоголовыми драконами: братья и сестры подпитываются магией друг друга.
– Поэтому ты заперся с нами в глухомани? Не повезло в любви, так хоть магию из нас высосать? – съязвил я.
Вовка неожиданно для меня рассмеялся. Голос на навигаторе сообщил, что через триста метров мы достигнем пункта назначения.
***
В морг мы проникли с бригадой, которая привезла новое тело в пластиковом мешке. Народу в этом заведении, на удивление, оказалось предостаточно. Я всегда думал, что там дежурит один патологоанатом, который всю ночь глушит кофе и смотрит какое-нибудь кино на переносном телевизоре. Но в этом заведении народу было, как в базарный день. Признаюсь, если бы мы не были драконами, нам бы пришлось туго с похищением тела, но мы использовали заклинания забывчивости и гипноза, и через четверть часа уже тащили труп беспризорника к нашему джипу.
Парень оказался русоволосым, поэтому мы обрили его наголо, одели в джинсы и куртку Максика, вложили в карман предсмертную записку, а потом бросили под поезд с моста над железной дорогой. Нам повезло: товарняк так изуродовал тело, что отправить в Варну на похороны можно было только несколько фрагментов. После этого Вовка отпустил меня поохотиться, и как развивались события дальше, я не знаю. Мне думается, что брат вызвал полицию, а потом точно так же под гипнозом заставил патологоанатома переписать результаты экспертизы. Главным образом то, что шестнадцатилетний подросток был уже мертв, когда угодил под поезд.