Год дурака

[2] Сексуальная девиация (от лат. deviare — сбиваться с пути) — патологическое сексуальное поведение, напр.: избыточная любовь к домашним животным, предпочтение обуви женщины самой женщине и склонность к занятию сексом, не снимая носков.

Глава 9: Дело о похитителях органов

В середине августа, с разницей в несколько дней, Деструктор и Эрик отпраздновали свои дни рождения, и проблема выбора подарков измучила меня до головной боли. Все, что их интересовало, было обмотано проводами, если только не именовалось беспроводным. Я же, с моим бедным опытом дарения подарков мужчинам, могла предложить разве что крем для бритья. Но тогда что мне подарить Деструктору?

В день объединенного торжества, заглянув в квартиру Эрика, я обнаружила, что народу в ней как в трамвае в час пик. Друзья Эрика были одеты как юные оболдуи и уже успели запустить Super Mario; друзья Деструктора предпочли солидный черный цвет и сосредоточились на жестоких убийствах в Mortal Kombat. На деле они отличались не больше, чем жители Вилларибо и Виллабаджо из старой рекламы — время неизбежно сгладит их различия. В своем изящном платьице я ощутила себя неловко, как яйцо Фаберже среди «Киндер Сюрпризов». Два здоровенных льва, свисающих у меня из-под мышек, тоже выглядели неуместно.

— Эрик, это львы, — пояснила я.

— Вижу.

— Догадался, почему львы? Догадался? Догадался? — в моем голосе звучала умирающая надежда.

— Э-э…

— Потому что ты и Игорек — вы оба львы!

Лицо Эрика выражало непонимание, и я добавила:

— По гороскопу.

Взгляды всех присутствующих устремились на меня. Произнеси я слово «фекалии», оно бы вызвало меньшее неодобрение.

— Помоги мне с бутербродами, — из сострадания попросил Эрик и утащил меня в кухню.

— Я сказала что-то не то?

— Мои друзья — программисты.

— Программисты не верят в гороскопы?

— Почему же, верят — в факт их существования. Но считают страшной хренью.

— Ну вот, опять я выставила себя идиоткой.

— Не бери в голову, — Эрик ровной горкой выкладывал на тарелку бутерброды. — Если хочешь поправить впечатление, скажи, что обожаешь гуро[1].

— Что такое гуро?

— Да так… комиксы… мультики… японские.

Вернувшись в комнату, я присела на край дивана и невинным голоском сообщила:

— Обожаю гуро. А вы?

Сидящий рядом парень обратил на меня дымчатый, с притаившейся в глубине искоркой, взгляд:

— Чем вас привлекает гуро?

— Ну, хм… можно почерпнуть много всего полезного. Для повседневной жизни.

Кажется, эти люди действительно прониклись ко мне уважением. Все же при всем старании Эрика подбодрить меня, вечер оказался невероятно скучным, потому что в этой компании я оказалась не только не способна поддержать разговор, но и хотя бы понять, о чем речь. Например, шейдеры. Что это вообще?

Во второй четверг сентября, неуклюже выкарабкавшись из маршрутки, доставившей меня к дому после психологически изнурительного рабочего дня, я увидела на остановке Деструктора. Он сидел на лавочке и что-то читал с планшета, подперев рукой щеку. На затылке у него криво сидела большая ковбойская шляпа.

— Привет. Не сиди сгорбившись. Это вредно.

— Привет, — Деструктор вскочил, поправил шляпу и последовал за мной к дому.

— Классная шляпа.

— Это стетсон. Папа купил. Но при этом он посоветовал мне помнить, что американцы истребили индейцев, сгоняли негров в рабство, да и после не оставили своих привычек. Взять, например, Ирак.

— Твой папа не любит американцев?

— Нет, мой папа считает, что истреблять людей плохо.

— Хорошо бы и тебе перенять у него это убеждение.

— А знаешь, мы собираемся в музей, посмотреть выставку про индейцев.

— Игорек, мне что-то подсказывает, что ты ждал меня на остановке не для того, чтобы обсудить со мной историю захвата Северной Америки и культурно-просветительные учреждения.

— Ну… мне действительно неприятно это признавать, но у меня есть к тебе просьба.

— Какая?

— Наша директорша вызвала папу в школу. В общем, я хочу, чтобы вместо него пошла ты.

— Будет странно, если к директору придет твоя соседка.

— Нет. Ты скажешь, что ты моя мать.

Споткнувшись, я во все глаза уставилась на Деструктора.

— Что ты такое натворил, что даже отцу сообщить боишься?

— Да так… главное, что все живы, правда?

— Он ничего тебе не сделает. Ну заставит читать Гете.

— Спасибо, мне еще Достоевского пять томов осталось.

— И есть еще твоя бабушка…

Деструктор надул щеки.

— Слушай, если не хочешь мне помогать, так и скажи.

— Я помогу.

В пятницу, за десять минут до назначенного времени, я подошла к лишенному всякой индивидуальности серому прямоугольному зданию. Непристойная близость ларька, торгующего сигаретами и энергетическими напитками, заставила меня нахмуриться.

В школе пахло мыльной водой и пылью.

— Здравствуйте, я к директору, — обратилась я к вахтерше.

Вахтерша чесала лясы с охранником, не замечая моего присутствия.

— Здравствуйте! — крикнула я громко.

— А, к директору… третий этаж.

Взгляд вахтерши отчетливо выражал: «Ходят тут всякие». Ну почему, почему никто меня не уважает?

Директриса оказалась дамой внушительной и выглядела так, будто ее рисовали по линейке — жесткий угловатый костюм, квадратное лицо, очки с прямоугольными стеклами. Чем-то она походила на Брежнева, но одарять меня поцелуями явно не собиралась.

— Садитесь, — ее тяжелый взгляд так и припечатал меня к сиденью. — Итак, вы мама Игоря Любименко.

— Да, — живо подтвердила я, впервые услышав фамилию Деструктора и ругая себя, что не потрудилась узнать ее заранее. — Эрик не смог прийти. Он… он уже двое суток, как засел за компьютер.

— Вот как.

«Блин», — подумала я. Если я уточню, что Эрик работает, она расценит это как попытку оправдаться?

— Меня зовут София.

— Ираида Феофилактовна.

В этой школе нашкодивших детей не обязательно отводить к директору. Достаточно заставить их сто раз произнести ее имя-отчество.