Год дурака

На одну ночь все притворились, что я всегда была с ними и вовсе не сбегала ради сомнительных изменений в личной жизни. Мы пили шампанское (взрослое или детское в зависимости от возраста) и играли в игру из тарантиновских «Бесславных ублюдков», где тебе крепят на лоб карточку и нужно отгадать персонажа, чье имя написано на ней.

К утру все повалились кто куда и уснули. Не прошло и получаса, как я открыла глаза и начала красться к выходу — к рассвету Золушка превратилась в крысу.

— Не так быстро, — услышала я суровый голос Али и встала как вкопанная, хотя здравый смысл подсказывал бежать.

Тушь размазалась по ее векам, что придало мрачный вид Але и какую-то особенную проницательность ее глазам.

— Я тебя разгадала, — она ткнула в меня длинным, наманикюренным, увешанным кольцами пальцем. — Я поняла, почему ты бросила моего сына.

— Вот как, — произнесла я тоном, намекающим, что я вовсе не намерена все это выслушивать.

— Ты настолько себя не любишь, что не веришь, что тебя способен полюбить кто-то другой. Ты считаешь, что никто не может увлечься тобой надолго. Ты так боялась момента, что однажды он оставит тебя, что даже не решилась начать.

— Я ничего не боюсь. Я просто пытаюсь рассуждать здраво. Мы не подходим друг другу.

— Твой неврастеник для тебя, конечно, предпочтительнее, — продолжала Аля, не слушая меня. — Что бы вас ни связало, это точно не любовь. Но ты можешь надеяться, что эта связь окажется достаточно прочной. Не могу поверить, что ты удовлетворишься этим. Так и будешь до конца жизни есть холодную еду, потому что боишься обжечь язык?

— Почему все вечно твердят мне что-то? — прохныкала я. — Я чувствую себя шизофреничкой. У меня в голове постоянно звучат голоса.

Она открыла мне дверь и выпустила меня прочь.

На остановке я села в раннюю маршрутку. Мир за окном был белым и замороженным. Мне было неуютно в нем и собственной коже.

Я открыла дверь своим ключом и увидела Роланда. Он стоял посреди белого коридора в белой пижаме, и вид у него был бледный и растерянный.

— Где ты была?

— Я не могла заснуть и уехала в гости к друзьям.

— Твой телефон не работал.

— Аккумулятор разрядился.

— Я… за тебя… беспокоился, — слова выходили из него рывками, как комки шерсти из пасти кота.

А затем он осторожно, неуклюже обнял меня. Чувствуя его легкое прикосновение, я подумала, что он человек, которого не любил никто в целом мире.

[1] Великая теорема Ферма утверждает, что: для любого натурального числа n > 2 уравнение a2 + b2 = c2 не имеет целых решений a, b и c кроме a, b, и с = 0.

Подумайте на досуге.

[2] Проблема Ландау, Проблемы Гильберта — тоже что-то непонятное, позволяющее математикам унижать нас.

[3] Прерафаэлиты (англ. Pre-Raphaelites) — направление в английской поэзии и живописи, подражающее художникам эпохи раннего Возрождения. Происходит от Братства Прерафаэлитов, основанного в 1848 году. Викторианский гламур как он есть.

[4] Европейские народы, столкнувшись с эпидемией сифилиса на рубеже XV–XVI веков, полагали, что инфекция распространяется из Франции, и потому прозвали болезнь «французской».

[5] Утята, племянники Скруджа МакДака из мультфильма «Утиные истории».

[6] Джилл Валентайн — персонаж игры Resident Evil, отважная девица, которая одним махом семерых зомби побивахом.

Глава 14: Принцесса в другом замке

— Ситуация с шопингом в этой стране просто катастрофичная. Все, что на мне, куплено в Милане. Показать чеки?

— Ни к чему, дорогая. У меня наметанный взгляд на работу итальянских модельеров.

Ангелина все же принялась перечислять суммы на ценниках, между тем своим внешним видом доказывая, что хороший вкус не купишь даже за большие деньги. Ирина кивала с глубокомысленным видом. Я же комкала салфетку и пыталась понять, как дошла до жизни такой. Конец января, адский холод на улице, я собираюсь выйти замуж за Роланда и дружу с Ириной и Ангелиной. Нет, «дружу» это не то слово. Я просто неожиданно оказалась сцеплена с ними. И вот я уже прижимаюсь щекой к их щекам при приветствии, как у них принято, и все время говорю о шмотках, как будто мне есть до этого дело, и прихожу на работу попозже на правах подружки начальницы, и каждый обеденный перерыв съедаю ресторанный салат с рукколой. Ненавижу рукколу. Такое ощущение, будто она навсегда застряла у меня в глотке. Да, тот злополучный ужин в замке графини Дракулы многое изменил. Я больше не была простушкой Соней Островой. Я стала почти что женой директора «Синерджи» и, по правде говоря, крепко себя возненавидела.

Свадьба ожидалась в марте. Роланд уже составил предварительный список гостей (кто все эти люди?), выбрал ресторан (пустят ли меня внутрь с моей пролетарской родословной?) и каждый день осведомлялся, подобрала ли я платье. Но-но-но, к чему так драматизировать? Я просто обмотаюсь шторой и наклею на нее ценник «1 000 000 $». Все будут в восторге.

В общем, я контролировала ситуацию не больше, чем мышь в бочке, катящейся с горы. Иногда мне хотелось выразить протест — так громко, как только смогу, и, быть может, кто-нибудь бы даже смог меня расслышать. Но потом память услужливо подбрасывала мне вопрос: «Не об этом ли ты мечтала?» И мне даже возразить было нечего.

Ангелина заткнулась наконец-то, и Ирина приступила к душещипательной истории, как у нее сломалась «Субару» и ей пришлось ехать на работу на автобусе. Общественный транспорт. Это почти как общественный туалет. Фи. Она видела собачью какашку. Она видела бомжа. Но с честью преодолела все эти испытания, потому что она сильная и у нее есть чувство собственного достоинства.

— Эти существа портят внешний вид города. Спят на остановках, в парках. Почему их просто не выгонят прочь?

Существа?

— Должны же они где-то спать, — сказала я. — Мне их жалко.

— А мне — нисколько, — Ирина наморщила носик. — Они бы никогда так не опустились, если бы работали и стремились к успеху.

— Бывают разные ситуации. Психические болезни. Инвалидность.

— Сами виноваты. Надо было беречь здоровье, — отрезала Ирина.

Я зависла.

— А если человека сбила машина, например?

— Он должен был следить за собой. Не можем же мы ползать, как черепахи, из-за кретинов, выскакивающих из-за угла.

— Хорошо… вот ситуация: женщина не таких зрелых лет, дважды была замужем, и оба раза неудачно. Кто виноват?

Ирина уставилась на меня кристально прозрачными глазами, окруженными стрелками ресниц.

— А это потому, что все мужики козлы.

— Понятно, — пробормотала я.

Ангелина бросила взгляд на часы, украшающие ее мощную волосатую длань. Часы были дорогие — Ангелина уже рассказала нам об этом. Трижды.

— Не пора ли возвращаться в офис?

— Конечно, — подхватила Ирина. — На нас же вся работа держится. Девушка-а! Принесите мне еще безалкогольного мохито.